Сергей Гайдуков - Школа суперменов
Потому что ничто не проходит бесследно. Потому что люди живут среди людей, и даже когда человек исчезает или умирает, то остаются воспоминания, мысли об исчезнувшем. Или погибшем.
Алексей вдруг понял, что, думая о погибших, но оставшихся в памяти, он представляет свою сестру Алену, которая погибла летом. Она ушла, но неизбежно осталась в его мыслях. В его скорбных мыслях о том, почему в мире случаются такие несправедливые вещи. Гибель Алены была совершенно несправедливой вещью. Алексей не знал подробностей, но иногда ему казалось, что он и не хочет знать. Потому что тогда его скорбь превратилась бы в гнев, в ненависть, в желание отомстить. Отомстить хоть кому-то.
Алексей не хотел этого, потому что однажды уже позволил ненависти и мстительности завладеть собой. И это кончилось плохо. Это кончилось плохо для Алены, которую он и пытался защитить.
С такими соответствующими погоде мыслями он вышел к трамвайному кольцу. Трамваи здесь были такие же, как в родном городе Алексея, только разрисованные пестрыми рекламными картинками. Он сел в трамвай и посмотрел карту маршрута, вывешенную на стене. Где-то посередине синей ломаной линии он увидел кружок с надписью: "Гостиница «Заря». Там жил Бондарев, и Алексей воспринял это совпадение как намек — нужно найти Бондарева и изложить ему свои сегодняшние мысли. Может, они не слишком гениальные, но лучше хоть что-то, чем ничего. Пусть Бондарев поймет, что он не просто «зеленая молодежь» на побегушках.
Он спрыгнул на остановке "Гостиница «Заря», осмотрелся и увидел чуть в удалении от трамвайной линии песочного цвета шестиэтажное здание с колоннами. Рядом стояли несколько такси и туристских автобусов, но ни рядом с гостиницей, ни в холле не было такого караван-сарая, как в «Юбилейной». Высокие потолки, мрамор, колонны — все это делало холл «Зари» похожим скорее на музей, чем на гостиницу. Людей было немного, и переговаривались они приглушенными голосами, словно чувствуя дух здания и не решаясь ему противоречить.
Алексей прошелся по холлу, оглядываясь по сторонам и пытаясь сообразить, как ему найти Бондарева и не привлекать при этом внимания к себе. Обращаться к администратору он так и не решился, поэтому вышел на улицу и решил подождать Бондарева снаружи. Алексей понимал, что поступает не совсем правильно, и, во всяком случае, противоречит указаниям Бондарева, но желание поделиться мыслями и вообще как-то посоветоваться было слишком сильным.
И вот тут к нему подошел этот человек.
— Вы кого-то ищете? — сказал он полусонным голосом.
— Что? — Алексей вздрогнул и обернулся на голос. Мужчине было за сорок, у него было утомленное лицо с ввалившимися щеками и чуть прищуренные то ли от близорукости, то ли от вечного недосыпа глаза. Он производил такое впечатление, как будто пять дней кряду копал глубочайшую в мире яму, потом не выдержал, уснул прямо на дне этой ямы, однако через три минуты его подцепили краном, вытащили, встряхнули и поставили перед Алексеем.
— Вы кого-то ищете? — повторил помятый и очень усталый человек.
— Нет, — замотал головой Алексей. — Никого я не ищу.
— Вы кого-то ищете, — сказал помятый мужчина уже безо всякой вопрошающей интонации.
— Да никого я не ищу! — отмахнулся Алексей, начиная раздражаться.
— Вы ищете мужчину или женщину?
— Отвали.
— Нетрудно ответить на простой вопрос...
— Отвали.
— И все-таки...
— Я же сказал... — Алексей повернулся, инстинктивно поднимая правую руку на уровень груди, чтобы оттолкнуть или ударить...
В этот момент помятый мужчина удивил Алексея. Он застенчиво улыбнулся и спросил:
— Хотите жвачку?
— Что? — Алексей опустил руку.
— Жвачку хотите? У меня есть. Возьмите, возьмите...
От этого человека явственно пахло безумием. Но не только. Алексей отступил назад.
Если бы он знал, что обычно следует за вопросом «Хотите жвачку?», то в этот момент он бы не пятился.
Он бы бежал со всех ног.
Глава 12
Предвкушение
1
Мезенцев вернулся в Дагомыс рано утром. Где-то по окраинам пели петухи, лениво побрехивали собаки. Неестественно однотонное голубое небо обещало еще один жаркий день. Для Мезенцева он был бы жарким вне зависимости от погоды.
Сутки он отсиживался в Адлере, и это вынужденное изгнание пошло ему на пользу. Мезенцев вволю поплавал, немного позагорал и в результате расслабился, то есть перестал каждые пять минут вспоминать про Ингу и ее компанию. Он почти вернул себе изначальный настрой — настрой на опасное, но быстрое приключение, положительный эффект от которого многократно превышает все сопутствующие неприятности. В конце концов, ему столько раз удавалось исполнить задание путевки! Чем же эта отличалась от предыдущих?
Ингой. Да? Ну и черт с ней. Она теперь сама его боится. Наверное.
В любом случае Мезенцев собирался сегодня все закончить — исполнить задание и отправиться домой. Место для Инги в этом расписании не было предусмотрено, но если она все же захочет... Мезенцев был наготове.
Он перебрался через забор и оказался в саду дома, соседнего с Люсинэ. Потом осторожно пробежал за кустами и преодолел еще один забор. Сердечный ритм усилился, в животе защекотало — верные признаки приближения к тому волшебному ощущению высшего риска, от которого Мезенцев каждый раз взрывался, умирал и в ту же долю секунды рождался заново, дрожа каждой клеткой от невыносимого наслаждения.
В саду Люсинэ было тихо. Беззаботное пение птиц и пьянящие запахи цветов вместе с полной безлюдностью асфальтовых дорожек создавали странное ощущение.
Ощущение засады. Мезенцев остановился, сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться. На этот раз комбинация будет многоходовой, поэтому нельзя полностью выплеснуться на первой же стадии. Надо контролировать себя, а это так непросто, когда в воздухе, поверх роз и георгинов, плывет запах опасности и близкой смерти...
Мезенцев обошел дом, подтащил к стене лестницу, с помощью которой Люсинэ добиралась до верхних веток своих садовых деревьев, и осторожно залез по ней на уровень второго этажа. Потом перебрался на балкон. Утренний ветер нежно массировал тюлевую занавеску, Мезенцев сдвинул ее в сторону и вошел в комнату.
Комната, одна из трех располагавшихся на втором этаже, была пуста. Два дня назад Мезенцев оставил сушиться на балконной веревке шорты и майку, теперь они, аккуратно сложенные, лежали на стуле. Пульс постепенно стабилизировался, нетерпеливое щекотание в животе исчезло. Все в комнате выглядело вполне мирно, а значит, Мезенцев перестраховался.
Ключи от других комнат висели на гвозде, там же, где он их оставил. Мезенцев положил ключи в карман и осторожно выглянул в коридор. Тихо и пусто.
Он поочередно отпер одну комнату, потом вторую. Никого. Веши на месте. Детский конструктор на месте.
Мезенцев, несколько разочарованный, почесал в затылке и спустился по лестнице вниз.
— Ай, ты попался!
Люсинэ стояла с резиновым шлангом в руках и довольно посмеивалась.
— Чего? — не понял Мезенцев, оглядываясь по сторонам.
— Попался, попался, — торжествующе похохатывала она. — Только ты наконец пустился в загул, а тут тебя и накрыли...
— Кто это меня накрыл?
— Жена, ясно кто.
— А-а, — сказал Мезенцев и улыбнулся. — Жена.
— Жена... Позавчера вечером приехала. Где, говорит, мой? Ну, я тебя сдавать не хотела, но и что говорить, тоже не знала — ты же не предупредил... Сказала — поехал на морскую экскурсию.
— Отлично, — сказал Мезенцев. — А она что?
— Что-что... Расстроилась! Чувствую, влетит тебе по первое число! Я ее провела наверх, показала комнаты, только она так сделала — фффр! — Люсинэ повела носом, выражая презрение. — И сказала, что будет в гостинице, пока ты не вернешься. Так что попался ты, попался...
— Жена — это такая блондинка? Волосы до плеч?
Люсинэ недоуменно смотрела на него пару секунд, а потом зашлась в хохоте, теряя прицельность полива:
— Так у тебя их что, несколько? Предупреждать надо...
— Блондинка?
— Ну да... Такая спокойная, важная... Она у тебя что, начальник?
— Что-то в этом роде. Так она поднималась наверх?
— Ну да, я ей ключи дала, она там посидела немного, а потом вышла и сказала, что будет тебя ждать в гостинице. Села в машину и уехала.
— То есть она на машине приехала?
— Да, вон там машина остановилась. С ней еще один парень вышел, водитель, наверное. Постоял здесь у калитки, а потом обратно ушел... Высокий такой. Нездешний. Слушай, — Люсинэ выключила воду. — Что-то не так?
— Все отлично, хозяйка, — сказал Мезенцев. — Все просто здорово. Сейчас я схожу к жене в гостиницу... Сейчас.
Он взбежал по лестнице наверх, вошел в комнату, где лежали его вещи. Взял один из стульев, резким движением оторвал сиденье, перевернул его. Ко дну скотчем был прилеплен конверт из плотной бумаги.
Это был тот же самый стул и тот же самый конверт, что и пять дней назад. Полоски скотча были налеплены так же, как и пять дней назад.
