Фридрих Незнанский - Черный пиар
— То есть вы спрашиваете, как меня представить? — Юрий задумался.
— Нет, не как вас представить, а представлять ли вообще! — нетерпеливо ответил детина.
— Допустим, я по делу, — сказал Гордеев.
— По всем делам с Сергеем Сергеевичем нужно договариваться по телефону, — тоном, не допускающим возражений, пробасил детина.
— Да? — переспросил Гордеев только для того, чтобы обдумать свою следующую реплику.
— Да, — уверенно кивнул охранник.
— Так до него же не дозвонишься! — нашелся Гордеев.
Охранник пожал плечами:
— Ничем помочь не могу.
— Слушайте, — настаивал Гордеев. — А если к нему гости придут или соседи, например. Ну вот, допустим, новые соседи пришли знакомиться… Вы их тоже не пустите? Скажете, по телефону договариваться?
— Зачем соседям приходить, я что-то не понимаю? С какой такой стати? — с недоумением сказал охранник.
Гордеев развеселился. Это напоминало ему сцену из сказки про Буратино, где тот, решая задачу, искренне удивлялся: «Почему это я должен делить яблоко с каким-то там Некто?»
— Ну хорошо, — терпеливо объяснял Гордеев, — не соседи. Предположим, друзья или родственники. Проездом, погостить.
— Обо всех друзьях и родственниках Сергей Сергеевич нас сам предупреждает.
«Однако разговорчивый малый попался, — подумал Гордеев. — Все рассказывает чего-то, рассказывает! Ну хоть спасибо — сразу пинком под зад не выпроводил».
— Ну а если к нему, допустим, старые друзья?
— Какие еще старые друзья? — Охраннику разговор, по-видимому, не доставлял никаких неудобств. «Его тоже можно понять, — подумал Гордеев, — он ведь дежурит, а почесать языком каждому охота…»
— Ну, например, школьные друзья. Решили сюрприз сделать?
— Как?
— Что — «как»? А, ну, например, они давно не виделись, а тут решили без предупреждения нагрянуть, сделать ему такой вот сюрприз!
— Не получится, значит, сюрприз, — серьезно и даже с каким-то сочувствием к неизвестным школьным друзьям ответил охранник. — Сергей Сергеевич сюрпризов не любит.
— Вот так вот, да? — игриво переспросил Гордеев.
— Ну все? Вопросов больше никаких нет? — раздражение охранника, судя по всему, все-таки росло.
— Один всего. Можно?
— Валяй, — разрешил охранник.
— У вас злые собаки есть? — с безысходностью спросил Гордеев, предчувствуя, что все же придется лезть через забор.
Охранник как-то презрительно посмотрел на Гордеева, в его взгляде тот читал: «А может, тебе еще и ключи от квартиры… где деньги лежат?» Он ничего не ответил. Калитка начала медленно закрываться.
— Я журналист! Из Москвы! — предпринял последнюю попытку Гордеев.
— Да хоть из Лос-Анджелеса! — раздался насмешливый голос, и дверь неумолимо захлопнулась.
Гордеев медленно пошел вдоль забора. «Интересно, — думал он. — У него охранники по всей территории расставлены или в одном месте сидят? Чем он занимается, черт его побери! „Молодой преуспевающий бизнесмен“! Гостиницу имеет в центре города… Угу, а гориллы, как у самого президента. Интересно, а что со мной будет, если меня тут поймают? Посадят за незаконное проникновение в частные владения? И лишится тогда Зайцев своего молодого и успешного адвоката. Будем вместе на нарах сидеть. Черт! Да когда же этот забор кончится! Ну да, забор, конечно, кончиться не может… Он расположен по периметру. А это, судя по всему, задняя сторона дома. И Лиду он, наверно, держит вон в той комнате, наверху, где окно с ажурными занавесочками и цветами на подоконнике. Ну что, полезем? И что я делаю, прости Господи? Ну перелезу, а что дальше?»
Но несмотря на все свои мысли, Гордеев продолжал карабкаться на забор. Осторожно вытянув голову и осмотрев всю территорию с этой стороны, он пришел к выводу, что здесь из охранников мало кто ходит. Он перелез через забор и спрыгнул на ровный, ухоженный газончик. Тут же из-за дома кто-то вышел. Гордеев присел на корточки и сжался. Высокая фигура неумолимо приближалась. Недалеко от Гордеева, метрах в двух, рос куст жасмина. Юрий кинулся к нему, как к своему единственному спасителю, и, словно муравей, заполз под куст.
Человек прошел мимо, подошел к маленькому теремку-колодцу, набрал воды и стал пить. Он пил так долго, что Гордееву показалось, прошел целый час, или даже два. На Юрия с куста сыпались какие-то насекомые, и он ругался про себя: «Садовод хренов! Хоть бы вредителей вывел, мать их! Ну куда, куда ты ползешь с таким непостижимым упрямством!» — Гордеев обратился к жучку, шустро ползущему по его коленке. Но жучок, конечно, не умел читать человеческих мыслей и как ни в чем не бывало продолжал свой путь. Гордеев попытался щелчком сбросить его с себя, но при малейшем движении жасминовый куст начинал так дрожать своими цветами и листьями, что Юрий предпочел все ж таки общество жучка, чем того человека с косой саженью в плечах.
А тот все пил и пил, как корова на водопое, прихрюкивал, кряхтел, останавливался, чтобы отдышаться, и снова пил…
«Неужели мне так и придется здесь заночевать, под кустиком, — с горечью подумал Гордеев. — Как там в песенке-то: „И утащит во лесок под ракитовый… нет, под жасминовый кусток!“ Просто замечательно! И долго мне так еще сидеть?»
И тут вдруг Гордеев совсем близко от своей правой руки увидел небольшого мохнатенького паучка. Ничего такого, паучок как паучок. Медленно, но целенаправленно он продвигался к руке Юрия. Совсем незначительный факт… если не брать во внимание то, что Гордеев с детства боялся пауков.
У каждого человека в жизни есть какая-то фобия. Кто-то боится зубных врачей, кто-то высоты, кто-то турникетов в метро, ну и так далее. Гордеев ничего этого не боялся. Он вообще в своей жизни мало чего боялся. Но вот пауки! Это был страх, появившийся еще в детстве и оставшийся на всю жизнь. Пауки были ему глубоко противны, хотя, в общем-то, ни разу не причинили ему практического вреда.
В детстве самым кошмарным его сном был сон, в котором пауки ползали по нему, заползали под одежду, в рот, в уши, а он не мог вымолвить ни слова, не мог пошевелиться. Он просыпался с плачем, весь в поту, мама гладила его по голове и приговаривала:
— Опять паучки приснились? Ну ничего. Это просто сон, засыпай.
Потом страх несколько притупился, с возрастом кошмарные сны стали мучить реже и казались уже не такими кошмарными, как прежде, быстро забывались. Но отвращение и боязнь пауков остались на всю жизнь.
Так вот теперь Гордеев сосредоточил все свое внимание не на пьющем человеке, от которого грозила реальная опасность, а на маленьком паучке, решившем, что ему непременно нужно побывать на руке у Гордеева.
Юрий весь напрягся, на лбу у него выступили капельки пота. Паук был уже совсем близко.
Тут человек наконец напился вдоволь, поставил ведро на скамейку и неспешным шагом направился туда, откуда пришел.
Гордеев неотрывно смотрел на паука. Вот уже четыре его передние лапки прощупали поверхность Юриной руки. Паучок подумал немного и забрался на руку полностью. По всему телу Гордеева побежали мурашки, он сглотнул слюну и посмотрел в сторону удаляющегося человека. Паук медленно переставлял лапки на руке у Гордеева, щекотал ее своей щетинкой. И вдруг, словно ему в голову неожиданно пришла какая-то идея, которую нужно молниеносно осуществить, он помчался, быстро перебирая ножками, вверх по руке Гордеева, устремляясь все ближе к засученному рукаву его рубашки. Этого Гордеев вынести уже не смог. Благо человек уже скрылся за углом дома.
Гордеев как ошпаренный выскочил из-под куста жасмина и лихорадочными движениями стал сбрасывать с себя противного паучка.
Отдышавшись и отняв руку от сердца, Гордеев огляделся. Осмотрел дом. Ему в глаза тут же бросилось чуть приоткрытое окошко совсем близко с землей. «Ага, подвальное окно!» — смекнул Гордеев и, пригибаясь, побежал к нему.
Окно было слегка приоткрыто, с внутренней стороны створку придерживала длинная палка. Гордеев приподнял створку, вынул палку, пролез в окошко и очутился в небольшой полутемной комнате.
Комнату заполняли какие-то пыльные мешки, тюки, огромный старый бильярдный стол, многочисленные старые вещи. Впереди виднелась железная лесенка, ведушая к железной же двери.
«Интересно, — подумал Гордеев, — дверь заперта изнутри? Если так, то все мои старания напрасны. Придется снова вылезать и искать другой способ проникновения внутрь».
До сих пор у Гордеева все получалось спонтанно. У него не было какого-то четкого определенного плана. Да что там говорить, у него не было вообще никакого плана! И он не знал, что будет делать дальше. Просто не представлял, что он предпримет, если даже окажется в доме. Где он будет искать Лиду? Как будет ее вызволять отсюда? И что с ним будет, если он вдруг попадется?! Об этом Гордеев просто не желал думать.
