Владимир Безымянный - Убийца ищет убийцу
Через три минуты после звонка на место сходки прибыла опергруппа. Она констатировала недавнее пребывание в овраге большого числа людей и двух машин типа «УАЗ». Из пятерых убитых четверо были сразу же опознаны, поскольку личностями в районе между Павелецким вокзалом и Даниловским кладбищем были известными. Пятого убитого удалось установить позже — он оказался из реутовской группировки, что дало основание оперативникам сделать вывод, что реутовцы пытались обезглавить «орду», выбив из нее бригадиров, чтобы установить в ее районе свое влияние…
Заклеенные рты, наручники и кровоподтеки на лицах не особенно заинтересовали москворецких милиционеров. Дело о разборке обещало быть явным «висяком». Голову ломать о мотивах разборки одних бандитов с другими никто ломать особенно не собирался.
Самый старый из прибывших милиционеров, приданных на всякий случай опергруппе из уголовки, старшина Коцубняк, ворочая трупы, одной фразой выразил общее настроение и мысли, которые владели и лейтенантами-уголовщиками, и рядовыми ментами из отдела:
— Та нэхай воны уси друг друга пэрэвбивають, бисовы диты!..
Никитин сидел в машине мрачный, злой, хотя прошло все примерно так, как он себе и предполагал. Ему не нравилось молчание, которое выдержал «овраг» до самого конца экзекуции. С таким молчанием, наверное, держали себя советские шпионы и партизаны в гестаповских застенках в прошлую мировую войну… Или это быдло и впрямь ничего не знает о том, почему и как умер капитан Аверин, последняя рабочая кличка которого была Шкипер… Но если и не знают — веселей от этого не становится.
— Когда у тебя следующая акция? — спросил он Коробова.
— Завтра, — ответил тот. — В Лужниках…
Глава одиннадцатая
Известие о расстреле ордынских бригадиров нашло Крестного утром следующего дня. Он все еще не отошел от рома, выпитого с Иваном на квартире у Павелецкого вокзала, в голове был легкий покачивающийся туман, а во рту — мерзкий, просто отвратительный вкус. Крестный долго и тупо искал сравнения, пока его не осенило:
— Кубой пахнет…
«Пехотинец», побывавший накануне в овраге, рассказывал о том, что видел и слышал с застывшим на лице выражением испуга, которое он тщетно старался скрыть ухмылками и матом. Но Крестный чутко уловил запах страха, исходящий от него. Даже туман, покачивающийся в голове Крестного, слегка рассеялся, когда он услышал, что расстрел бригадиров проводил какой-то «крутой ментяра — старый, наглый, в форме без знаков различия». Крестный даже в затылке зачесал — кто бы это мог быть? Видно, крупный человек, раз погоны не захотел «орде» показывать… Неужели сам Никитин? Вот это называется — настоящая удача!
Радость теплой волной прокатилась у Крестного по всему телу.
«Выманили! — удовлетворенно подумал Крестный. — Сообразительный все же у меня Ванюша. Правда долго я ему намекал вчера, что Никитин везде своих людей поставил. Но Ваня все правильно понял. Если этих ребят начать мочить — Никитин не утерпит, ответит чем-нибудь… Осталось только узнать, будут ли еще подобные мероприятия…»
Крестный вновь почесал затылок и сам себе решительно заявил:
«Обязательно будут. Должны быть. Никитин на трех бригадирах не остановится… Он масштаб любит. Ему бы президентом быть!.. В каком-нибудь, богом и людьми обиженном, Сальвадоре!»
Крестный хохотнул, чем еще сильнее напугал и без того нервничающего пехотинца. На него уже просто смотреть было противно. Крестный сунул ему в руку какую-то «зелень», валявшуюся в кармане и отпустил, махнув рукой. Исчез тот мгновенно.
Но настроение Крестного внезапно резко изменилось… Он даже не понял сразу, почему бы это? Прокрутил в голове свои последние мысли и тут же сообразил. Сальвадор! Ну, конечно, Сальвадор, где этот падла Никитин настучал на него и не дал смыться с кучей долларов. И сам же Крестный виноват тогда был — надо было шлепнуть его и тем решить все проблемы… И не гонялся бы до старости за деньгами, а жил бы в свое удовольствие на берегу Онтарио, рыбку бы ловил, а скучно станет — прошвырнулся куда-нибудь в Европу, или, хоть в Африку. По Анголе, например, с удовольствием полазил бы, вспомнил бы молодость…
Совсем было упавшее настроение немного улучшилось. Крестный припомнил, как хохмы ради зарядил тогда дезинформацию в отчет ООН по Анголе: будто особый отряд ангольской народной армии, захватив шестерых советских военных советников из рядового спецсостава, увел их в джунгли и там их съел. Причем не полностью и не филейные места, а только их сердца. С единственной целью — чтобы стать такими же отважными, сильными и бесстрашными, как их кумиры — советские солдаты…
Как ни странно, такую «утку» приняли все — и наблюдательный совет ООН, который обратился к командованию ангольской народной армии с требованием немедленно прекратить в своих подразделениях проявления, какого бы то ни было, каннибализма, и министерство обороны СССР, посмертно представившее всех шестерых к правительственной награде — ордену «За отвагу в боевых действиях». На самом же деле, они даже и не погибли. Просто одна из групп советских «специалистов» ушла в загул. Они уже вторую неделю не могли выбраться из приграничной деревушки, — пороли там кокосовую водку и трахали женщин, косяком валивших в эту деревушку, за пару дней ставшую самой популярной у темнокожих анголок. Дорвались ребята до водки и баб, послали всю эту ангольскую войну подальше. В это время их и «съели». С помощью Крестного… Разборок потом было… Лейтенант Владимир Крестов тогда чуть не стал рядовым Крестовым.
«Едва ли Никитину удастся собрать еще раз подобную сходку, — размышлял Крестный. — Теперь при одном только слове „сходняк“ пацанов должно в дрожь бросать. Напугал их Никитин. Напугал и озлобил. Впрочем, что с него взять — солдафон…»
Крестный знал — если тебе нужна информация о намерениях противника — ищи утечку. Тем более, что Никитин заинтересован в аудитории — значит, сам постарается организовать эту утечку. Крестный отправился по своим информаторам и часа через два уже знал, что следующая карательная акция назначена на завтрашнее утро в Лужниках. При всем честном торговом народе…
Это была реальная возможность достать Никитина. Крестный помчался к Ивану.
— Собирайся, Ваня! — заявил он, едва войдя в квартирку, где Иван отлеживался и ждал, когда полностью затянутся ожоги на руках и голове, когда отрастут волосы… — Работа для тебя завтра есть. В Лужниках. Никитин в ярости. показательные расстрелы проводит. Самое время его самого шлепнуть…
Иван лежал на кровати, глядя в потолок. Не повернув головы в сторону Крестного, он ответил спокойным безразличным тоном:
— Вот и шлепни его, Крестный. Сам…
— Да ты что, Ваня! — опешил Крестный. — Как это сам! Как это сам? Меня же повяжут тут же! Или свинцом начинят… Да и не попаду я. Издалека стрелять придется. А я не снайпер, сам знаешь…
— И я не хочу стрелять издалека, — ответил Иван. — Хотя и попаду. Я хочу в глаза ему взглянуть перед выстрелом. Чтобы он меня увидел, чтобы смерть свою увидел. И я чтобы ее увидел. В его глазах… Я не служба милосердия — убивать неожиданно…
Иван отвернулся от Крестного к стене, не желая больше разговаривать на эту тему.
— Но как же, Ваня! — недоуменно возмущался Крестный. — Он же подставится завтра… Его же запросто шлепнуть можно…
— Шлепни, Крестный… Шлепни, — пробормотал Иван. — Себя по заднице…
…Крестный ушел от Ивана крайне раздраженным и обиженным. «Шлепни сам!» Кто киллер, в конце концов?.. Вот ты и шлепай! Губошлеп! Наверное, еще в пеленки срал, когда он, Крестный, уже революции организовывал в Латинской Америке… Отморозок хренов! Когда очень надо, так Крестный и сам шлепнуть может! Как Надю твою… А придет время — ты у меня сам себя шлепнешь…
Однако, перекипев, Крестный рассудил здраво… Да нет, не отказывается Иван… Тут другое. И не столько даже — «в глаза он хочет взглянуть»! Это, скорее, обычная рисовка перед самим собой… Тут просто — обыкновенный профессионализм, который у Ивана в крови. У него ноги не идут, когда ловушкой пахнет. Никитин, ведь, противник серьезный и опасный. Он сам себя в качестве живца запросто выставит. Любит, собака, острые ощущения. А Ваня тоже не прост. У них сейчас заочная перестрелка идет, сообразил Крестный… Пристреливаются ребятки…
Что ж нервничать-то? Иван дело свое знает. И если он считает, что момент еще не созрел — значит, действительно, нужно ждать. Уж что-что, а поджидать добычу Иван умеет… Это у него на уровне инстинкта срабатывает. Автоматически, так сказать…
Иван ждет, когда Никитин вычислит, кто замочил его человека. А если Никитин не сумеет этого сделать, Ваня еще одного замочит. откровенно. Чтоб для дураков понятно было. А когда Никитин сообразит, он обязательно захочет Ивана взять… А взять Ивана легче всего, поджидая его около следующей жертвы. Ваня убьет еще одного начальника зоны. Любой. Захочет — Западной. А нет — так Восточной. Выбор есть. А вот, когда из трех останется один, тогда уже выбора не будет. Около этого третьего Никитин будет Ивана поджидать, а Ивану только этого и нужно — чтобы генерала Никитина из добровольного заточения выманить, в жмурки с ним поиграть. В смысле — в жмуриков…
