Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Тюлень»
– Так точно!..
– Ну, вот и хорошо... О наших коллегах из ЮАР, думаю, никому не нужно рассказывать... Кто они, что умеют, как подготовлены – всем нам прекрасно известно...
Ответом была гнетущая тишина. Только теперь боплы поняли и до конца оценили сложность предстоящей службы. Каждый из них – это входило в стандартную программу обучения подводного разведчика-диверсанта – досконально изучал методы приемы ведения боевых действий своих потенциальных коллег-противников. Боевые пловцы к тому времени уже были на флотах многих государств, но!.. Наиболее серьезными считались итальянцы – с этими «товарищами» у боплов Черноморского флота вообще были «личные счеты» – и англичане. И у тех, и у других уже была довольно большая история еще со времен Второй мировой. Но когда речь заходила об американцах или южноафриканцах, тут уж никто не мог поспорить – они были самой большой проблемой, натуральным «гвоздем в заднице»!.. И хотя о «Морских котиках», или «Тюленях», достоверной информации было мало, но о том, что они есть вообще и «функционируют» довольно успешно, известно было многим. Но вот об южноафриканском РДО «Selus Skauts» было известно еще меньше!.. Достоверно о диверсантах «Reckis» знали только то, что они уже успели проявить себя как опасный, прекрасно обученный противник и в Мозамбике, и в Эфиопии, и в Нигерии, и в Танзании, и даже в Родезии!.. И последнее говорило о том, что они абсолютно универсальные профессионалы, которые одинаково уверенно чувствуют себя не только в воде, но и в родных африканских джунглях!..
А старлей Караулов продолжал говорить:
– Теперь прошу особого внимания, парни!.. Река Кунене не судоходна, но лодки по ней, понятное дело, могут пройти в глубь пустыни Намиб примерно километров на 120—130, вплоть до водопада Эпула... Эта пустыня, бойцы, – одно из самых жарких мест на земле. Дожди здесь не идут годами порой!.. Поэтому воды крайне мало... А следовательно, вся живность, которая от природы наделена клыками или зубами, здесь крайне агрессивна! А бегает этой живности здесь предостаточно – львы, леопарды, гиены, шакалы... К нападению надо быть готовым постоянно! Очень опасны и местные ядовитые змеи. В округе есть три основных вида этих гадов, – продолжал рассказывать Караулов. – Гадюки – их яд поражает кровь и ткани. Кобры и мамбы – яд этих гадов вызывает паралич нервной системы. И третий вид – «древесные змеи», на африкаанс называющиеся «боомсланг», яд этих змей препятствует сворачиванию крови... Яд «боомсланга» настолько опасен для человека, что в Йоханнесбурге, в госпитале, как только получают сигнал о том, что есть укушенный, сразу же отправляют сыворотку по воздуху, вертолетом...
– Беда лишь в том, – внезапно подал голос Петрович, и старлей тут же замолчал, давая ему высказаться, – что Южно-Африканская Республика в данный момент наш непосредственный противник, товарищи матросы, и надеяться на вертолет с противозмеиной сывороткой из Йоханнесбурга, сами понимаете, не приходится...
Он кивнул старлею, и тот продолжил:
– Если ввести сыворотку вовремя, то после укуса «боомсланга» у человека есть шанс выжить... А вот после укуса мамбы таких шансов практически нет – это самый мощный яд, который придумала природа, и действует он очень быстро – смерть может наступить в течение считаных минут! При этом надо всегда помнить, что черная мамба практически постоянно находится в очень агрессивном состоянии. Она никогда не обозначивает себя, как это делают кобры, чтобы отпугнуть, она практически сразу же атакует...
– Разрешите вопрос, тащ ста нант? – Опять «прорезался» молоденький мичман с Первомайского.
– Слушаю, Голомысов.
– Ну, про крокодилов в соленой воде, про акул там и прочее – понятно... А вот зачем нам знать, какие змеи водятся в пустыне? Тем более на удалении от побережья почти на сто морских миль?
– Это был ваш вопрос, мичман?
– Так точно!
Караулов посмотрел вопросительно на Дьявола, потом на Петровича и проговорил, глядя в упор на этого непонятливого «сундука»:
– Ну... Будем считать, что то, что вы только что от меня услышали, было рассказано вам в виде общеобразовательной информации... Но!!! Советую всем присутствующим основательно обдумать, «прожевать» и осмыслить услышанное. А еще лучше взять в библиотеке офицерской кают-компании соответствующую теме литературу и проштудировать ее основательно, от корки и до корки!.. А заодно и вспомнить, кто что знает или слышал о пустыне Намиб, о ее флоре и, что еще важнее, фауне, и поделиться этими знаниями со своими товарищами!.. А командирам боевых групп проследить, чтобы их бойцы на сампо занимались именно этим!.. Это не приказ, парни, но... Настоятельные рекомендации... Еще вопросы есть?
Какие тут уже могли быть вопросы, на хрен?!! Ведь кого-кого, а их-то как раз и учили, каждого в свое время, действовать «в небесах, на земле и на море»... Видимо, как раз теперь и пришла пора оправдать звание «универсальных солдат»...
Весна 1990 г.
Москва, госпиталь
... – Ну и как? Сходили вы в этот Намиб, Серега?..
Теперь эти двое шли на поправку, что называется, «семимильными шагами» и все чаще и чаще проводили время не на госпитальных коечках Бурденко, а в парке на скамейке. Филину становились все интереснее и интереснее те истории, которые мог рассказать ему Тюлень, и теперь его вопросы были куда как более «правильные»...
– Сходили, Андрюха... Еще как сходили!.. Через полгода...
– Как это? Вы там что, полгода болтались?
– Ну, не только там... Пловцы «Reckis» приходили не только в район Намиба, но даже и в район Луанды!.. На подводной лодке и используя легководолазное снаряжение, проникали в гавани и пытались минировать корабли... А мы их отпугивали помаленьку... – улыбнулся странной улыбкой Тюлень. – Пару раз пытались даже кое-кому загнуть ласты и вытащить на борт...
– Получилось?
– Нет, командир... Видать, хорошо готовили в РДО... Но рубки на глубине у нас порой бывали такие, что... За полгода у нас, с нашего «поста», было двое «двухсотых» и трое «трехсотых»... Почти полную боевую группу потеряли...
– А эти?
– На борт плавбазы вытащили шестерых...
– А говоришь, что не получилось...
– А что получилось-то? Что с «двухсотых»-то возьмешь? Ну, перебрали снаряжение, и что? Только лишний раз убедились в том, что против Анголы воюет ЮАР...
– Понятно... В общем, весело было...
– Ну, уж не скучно, так это да!..
– А что с тем походом в Намиб?
Вот именно в этот момент Сергей и улыбнулся... Да так широко и искренне, что Филин даже засомневался в том, а надо ли было этот вопрос вообще задавать...
– Сходили... Я в ту «прогулку» на таком «ура!» шел, что, наверное, только это мне и помогло...
– На «ура!»?.. А по поводу чего? – удивился Андрей.
И тут Тюлень посмотрел на Андрея, не как боец его группы, не как умудренный опытом вояка и даже не как друг... На Филина смотрели просто уставшие глаза взрослого многоопытного человека...
2 октября 1977 г.
На траверзе Фош-ду-Кунене
«...Здравствуй, человек!..»
– ...Старшине первой статьи Губочкину срочно прибыть к командиру отряда в кают-компанию! Говорит вахтенный офицер! – рявкнул корабельный громкоговоритель. – Старшине Губочкину срочно прибыть к Дьяволу!..
Сергей только пять минут назад вернулся на борт плавбазы после многочасовой «циркуляции» и теперь, даже не сняв мокрый легководолазный костюм, перекуривал «это дело», успев сбросить с себя только свой дыхательный аппарат и поясной ремень со свинцовыми грузами...
Его немного била «колотушка» – пальцы, державшие сигарету, попросту ходили ходуном, и Сергею приходилось ловить посиневшими губами эту «дымную палочку»... Четыре часа в воде... В этих широтах вода хоть и прогревалась до 25 градусов, но на глубине 20 метров жарко не было никому...
– Оп-па! – проговорил Скат, сидевший радом с Сергеем. – Че это он от тебя хочет?
– А я знаю?
– Так ведь не Атаса же вызывают, а именно тебя, Серый!
Старшина докурил не торопясь сигарету, и с кряхтением, словно старик, поднялся с досок палубы:
– Пойду... Че они там?..
Он, как был в гидрокостюме и босиком, зашлепал мокрыми подошвами по палубе в сторону кают-компании...
– Тащ каперанг! Старшина первой!..
– Вольно, Губочкин! – улыбнулся навстречу Сергею Дьявол и показал на стул. – Заходи и садись!
Сергей, нарушая все флотские традиции, прошлепал босыми ногами по полу и уселся на самый краешек стула – хоть он и получил разрешение начальства, а совесть, не только «флотская», а и простая, человеческая, не позволила ему наглеть до такой степени, чтобы изгваздать своим мокрым костюмом стул офицерской кают-компании... Хотя... Даже на это он получил немой укор взглядом от Петровича, который тоже здесь присутствовал...
– Как дела, Барракуда? – спросил командир отряда.
– В пределах нормы, тащ каперанг...
– Как семья?
«...А шо это ему до моей семьи?.. Откуда он знает-то?.. Бля!!! Шо-то случилось!.. Батя болел в последнее время... Епт!.. Нет!!! Не может быть!!!»
