Евгений Сухов - Сходняк
Портьера тяжело заколыхалась вслед удалившемуся братку.
А Урусов вдруг ощутил мелкую дрожь во всем теле и нервно забарабанил пальцами по столу. Та-ак, значит, Шелехов человек Варяга. А если Шелехов человек Варяга, то не исключено, что тут затевается серьезное де. до, которое может потянуть на очень большие бабки Грязные бабки. И это пахнет вовсе даже не простым политическим убийством. За годы службы, находясь в высшем эшелоне милицейской иерархии, он уже давно уяснил, что в России не бывает политических убийств. Все «заказы» на политических деятелей имеют под собой одну подоплеку: деньги. Очень большие деньги. Потому что в России любая политическая деятельность сопряжена с доступом к большим деньгам. Взять хотя бы все эти убийства в Петербурге. Все эти депутаты, члены городской думы, крупные чиновники — все они ворочали сумасшедшими бабками… И все эти убийства по существу были лишь способом отстранения их от политической кассы и обеспечения доступа к этому «политическому общаку» другим людям…
Урусов зябко поежился. Он весь сотрясался от крупной дрожи. Его охватило сильнейшее нервное возбуждение, что было сродни сексуальной похоти. Урусов уже хорошо знал себя. Это возбуждение требовало немедленного выхода. И тут он вспомнил про смазливую соску в белой майке…
Евгений Николаевич выглянул в зал, нашел взглядом глаза Никиты Левкина и мигнул: подойди, мол. Тот сразу вскочил из-за стола и, как тяжелый крейсер, двинулся через зал, провожаемый опасливыми взглядами посетителей. Он прямо-таки «заплыл» в нишу, где сидел генерал, и вопросительно уставился на шефа.
— Видишь вон ту девку в белой майке? — осведомился Урусов, осклабившись, как хищник перед броском. — Покажи этим лохам ксиву и попроси предъявить документы. Всех попроси, а ее особенно. Если у нее паспорт есть, забери и веди наверх. А если нет паспорта — тем более веди. Я минут через пять поднимусь. Все — свободен.
Певкин развернулся и решительно направился к столу, где сидела смазливая черноволосая девчонка в майке с надписью «Fuck off Guys». Урусов увидел, как из-за стола поднялся напарник Левкина Артем Свиблов и двинулся за Никитой.
За столом возникло некоторое оживление, и Урусов даже услышал, как юная брюнетка сердито воскликнула: «Да вы что себе позволяете, мужчина? Я милицию позову!» Но сразу затихла, когда здоровенный парень начал увещевать ее своим ровным хрипатым голосом. Это он умел — увещевать наглых ресторанных потаскушек, напяливающих на себя тонкие, почти прозрачные маечки так, что просвечивающиеся сквозь них голые сиськи вводили в искушение любого мало-мальски здорового мужчину. И действительно, Левкин с ней живо разобрался. Интуиция не подвела Евгения Николаевича, он попал в точку с этой девкой. Маленькая ресторанная «давалка» попалась очень даже кстати. Никита обработал ее в два счета. И это как раз то, что сейчас очень было нужно разнервничавшемуся генералу.
Урусов почувствовал, как глубоко под джинсами зашевелился его «боевой товарищ», нетерпеливо подымая «флаг». Генерал встал, шумно выдвинув стул. Ну-с, приступим… Никита и Артем уже повели черноволосую к служебному выходу. Сейчас они выведут ее в темный коридор и по лестнице проводят в комнату отдыха, закамуфлированную под служебный кабинет некоего ответственного лица.
Урусов сунул зеркальные очки во внутренний карман кожаной куртки. Он ощутил приятное возбуждение во всем теле — так было всегда, когда он предвкушал очередное приключение. Он не взбежал — взлетел по лестнице…
Девица сидела в кресле перед столом, вжав голое, в плечи. Она не обернулась, когда скрипнула дверь. Но зато когда он, закрывая за собой дверь, щелкнул ключом в замке — вся передернулась. Урусов подошел к ней сзади, ни слова не говоря, обхватил за плечи и развернул к себе. Девушка была очень даже ничего: рот крупный, губы пухловатые, зовущие, кожа тонка оливковая, без единого изъяна. Он медленно облизал ее взглядом от подбородка до торчащих под майкой упругих зовущих грудей. Потом взглянул внимательно в глаза и с удовольствием отметил затаенный в них страх.
— Тебе лет сколько? — хрипловато спросил Урусо! весь дрожа от нетерпеливого возбуждения.
— Сем… Восемнадцать… — сбивчиво буркнула девчонка.
— Так все-таки сем… или восем… надцать? — неопределенно переспросил Урусов.
— Семнадцать, Восемнадцать будет через полгода А вы кто? — спросила девчонка, исподлобья разглядывая плотного немолодого мужчину в странном — не по возрасту — одеянии. Больше всего ее поразила кожаная куртка на молнии.
— Я генерал милиции, а ты? — И, не дожидаясь ее реакции, сам себе ответил:
— А ты нештатная проститутка ресторана «Волга». — И видя, что девица вся вспыхнул то ли от смущения, то ли от негодования, продолжал:
— Я знаю, что нештатная, потому что у здешних штатных рабочий день, вернее, рабочая ночь начинается с двадцати двух часов. Ну, так что делать будем? Э-э… Тебя как зовут?
— Ира, — выдавила из себя девушка, еще больше съежившись, будто стараясь прикрыть дерзко выпирающие из-под майки высокие юные груди.
— А дальше? — Взгляд Урусова словно невольно впечатался в холмы под майкой.
— Mvpa… това, — запинаясь, пролепетала Ира.
— Ну вот что, Ира Муратова… — привычно укоризненным тоном произнес генерал. — Влипла ты в нехорошую историю. Я ведь и в самом деле генерал милиции. Вот могу показать свое удостоверение. — И с этими словами он достал красную книжечку и, раскрыв ее, поднес Ире к самым глазам.
Она скосила глаза и прочитала: «генерал-майор… Подкопаев Виктор Николаевич… Начальник оперативного отдела управления внутренних дел…» С фотографии на нее сурово смотрел этот самый мужик с явно кавказскими чертами лица. Ира вздохнула.
— Мое удостоверение ты видела. А вот у тебя документов при себе нет, — продолжал укоризненно «генерал-майор Подкопаев». — А что это значит? Это значит, что для установления твоей личности я имею право тебя задержать и начать розыск по Москве. А потом сообщить твоим родителям и по месту учебы или работы… Ты учишься, работаешь?
— Учусь, — еле слышно пробормотала Ира. — В коммерческом институте…
Здесь недалеко, на Беломорской.
— Да-а, вот, значит, какую коммерцию ты осваиваешь, — плотоядно усмехнулся Урусов. — Сейчас у тебя практика, что ли? — Его рука потянулась к стоящему на столе телефонному аппарату. — Ладно, сейчас позвоню в коммерческий институт ректору и узнаю, учится ли У них Ирина Муратова.
— Не надо! — взмолилась девчонка.
— Это еще почему? Ты соврала? — Урусов изобразил негодование.
— Не надо… звонить.
— Ну если мы договоримся, — осклабился Евгений Николаевич и многозначительно распахнул куртку, продемонстрировав плотное выпирающее брюшко.
Он подошел к девчонке вплотную и, уже не в силах держать клокочущую неистовую похоть, положил ладони ей на груди и крепко сжал. Груди и впрямь были упругие, как маленькие дыни-колхозницы. Девчонка охнула.
— Дашь — разойдемся тихо! — многозначительно произнес Урусов, тяжело дыша. — Вой поднимешь в обезьянник посажу, к уркашкам. Там бабы знаешь какие боевые — в момент разорвут! Будешь им круглые сутки лизать! Так что выбирай — либо в СИЗО, либо со мной тут покувыркаешься — и на волю. Тебе ж не привыкать!
— И он стал срывать с девушки тонкую майчонку — Давай, Ириша, скидывай джинсики. Сама давай!
Ира, всхлипывая, повиновалась. Видно, ей и впрямь все это было не впервой. Урусов даже немного успокоился. Жалко, конечно, было бы портить целку, но раз она такая опытная оказалась, то и хрен с ней. Девчонка стянула джинсы.
Урусов, наблюдая за ней, сам сбросил кожаную куртку на пол и стал лихорадочно расстегивать молнию на джинсах, приговаривая хриплым шепотом: «Щас, щас, щас…» Потом он с силой развернул девушку к себе задом, резким движением разодрал на ее тугой круглой попке тонюсенькие трусики, пальцем нащупал теплый влажный вход и, слегка погладив его, мощно всадил туда внутрь свой жаркий похотливый ствол. Ирка застонала, а он стал мерно двигать бедрами взад-вперед, стараясь проникнуть в тело юной нимфы все глубже и глубже. Ирка стояла перед ним, наклонившись низко к полу, упираясь руками в стул. Периодически она всхлипывала и постанывала. Урусов, пытаясь растянуть сладкое удовольствие, сжимал ягодицы. Его приводили в неописуемый восторг шелковистые девичьи бока и вздрагивающие девичьи груди, обхватывая которые он ощущал напряженные соски.
— Тебе самой-то нравится, красавица? — рычал он ей в ухо. — Уверен, что да! Как же такое не понравится. Я же не молокосос из ресторана, который кончает в штаны уже при виде твоих голых сисек. Я тебе доставлю настоящую сатисфекшн, Ирунчик! Потерпи маленько! Щас! Щас!…
Наконец он почувствовал приближение усталости. И больше не стал сдерживать себя, а, наоборот, участил пульсирующие движения, вгоняя член в разгоряченное девичье лоно. Пот градом бежал по лицу, по спило животу. И тут он почувствовал, как мощный порыв наслаждения пронзил все его плотное сильное тело и он изверг последний болезненно-сладкий залп. Через минуту Урусов в изнеможении отпрянул от девки и медленно опустился в кресло. Он чувствовал, как его ноги сотрясает мелкая умиротворяющая дрожь, а по всему телу разливается приятная истома.
