Андрей Воронин - Двойной удар Слепого
Марина, естественно, не знала, что противники действуют по давно отработанной схеме, что у каждого своя роль. И еще у нее в душе теплилась надежда, что все обойдется, парни покуражатся, нагонят на нее страха, а потом сядут на свои долбаные мотоциклы и укатят в темноту римской ночи.
Но напрасно Марина на это надеялась. События развернулись совсем по иному сценарию. Красавчик начал вращать над головой цепь, та свистя распарывала воздух, все ближе и ближе проходя у головы Марины.
Казалось, еще мгновение – и девушке придется втягивать голову в плечи, а затем понемногу приседать до тех пор, пока не окажется на земле.
Красавчик скалился, понимая, что все идет по плану. Сейчас женщина поднимет руки, закрывая ими голову, и будет медленно опускаться на корточки, вжимаясь спиной в доски забора.
Пако сделал шаг вперед. Он стоял в полутора метрах от Марины и все время поглядывал на описывающую сверкающие круги стальную цепь. Он опасался, что приятель может сделать неверное движение, и тогда стальная цепь хлестнет Пако по плечу или, что еще хуже, по лицу, рассечет кожу до кости, нанесет страшную рану, после которой останется безобразный шрам. Он боялся боли и дорожил своей внешностью.
Марина догадалась, чего от нее добивается Красавчик.
«Да, он явно хочет, чтобы я согнулась, а они набросятся на меня, повалят, заткнут рот какой-нибудь грязной тряпкой, пару раз ударят ногами, а затем схватят за руки, за ноги и поволокут в пролом. А там затащат на груду кирпича или на первый этаж… И уж тогда дергайся, кричи, моли, ничего не поможет… Ладно, эту забаву пора прекращать. Не по моей воле она началась, но закончится так, как хочу я. Юношам придется сильно пожалеть…»
Все эти мысли пронеслись мгновенно, в какую-то долю секунды. Марина действительно пригнулась, пригнулась резко. Цепь просвистела у нее над головой, проскребла по доскам забора. И Пако с расстегнутым брючным ремнем, выставив вперед руки, кинулся на Марину.
Она этого и ожидала. Марина сделала молниеносное движение в сторону, потом, оттолкнувшись от досок забора, выставив вперед зонтик, стремительно бросилась к Красавчику, который держал в правой руке обвисшую цепь. Наконечник зонтика размером с указательный палец был не таким, конечно, острым, как шпага, но достаточно острым. Марининому выпаду мог позавидовать и опытный фехтовальщик.
Марина чуть-чуть промахнулась, зонтик воткнулся во внутреннюю часть бедра, в каком-то сантиметре от гениталий Красавчика, хотя Марина целилась и рассчитывала попасть именно в это место, оберегаемое мужчинами пуще глаза.
Красавчик издал истошный визг. Так визжат свиньи, когда забойщик вгоняет им свой нож или шило прямо в сердце. Цепь упала на землю. Сорокина так же быстро выдернула зонтик. Красавчик, не переставая визжать, судорожно схватился обеими руками за раненую ногу.
А Марина времени не теряла. Все ее движения были заучены. Она показывала «домашнюю заготовку». Марина перехватила зонт и уже рукояткой нанесла противнику удар в голову, целясь в нижнюю челюсть. За стремительным ударом последовал неприятный хруст, и Марина по этому звуку поняла, что удар достиг цели – челюсть была сломана.
Пако же, несколько оглушенный, сейчас пытался встать на ноги: когда Марина неожиданно ушла из-под его броска, он со всего маху врезался в забор и грохнулся на землю. Того, что произошло с его приятелем, он еще не видел, хотя слышал его визг.
– Ну, а теперь поставим последнюю точку, – Марина развернулась на месте и ногой ударила Красавчика в пах. На этот раз гениталии молодого насильника действительно пострадали и пострадали так сильно, что вряд ли когда-нибудь в будущем у него возникнет мысль ловить беззащитных женщин на темных улицах и насиловать. А может, не возникнет не только мысли, но и желания.
Красавчик скорчился, заверещал еще громче, на несколько секунд потерял сознание, но пришел в себя от нестерпимой боли сразу в нескольких местах.
– А теперь я разберусь с тобой.
Марина переложила зонт в левую руку и остановилась в трех шагах от растерявшегося Пако.
Теперь тот прижимался к забору, абсолютно так же, как еще несколько секунд назад – Марина.
– Руссо, руссо, ебля, ебля, – сказала Марина, раскачиваясь из стороны в сторону.
«Если эти мерзавцы знают такие слова, значит, русские туристы в массовом порядке добрались до Рима… – с веселой злостью подумала Марина. – Так, что же делать с этим ублюдком? Один уже получил по заслугам, надо наказать и второго, иначе тот может обидеться. К чему ссорить друзей».
– Ну что, дорогой, ебля, ебля? – громко и абсолютно серьезно сказала Марина и повторила непристойный жест, который делал Красавчик, когда она стояла у забора, жест, лишенный смысла, когда его делает женщина. – Что, уже не хочешь?
До смерти перепуганный Пако смотрел, как корчится в луже, освещенный фарами мотоциклов, его приятель. А Красавчик пытался подняться, но руки не слушались, ноги подгибались, и он все время падал лицом вниз прямо в густую серую грязь.
"А сейчас, козел, ты у меня наделаешь в штаны.
Прямо в те штаны, из которых ты хотел вытащить свое хозяйство и получить удовольствие, изнасиловав меня", – подумала Марина, медленно приближаясь к Пако, который, парализованный растерянностью и страхом, застыл на месте, безвольно опустив руки. О том, что можно убежать, он, казалось, напрочь забыл.
Его поведение было типичным для человека, не привыкшего получать отпор, но привыкшего оставаться безнаказанным. Положение кардинально изменилось. Теперь уже длинноволосый Пако, гроза окрестных кварталов, стал жертвой, а молодая симпатичная женщина в туго обтягивающих бедра мягких кожаных брюках нападала на него, приводя Пако в панический ужас. Этот сильный восемнадцатилетний парень чувствовал себя кроликом, который находится перед удавом.
А удав почему-то медлил, не делал последнего рокового броска и не заглатывал добычу.
– Извините, извините, синьора… – выдавил из себя Пако, молитвенно прижимая волосатые руки к груди.
Он попытался повторить слова извинения по-английски. Его жалобный лепет вызвал злорадную улыбку у Марины: «Вот так всегда бывает, вначале залупается, а потом извиняется. Засунь свои извинения себе в задницу, они тебе не помогут, мудак ты гребаный!»
Почему-то всегда в таких случаях, как этот, Марина думала и изъяснялась, прибегая к самым нецензурным выражениям.
А Пако, все так же прижимая руки к груди, готов был бухнуться перед ней на колени, как в храме перед скульптурой Мадонны, и бормотать слова молитвы.
– Синьорита… Синьорита… Простите меня, простите… – придушенно шептал Пако.
А Марина кончиком языка облизала губы и подмигнула Пако. Но он не видел этого – женщина стояла лицом к нему, а свет фар бил Пако прямо в глаза, слепя его, заставляя морщиться и щуриться.
– Ладно, с тобой пора кончать.
Но и Пако решил, что ему тоже пора действовать, может быть, тогда удастся унести ноги. О своем приятеле Красавчике он не думал, главное сейчас для него было – спасти свою шкуру, улизнуть от этой страшной, безжалостной женщины, которая вместо того, чтобы отдаться двум хорошим парням, вот так жестоко расправилась с одним из них и сейчас собирается поступить точно так же с ним, с Пако. Он качнулся вправо, пытаясь обмануть Марину, а затем бросился влево.
Но Марину этот маневр не застал врасплох – она была опытным бойцом. Когда Пако бросился влево, надеясь проскочить, Марина ребром ладони ударила его по горлу. Удар был не очень сильный, не такой, каким ломают хрящи, но тем не менее довольно ощутимый.
Пако словно с разбегу наткнулся горлом о туго натянутую стальную проволоку. Он захрипел, его глаза полезли из орбит. Он, как рыба, принялся хватать широко открытым ртом воздух. А Марина перехватила его руку и, крепко сжав, провернулась под ней, с хрустом выворачивая кистевой сустав, разрывая связки. Пако изогнулся в обратную сторону и кулем рухнул под забор.
Марина подошла, взглянула в безумно вытаращенные глаза своего врага и пнула его носком ботинка в грудь.
– Лежи и не рыпайся!
Но Пако было не до того, чтобы рыпаться. Зато его приятель Красавчик смог-таки подняться на ноги и, выставив вперед руки с растопыренными пальцами, пошатываясь, двинулся на Марину, желая вцепиться ей в горло и задушить. Это намерение только развеселило Марину. Она сделала шаг в сторону, и ее башмак, как тяжелый таран, вмялся Красавчику в левый бок в районе почки. Красавчик качнулся, взмахнул руками, точно птица подбитыми крыльями, и повалился на землю.
Из его рта и из носа хлынула кровь.
Марина перекинула ремешок зонтика через плечо, подошла к одному из мотоциклов, оседлала его.
Мотоцикл взревел мощным мотором. Но Марина не спешила трогаться с места. Она качнула машину и передним колесом повалила второй мотоцикл – тот, который принадлежал Красавчику, – он упал, фара погасла.
