Михаил Нестеров - Оперативное вторжение
— Милиция? Нападение на камеру хранения!.. Слушай, дура!..
И послушать было что. Когда Жулебин, не прервав связи с отделением милиции, снова поменял дислокацию, то увидел под ногами сразу две «эргэдэшки». В лабиринте стеллажей приемного пункта багажа хозяин ориентировался лучше, чем в своей четырехкомнатной квартире. Вслед за мобильником в руке приемщика появился двухзарядный — он же двуствольный — «дерринджер». Громкий хлопок выстрела, вырвавшийся из-за решетки третьего окошка, сказал боевикам, что этого парня голыми руками не возьмешь. Что подтвердил и второй выстрел. Оператор в отделении милиции только что не сорвала с себя наушники с микрофоном. Она нажала на кнопку вызова и энергичными жестами торопила дежурного по городу.
— Юсуф, — распорядился Ухманов, — оставайся здесь. Кончишь этого придурка, поднимайся наверх.
Самым радикальным способом, которым можно было выкурить отчаянного приемщика, являлся поджог. Однако любая задымленность, грозившая перерасти в пожар, террористов не устраивала. Сейчас им помогал сам приемщик: он сорвал со стены огнетушитель и поливал пеной занявшийся багаж. До узбека доносился его громкий голос:
— Ну, козлы! Урою, бля!..
Приемщик Жулебин, потушив пожар, переломил смычку стволов «дерринджера», расположенных друг над другом, и зарядил пистолет. Габариты суперкомпактного «МР-451», который заряжался, как обычная двустволка, с казенной части, не впечатляли — вес 400 граммов, длина 124 миллиметра, однако с ним Жулебин готов был отразить любое нападение. Серебряный портсигар, с которым приемщик не расставался, был до отказа забит патронами и прикрыт сверху разрешением на ношение этого оружия. Костя открыл портсигар и рассовал патроны по карманам. Для оперативности.
* * *Самую трудную работу взял на себя Али Кемаль. Его волевое лицо впервые увидели несколько десятков человек, столпившихся возле информационного табло, продуктовых киосков и первого зала ожидания. Оставляя по правую руку четвертый лифт и четвертый же проход к седьмому и восьмому путям, командир диверсионной группы дал посмотреть на себя пассажирам и встречающим, расположившимся во втором зале ожидания. Али не оглядывался, по звукам и просто по наитию угадывая, что происходит у него за спиной. Все шло по четко расписанному плану. И вторжение в помещение опорного пункта милиции в плане стояло отдельной строкой. Шаг в сторону, и снова первым у двери оказался мощный Бауди Заурбеков. Сильный удар ногой в район замка, и дверь влетела в помещение.
В какой-то степени Кемаль на глазах у сотен пассажиров продемонстрировал что-то вроде показательного боя. По идее милиционеров, которые слышали звуки автоматных очередей и не спешили выйти из опорного пункта, сделав его на самом деле таковым, можно было уложить парой-тройкой гранат и добить одиночными выстрелами. Кемаль же не угадывал, он знал наверное, что увидит впереди, и смело шагнул за порог.
Милиционеров здесь набралось шесть человек и только один держал в руке табельный «Макаров».
— Брось! — коротко приказал Кемаль. Когда пистолет упал на пол, террорист приказал и остальным разоружиться. Попутно принимал сообщения по рации: подгруппа Тумриева сделала свою работу и направляется в зал; подгруппа Ухманова на пути сюда... Также слушал нарастающий фон за спиной. Отдельные выкрики пассажиров, которые поняли, что превращались в заложников, сменились паническим гулом сотен людских голосов, с отдельными истерическими воплями и детским ревом.
Стадо — подвел предсказуемый итог Али Кемаль. За короткие мгновения они превратились в смиренное стадо. Эту гармонию портили такие же по-скотски взбунтовавшиеся особи. Их даже не придется отстреливать — чуть позже их не отличишь от остальных.
— Руки, руки! — прикрикнул Кемаль на милиционеров. — Выше! На выход!
Они шли цепочкой, держа дистанцию в пару шагов. К центральному выходу, который взяла под контроль подгруппа Ахмеда Хубалова. У его ног лежали два милиционера, охранявшие этот участок. Мощные кондиционеры у дверей, нагнетающие теплый воздух, сейчас обдували мертвые тела, нагоняли рябь на расползающиеся лужицы крови, играли короткими волосами убитых.
Стремительно опустела замощенная площадка перед центральным входом, еще не успели потухнуть брошенные второпях сигареты, рядом с крайней урной остался чей-то багаж...
Но начали беспорядочно сигналить автомобили, стоящие на парковочной площадке, им непроизвольно вторили проезжающие по Комсомольскому кольцу машины. Вот завыло несколько милицейских сирен. А к двум трупам добавился еще один. Потом еще... Боевики убивали стражей порядка выстрелом в затылок. Падал один, а другой, зажмурившись и не пытаясь сопротивляться, ждал своей очереди.
Стадо.
Выстрел. Еще и еще.
С ними ослабевало и напряжение штурма, который, еще не достигнув пика, терял накал.
Все было предопределено там, куда Кемаль поднял свои глаза и куда уставилась арабская вязь на зеленой повязке...
За время штурма прозвучало много гортанных выкриков. Но люди, оказавшиеся в заложниках, так и не услышали главного. И сам Кемаль не знал, уместна ли — вот именно сегодня — эта победная фраза: «Здание захвачено!» И ее продолжение: «Это не шутка!» Какие там шутки... Скоро при встрече на улице с «лицом кавказской национальности» люди будут валиться на землю.
— Все вы — заложники! — все же прозвучал резкий голос Кемаля. — Всем на пол! Лежать, я сказал! — проходя мимо касс, он одним ударом выбил легкую служебную дверь. — На выход! Оглохли, твари?! — Четыре кассира, отчего-то сжимающие ладонями виски и пригибаясь как при обстреле, побежали к основной группе заложников.
Своим штабом Кемаль заранее определил помещение справочного бюро и диктора вокзала. Когда он вошел в довольно просторное помещение, разделенное ширмой с матовыми стеклами, там уже находился низкорослый Гелани Исигов. Кемаль обернулся в сторону зала. С этого места хорошо просматривались правая половина первого зала ожидания и левая — второго, а также выход на минус первый этаж и к четвертой платформе.
Связь с диспетчерской поддерживалась посредством компьютеров. На современные жидкокристаллические мониторы выводилась вся необходимая для справок и сообщений информация.
— Пошла в зал! — приказал Кемаль служащей из справочного бюро. Сел на место диктора и подозвал ее.
Ровно через полминуты по всей станции прозвучал ее взволнованный, дрожащий голос:
— Нас захватили... Пожалуйста, не стреляйте! За каждого убитого они обещают расстреливать десять заложников. Они минируют здание...
— Теперь слушай меня, — Кемаль выключил громкую связь. — С этим сообщением будешь выходить каждые десять минут. Задержишься хоть на секунду, я выбью твои поганые мозги. — Террорист, приводя девушку в чувство, влепил ей хлесткую пощечину.
Сейчас основную часть вокзала контролировали двадцать боевиков, остальные, разбившись на несколько подгрупп, проверяли многочисленные служебные помещения, включая медицинскую комнату и комнату матери и ребенка. Что касается VIP-зала, то там, кроме одаренных малолетних персон, направляющихся вместе с родителями на какой-то музыкальный конкурс, никого не было.
Практика показывала, что силы ГУВД, внутренних войск и ФСБ оцепят здание и всех, кто находится поблизости, не раньше чем через час. И боевики дли Кемаля работали спокойно, без суеты, однако и не без стандартной подстраховки. Несколько пар снайперов, выбрав выгодные позиции, контролировали фактически все подступы к захваченному объекту.
13
Не опуская подножки, из тамбура на заснеженную платформу спрыгнул солдат в камуфлированном бушлате. Он едва не упал, скользя одной ногой, а другую высоко вскидывая. И невольно, с трудом удерживая равновесие, сделал шаг в сторону от вагона. Он бросил чуть смущенный взгляд на своего командира, стоящего в тамбуре. Его взгляд поменялся, когда солдат увидел в окне купе полковника военной разведки: тот покачал головой — мол, поосторожнее надо. И жестом показал, чтобы солдат возвращался в вагон.
«А тебе какого черта надо? Не ты тут начальник». Может, старший офицер и не наблюдательный, но, как говорится, в кон попал, глянул в окно в тот момент, когда рядовой Лучкин Александр выделывал на снегу кульбиты, взбрыкивал ногами.
Этого полковника, чью фамилию Лучкин не запомнил, он первым встретил пару часов назад. Он постучал в дверь тамбура и представился... Да точно, Артемов. Полковник Артемов. Сейчас он, нагнувшись над столиком, торопливо собирал в портфель какие-то бумаги.
— Не отходи далеко от вагона, — раздался справа голос старшего лейтенанта.
— Я знаю, — уверенно произнес Александр, на сей раз не удостоив командира ни взглядом, ни кивком.
Лучкин был родом из Новограда, остальные семь конвойных, сопровождавших осужденных в этом вагоне, в просторечье называемом «Столыпиным», оказались в этом городе впервые. Исключая старшего лейтенанта Родкевича. Родкевич не раз бывал здесь, часто транзитом и всегда в одном качестве — начальника этапа.
![Хью Пентикост - Убить,чтобы остаться [Город слухов. Дом на горе. Уберегите ее от злого глаза. Убить, чтобы остаться]](/uploads/posts/books/160154/160154.jpg)
