Сергей Зверев - Холодная ярость
– Понял, Олег Петрович. – Через секунду он появился в палатке. – Может, медведь наведался? – предположил он, тоже повнимательнее присмотревшись к месту трагедии. – Карпушенко разогревал консервы, вот косолапый на запах и пришел…
– Возможно, – уклончиво ответил командир, – только не время им сейчас голодать и нападать на людей. Лето. Рыбы полно, моржа, тюленей. Непонятно… – повторил он со вздохом. – Ладно, ребята, давайте за дело, – напутствовал их командир, взял на руки изуродованное тело своего товарища и вышел из палатки.
Коноваленко положил коченеющее тело возле аэросаней, расстелил на снегу парашют связиста и аккуратно завернул в него тело.
– Я этого «мишку» найду, Толя. Кем бы он ни был, кишки я из него буду вытягивать медленно-медленно… – пообещал капитан погибшему товарищу, укладывая тело в аэросани.
Глава 17
Тем временем пассажиры потерпевшего аварию лайнера, оправившись от первого потрясения, приходили в себя, пытаясь хоть как-то наладить быт и обсуждая перспективы своего спасения.
С бытом более или менее было все понятно. За неимением ни строительных материалов, ни инструментов, пассажиры стали обживать корпус самолета. Зияющий провал оторванного хвоста кое-как задрапировали пластиком и материей. Внутри на куске металла соорудили костер, а чтобы не задохнуться от дыма, открыли ближайший иллюминатор. Получился двоякий эффект: с одной стороны – всячески старались обогреться, а с другой – впускали через проем в борту холод. Но горючий материал, который нашелся на борту воздушного судна, не шел ни в какое сравнение с углем или дровами, дым от него был едкий и вонючий, так что частичкой тепла все же пришлось пожертвовать.
Но человек устроен так, что, кроме тепла, ему еще надо есть и пить. И если с водой проблем не было – целый остров льда, то с едой было туго. Воздушные пассажиры, в отличие от железнодорожных, редко берут с собой еду. Рейс длится не долго, еду предлагают на борту, да и платить за лишний вес ни у кого нет желания. Поэтому вареных яиц, жареных курей и прочей снеди ни у кого из потерпевших крушение не было. Разве что детское питание и печенье, которое одна из заботливых мам купила своему малышу перед полетом.
Но и смесь, и сладости уже давно были съедены вместе с запасом продуктов, которые были на борту судна. Оставалось несколько запечатанных в целлофан пайков, которые Патрик О’Брайан, выживший пилот и две стюардессы решили оставить для детей. Эта четверка и образовала костяк неформальных лидеров. Пилот и стюардессы – по роду службы, к тому же у пилота было оружие. А Патрик настолько хорошо ориентировался в обстановке и нуждах людей, настолько был приветлив и незлобив, настолько грамотно и грозно пресекал несправедливость, что вся троица без колебаний приняла его в свой круг.
– Держи, – сильно порезавшийся пилот протянул О’Брайану пистолет погибшего командира. – Я, конечно, верю в человеческое начало и людской разум, но когда дело доходит до дележки, люди мало чем отличаются от зверья…
Патрик с благодарностью принял оружие и с ответственностью – роль вожака. Пилот был не в счет. От многочисленных порезов он потерял много крови и передвигался с трудом. Возникни на борту бунт, он вряд ли смог бы оказать хоть какое-то сопротивление.
А мятеж назревал. Кроме еды, питья и тепла, человеческому организму требуется еще и отдых. Какие бы нервные потрясения он ни испытал, а без сна человеку не обойтись. И едва только люди стали устраиваться на ночлег, как возникли первые трения, едва не переросшие в потасовку.
Во-первых, спать можно было только в креслах, других мест для отдыха в самолете не предусмотрено. И хотя обивку с кресел содрали на костер, кроме как в них, спать было негде. Палуба покоилась прямо на снегу и была такой же холодной. Но вот закавыка: людей в салоне оказалось немного больше, чем кресел – выжившие пассажиры из разбитой хвостовой части тоже ютились в салоне.
Во-вторых, кресло креслу рознь. Скажем, в бизнес-классе они поудобнее, да и места там побольше, можно спокойно вытянуть ноги. И костер совсем рядом, что тоже являлось немаловажным фактором. И когда пассажиры из бизнес-класса решили занять свои места согласно купленным билетам, некоторые вакансии оказались заняты. Понятное дело, когда места заняли несколько мам с детьми, но О’Брайану очень не понравилось, что среди родительниц было и несколько мужчин.
– Ребята, – деликатно поинтересовался бывший хиппи, – а вы случайно места не перепутали? Это для детей, стариков и инвалидов, – сообщил Патрик. – Вам в плацкарту.
– А ты что, – нагловато усмехнулся один из мужчин, – кондуктор? Или, может, контролер? Так мы безбилетники. Тут случайно оказались. Проездом. – И мужчины расхохотались. Физически они выглядели довольно здоровыми ребятами и, судя по вызывающему тону, уступать свои владения никому не собирались. – Я буду тебе весьма признателен, если ты подбросишь меня домой, – недобрая усмешка тронула губы мужчины. – Только вряд ли это возможно. Мы все тут сдохнем. Не от голода, так от холода. И я собираюсь отправиться на тот свет последним из всех, – конкретизировал свою задачу взбунтовавшийся пассажир и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
– Я, парень, конечно, не контролер и не кондуктор, – дружелюбно согласился О’Брайан и потянулся, давая понять всем своим видом, что настроен миролюбиво, – но вот билетик на тот свет могу тебе выписать вне очереди. – С этими словами он достал командирский пистолет и умело передернул затвор. – И сделаю это, дружок, не без некоторого удовольствия. Мне как-то уже доводилось это делать, во Вьетнаме, – уточнил он. – Ты, наверное, про такое даже и не слыхал. А ну-ка, – он направил оружейный ствол на бунтаря, – будь так добр, уступи место их законным хозяевам, – указательным пальцем свободной руки О’Брайан подозвал пожилую пару туристов, чье место беспардонно занял молодой нахал, – не заставляй меня брать грех на душу, – с ненавистью добавил бывший рок-музыкант и щелкнул предохранителем.
Ни решительная поза, ни сам внешний вид ирландца не предвещали незаконно вторгшемуся на чужое место пассажиру ничего хорошего. Патрик хищно сощурился, и из-под узеньких глазных щелей сквозила некая утробная ненависть к несправедливости. Не на шутку перепугался и побледнел не только наглец, но и те, за кого О’Брайан и заступался.
– Не надо, мистер, – испуганно пролепетала старуха, – не надо ни в кого стрелять, мы с мужем и в эконом-классе прекрасно устроимся. Столько людей погибло… Зачем же еще ненужные жертвы?
– Вы правы, мэм, – отозвался Патрик, – но дело в том, что если не поставить на место вот таких недоносков, – он ткнул мужчину стволом пистолета в лоб, – то жертв может оказаться еще больше. Они же здоровые и сильные, эти самцы. А вы слабые и беззащитные. Они займут ваши места, отнимут теплую одежду, еду, воду и со спокойной совестью оставят вас умирать… Ну! – грозно крикнул О’Брайан. – Я жду!
Возражать против вороненого ствола наглецу было нечем, и он, злобно шипя про себя какие-то угрозы, покорно оставил кресло и скрылся в салоне эконом-класса.
– Мальчики, – Патрик перевел взгляд на компаньонов ретировавшегося мужчины, – а вам что, требуется особое приглашение? – И ствол пистолета нацелился на соседнюю парочку захватчиков.
Объяснять им долго не пришлось, и они поспешно отправились вслед за своим товарищем.
– Мэм, – закончив разбирательство возникшего конфликта, Патрик обратился к пожилой женщине, – я вас попрошу об одном одолжении. – Он поставил пистолет на предохранитель и сунул его обратно за пояс, давая понять, что находится среди друзей. – В соседнем салоне сидит женщина с ребенком. Попросите их сюда. Здесь теплее, – добавил он.
Но не успела пожилая туристка сделать и несколько шагов, как в соседнем салоне раздались раздраженные крики и послышался явный шум борьбы. Патрик не очень вежливо отстранил свою посыльную, достал только что спрятанный пистолет и рванулся на истеричные вопли.
Кричал тот самый русский, который недавно с такой яростью отбивал свой дипломатический багаж. На сей раз в схватке против троих здоровых мужчин ему помогал невзрачный мужчина с внешностью клерка. Но что могли поделать дипломат и конторский служащий?
Один из здоровяков пинал ногой лежащего на полу русского, высвобождая из его цепких пальцев заветный кейс, а двое других сосредоточенно работали над клерком, который все еще отчаянно сопротивлялся. Целью взбунтовавшихся хамов, очевидно, был «дипломат» русского. Заполучив его, трое верзил с голодным блеском в глазах уселись в импровизированный кружок и стали вскрывать дипломатическую принадлежность. В кейсе оказались какие-то документы, диски и плоская фляжка.
– И что ты так трясся над своим портфелем? – разочарованно произнес один из мужчин и, не найдя съестного, с досадой отшвырнул «дипломат» в сторону, рассыпав по салону остатки содержимого. – Ни черта же нет. – Он извлек фляжку и принялся отвинчивать пробку.
