Андрей Кивинов - Киллер навсегда
– Может, договоримся, командир? – шепотом предложила Кольская, когда рядом никого не было. – На хрена тебе все это надо?
– Это нужно не мне, это нужно Франции.
– Ты же знаешь, я сама не ширяюсь. Скажешь – и я больше к этой гадости и близко не подойду. Премию рассчитываешь получить? Так я больше заплачу. Пять штук зелени тебя устроят?
– Нет.
– Мало?
– Позже поговорим. Пока, красавица, отдохни.
Когда все бумаги, связанные с изъятием наркотика, были оформлены, Волгин забрал водителя из камеры и отвел на второй этаж, где располагались кабинеты уголовного розыска. В двух шла работа, третий оказался свободен – молодой опер по фамилии, кажется, Борисов собирался уйти и стоял перед зеркалом, примеряя кепку с большим козырьком.
– Я посижу у тебя немного?
– Сиди, – Борисов отработал неполный год, но считал себя тертым оперативником и в любой ситуации держался развязно. – По «мокрушке» кого притащил?
Водитель, как видно, был знаком с милицейским жаргоном, потому что побледнел и икнул. Волгин сделал страшные глаза и показал Борисову из-за спины кулак, но тот лишь хмыкнул и, проходя мимо задержанного, отвесил ему легкую затрещину:
– Чтоб все рассказал, понял? Полковник мелочевкой не занимается, он по убийствам работает. Я через час приду, узнаю, как ты себя вел. Не будет откровенности – сильно пожалеешь.
Волгин тихо матюгнулся. В принципе, Борисов работал на него, ставя задержанному примитивную вилку «плохой – хороший», но в данной ситуации такая помощь равнялась вредительству.
Борисов поднял воротник куртки и вышел. Останавливать его Волгин не стал. Будет возможность объясниться позже.
– Садись и давай знакомиться…
Познакомиться они успели, но этим дело и ограничилось. Как только ритуальные вопросы иссякли и можно было переходить ко второй части беседы, коротко звякнул «прямой» телефон и дежурный порадовал Волгина:
– Тебя РУВД ищет. Муженек супружницу ножом запорол. Катышев сказал тебя подключать.
– Взяли мужика?
– В том-то и дело, что нет. Сам заяву по «ноль два» сделал, но пока к нему ехали, одумался и слинял. Пиши адрес…
Можно было бы отвертеться, но Волгин все же поехал, за что и проклинал впоследствии себя, а еще больше – Катышева с его неуемной энергией.
Ситуация была очевидной, но злодей, и правда, подался в бега, так что Волгин застрял до позднего вечера, проверяя адреса его возможного появления. Сергей по телефону связался с Родионовым, и тот пообещал держать ситуацию с Кольской под контролем.
– На экспертизу еще не повезли, машины нет, но никуда она не денется. «Герыч» там чистый, отвечаю. И мужика продержим, сколько надо. Не переживай…
Родионову можно было верить.
Поиски женоубийцы окончились ночью. Он прятался у двоюродной сестры. Пожилая испуганная женщина молча кивнула на шкаф в коридоре, и Катышев, расправив плечи, одним ударом вышиб фанерную створку:
– Вылазь, артист! Пришел твой аншлаг…
В отделении ББ разок врезал мокрушнику в печень, после чего утратил интерес к происходящему и удалился, чтобы грамотно написать сводку о раскрытии.
– Сергеич, ты без меня справишься?
– Будет трудно.
– Опроси его пока, штаны изыми – видишь, все кровью заляпаны. Я распоряжусь, чтобы следака сюда быстрее доставили, он на месте давно уже отработал… Кстати, что за бабу ты утром притащил?
– Подругу Локтионова.
– А на хрена?
– Нам что, «палки» по наркоте не нужны?
– Тоже верно. Правильно мыслишь, Шарапов! Кстати, что с нашим Казариным?
– Удрал ваш Казарин, Анатолий Василич. Не успел я на него дерьма накопать.
– Ё… Ладно, потом разберемся. Баба в каком отделе? Я присмотрю, чтобы не напортачили.
– Присмотри. Там с ней мальчик сидит, так пусть меня дождется.
Опрос задержанного длился недолго.
– Что ж ты так?
– А что я? Она сама первая начала. И не специально я, так получилось!
– Тринадцать ножевых в шею и грудь – не специально. Сама, что ли, на нож падала?
– Начальник! Ну что я, душегуб какой, что ли? Проучить хотел, чтоб не гуляла…
Поперечный давно приехал и сидел в соседнем кабинете, балуясь чаем с баранками.
– Разобрались?
– Ага. Более или менее.
– Признается? Впрочем, может и молчать. Адвокат ему нужен?
– Он и слова-то такого не знает.
– Все равно я вызову дежурного. Чтоб потом никто ничего… Доказухи навалом. Люблю такие дела!
Волгин привел задержанного к следователю, приковал наручниками к батарее и вернулся обратно. Его роль закончилась. Только сейчас он обратил внимание на головную боль и ломоту в спине на месте ушибов, которыми наградил Казарин. Вспомнил и о том, что весь день не ел. Закурил, надеясь никотином перебить голод и боль, сел к телефону.
Родионов ушел домой, но дежурный подтвердил, что Кольская с шофером тоскуют в соседних камерах, а наркота отправлена на экспертизу.
– Давно повезли?
– Да только что. Не знаю, как обратно забирать станем. Бензина пять литров осталось, и уже две заявки «по скандалам» висят…
Экспертно-криминалистическое управление, где проводился экспресс-анализ наркотических веществ, располагалось на окраине города, так что каждый рейс туда превращался в настоящую пытку для дежурного, вынужденного полтора-два Часа выкручиваться без транспорта. Зачастую именно в такие часы на отделение обрушивался шквал всевозможных заявок, от бытовых скандалов до серьезных преступлений, и ссылки на отсутствие автомашины никем не принимались.
– Витя, я все понимаю, но там реальный героин. Много-много героина.
– На дело-то хватит?
– Даже лишнее останется. «Палку» срубите. Волшебное слово «палка». С дежурного их не спрашивают, но все же приятно, когда за смену удается «нарубить» несколько штук. Можно попасть в сводку за успешную организацию работы, на почетное место между начальством и опером, который непосредственно произвел задержание.
– Да? А наш Борисов смотрел, и ему не понравилось.
– Ваш Борисов, извини меня, не эксперт.
– Ладно, сделаем в лучшем виде. Что я, не понимаю, что ли? И Катышев звонил, предупреждал. Водилу тоже придержим, Родионов рапорт написал, что тот сопротивление оказывал. А то сейчас подъезжай, поработаешь до утра.
Ехать не хотелось. Организм требовал горячей пищи, контрастного душа и мягкой постели. Волгин посмотрел на часы: стрелки расплывались перед глазами.
– Нет, не приеду. Дома буду. Если что – звони, тогда сразу подскочу…
* * *…Сергей проснулся от звонка телефона. Отбросил одеяло и сразу вскочил, думая, что это – дежурный. Чертыхнулся, когда, нашаривая аппарат, столкнул на пол пепельницу.
– Да!
Звонил Родионов. Волгин не сразу его узнал – младший опер был возбужден и почти кричал:
– Их отпустили, обоих.
– Кого? Как отпустили?
– Молча, бля! Якобы экспертиза ничего не дала. Лекарственный препарат с сахарной пудрой. Я что, похож на идиота? Да я героина нюхал больше, чем этот долбаный эксперт! Что они там, обкурились, что ли?
– Я же просил позвонить… – Сергей присел на кровать, чувствуя, как в голове что-то лопнуло и затылок охватила тягучая боль. – Дождись меня, я через полчаса буду.
Когда Волгин приехал, Родионов с мрачным видом стоял на крыльце отделения, демонстративно, с пренебрежением ко всему на свете, пил из бутылки пиво и дымил «Беломором», сплевывая табачные крошки под ноги. Заметив машину, махнул рукой, сбежал по ступеням и сел рядом с Волгиным; одним глотком прикончил бутылку и бросил ее на газон.
– Ур-роды!
– Может, ее саму напарили? Бывает же такое…
– Бывает с пэтэушниками, которые на рынке берут. Я же смотрел – там нормальный героин, грамма на три. И потом, минут двадцать назад встречаю я такого Борисова, местного опера. Не сталкивался с ним? Редкая падаль! «Крышует» по-мелкому, взятки берет, вещдоки у него пропадают… Так вот, он мне навстречу попался, пальчиком погрозил и ухмыляется: «Невинного человека посадить хотели? Знаю я ваши штучки! У Волгина героина нет, он по „убоям“ работает, а у вас, у „наркоманов“, этого добра навалом. Подбрасываете всем подряд, лишь бы „палку“ срубить. Я теперь всех ваших агентов пересажаю». Серега, ты меня знаешь – я в жизни «палки» не рубил! Ни-ког-да! И не буду, не заставит никто, ни Катышев, ни министр. Я работаю, потому что гниль эту ненавижу, и если когда чего и подбрасывал, то всяко не для того, чтобы показатели сделать.
– Успокойся, эмоциями…
– Не успокоюсь я! Не ус-по-ко-юсь!!! Я его чуть не прибил. Повезло ему: начальник мимо проходил, разнял нас. Удавил бы суку! Этот говнюк года не отработал, а уже вторую «девяносто девятую» сменил, с «трубой» ходит, цепь на пузе вот такой толщины. По кабакам центровым шляется, и все ему – как с гуся вода. Когда такое было, Серега? Ладно, я понимаю: зацепили твоего «человека», так подойди по-тихому, попроси. Неужто не договорились бы? Всегда общий язык находили. Но чтобы так, внагляк, подмены строить, да еще и выступать после этого! Да кто он такой? Петух лагерный, он у меня, падла, под шконкой жить будет!
