Анатолий Ромов - Знак темной лошади
— Садись за руль.
Барт сел за руль.
— Включай мотор и выводи машину на улицу.
Включив мотор, Барт усмехнулся:
— Понятно. Хочешь, чтобы я отвез тебя, себя и их в полицию?
— Не твое дело. Выводи машину.
Подведя «БМВ» к выезду, Барт, ожидая, пока поднимутся ворота, на секунду притормозил.
— На другой стороне улицы есть кафе, — сказал Жильбер. Остановишь машину около него. Понял?
— Понял. Что, прямо около кафе?
— Прямо. Делай, что тебе говорят, не переспрашивай.
Покосившись на приставленный к его боку «байярд», Барт дал газ. Развернувшись, остановил «БМВ» около кафе. Помолчав, спросил:
— Я все правильно сделал?
— Правильно.
— Что я должен делать дальше?
Проклятье, подумал Жильбер, сейчас я не выдержу и отключусь прямо здесь, в машине. Надо продержаться хотя бы еще пару минут.
— Вот что… — Сказав это. Жильбер замолчал, чувствуя, что каждое слово дается ему с огромным трудом. — Не знаю, как тебя зовут, но запомни, хорошо запомни: если ты еще раз по какому-нибудь поводу ко мне приколешься, тебе придет конец. Ты понял меня?
— Понял, — сказал Барт.
— Сейчас я выйду. И попробуй только вздумай дать газ, когда я открою дверь. Получишь всю обойму. Уяснил?
— Уяснил. Я не уяснил только, что мне делать дальше, когда ты выйдешь.
— Как только я выйду, можешь уматывать. А сейчас застынь, понял? И отвернись от меня, на целую минуту отвернись, усек?
— Усек. — Барт отвернулся.
Левая рука совсем онемела, поэтому Жильбер вынужден был открыть дверцу правой, держащей «байярд». Выйдя на тротуар, прохрипел:
— Езжай, быстро!
«БМВ» сорвался с места. Следить за ним у Жильбера уже не было сил. Повернувшись, он увидел вход в кафе. Однако, чтобы туда войти, ему потребовалось сделать несколько совершенно вымотавших его усилий. Народу в кафе было много, но на него никто не обратил внимания — в основном все сидели за столиками. Стойка, если не считать сидящей на самом краю девушки с коктейлем, была пуста. Подсчитывавший выручку Луи с удивлением уставился на него:
— Жиль? Черт… — Только тут он заметил пистолет в руке Жильбера и стекающую с плеча кровь. Сказал, побледнев: — Черт, Жиль, что это с тобой?
— Ничего… — Привалившись к стойке и чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, Жильбер выдохнул: — Луи, запомни, пожалуйста: Марсель Эрве, комиссар полиции… Запомнишь?
— Как, как? Марсель Эрве?
— Д-да… Марсель Эрве… Городская полиция… Позвони ему и скажи, что я… я… — Краем глаза Жильбер заметил: девушка, выпустив из губ соломинку, смотрит в их сторону. Позвони ему и скажи, что я… я…
Договорить он не смог, его неумолимо тянуло вниз. В конце концов он рухнул на стойку, сшибая кружки и стаканы. Затем все смолкло и наступила темнота.
* * *
Жильбер не мог разобрать слов, он лишь слышал женский голос. Этот голос плыл и шелестел где-то за ним, что-то кому-то объяснял. Лишь когда женский голос стих, Жильбер понял: одновременно с женщиной говорит мужчина. Через несколько секунд Жильбер узнал голос Марселя Эрве. Сделав над собой усилие, открыл глаза.
Он лежал в похожей на бокс больничной палате. Прямо над ним висела капельница. В дверях палаты стояли стройная молоденькая медсестра и Марсель; они негромко переговаривались.
— Значит, мадемуазель, я могу надеяться? — шепотом сказал Марсель.
— Надеяться вы можете, но учтите, пациент потерял около двух литров крови. Ему сделали три операции. Он еще очень слаб.
Черт, все дело в Барте, вспомнил наконец Жильбер. Конечно. На него напал Барт со своими людьми. Именно поэтому он сейчас здесь, в больнице. Он же в свою очередь убил одного из людей Барта, а второго тяжело ранил, если тоже не убил. Марсель здесь. Значит, Луи Аржерон выполнил его просьбу. И позвонил в Сите.
— О, мадемуазель, я все понимаю, — сказал Марсель. — Но мне очень нужно с ним поговорить. Очень. — В этот момент, увидев, что Жильбер открыл глаза, он поднял руку: — Черт, сестричка, смотрите, похоже, он пришел в себя.
Вытеснив Марселя за дверь, сестра прикрыла створку. Присела на край кровати. Улыбнулась:
— Добрый день, месье. Как вы себя чувствуете?
— Хорошо. — Сказав это, Жильбер понял: каждое слово будет ему даваться с огромным трудом. — Где я?
— В госпитале Святого Франциска.
— Давно?
— Третий день. Вас привезли позавчера.
— Что со мной? Я потерял много крови?
— Вы потеряли много крови, кроме того, у вас сильно повреждена грудная клетка. У вас сломано три ребра, и вам придется подождать, пока они срастутся. — Улыбнувшись ангельской улыбкой, сестра поинтересовалась: — Вы что-нибудь хотите?
— Хочу. Я очень хотел бы поговорить с этим человеком, которого вы только что выставили за дверь.
— О, месье… — Сестра на секунду закрыла глаза. — Боюсь, вы еще слишком слабы для разговора.
— Вы ошибаетесь. Я вполне сносно себя чувствую.
— Месье, поверьте мне, вам нужно поберечь силы.
— Я их поберегу, но, сестричка, мне действительно очень нужно с ним поговорить.
— Вы знаете, что это комиссар полиции?
— Знаю.
— Хорошо. Но учтите, на разговор я даю вам не больше пяти минут. Помните об этом.
— Обязательно буду помнить.
Пропустив в палату Марселя, сестра ушла. Усевшись на кровати, Эрве с полминуты разглядывал Жильбера. Затем спросил так, будто продолжал многочасовой разговор:
— Это был Барт, я угадал?
— Угадал. Интересно только, как ты сообразил, что это был Барт?
— Да уж сообразил.
— Неужели Барт заявил в полицию?
— Барт — в полицию? Окстись. Барт никогда в жизни ни о чем не будет заявлять в полицию. Просто человек, который позвонил мне по твоей просьбе, сказал, что ты вывалился из черного «БМВ». По этому «БМВ» я и понял, что это был Барт.
— Этот человек, он что — сразу тебе позвонил?
— Сразу. Я успел предупредить дежурную часть, что беру происшествие на себя. Вообще этот твой приятель, Аржерон, оказался порядочным человеком, он спрятал твой «байярд». А затем передал его мне. Как я понял, ты успел пару раз из него пальнуть?
— Успел.
— Я пересчитал патроны, ну и… — Усмехнувшись, Марсель тронул ладонью щеку Жильбера: Малыш, я даже не спросил, как ты себя чувствуешь. Ты в порядке?
— Если не считать, что по мне будто десять бочек проехалось, — в порядке.
— Ничего, оклемаешься, ты парень крепкий.
— Надеюсь.
— Где они тебя прижучили?
— В гараже моего дома.
— Много их было?
— Трое, считая Барта. Пришлось стрелять.
— Попал?
— Попал. Одного я кокнул сразу, второй, когда Барт их увозил, еще стонал. Я заставил Барга погрузить их в машину. А заодно погрузился сам, иначе запросто мог отдать концы прямо там, в гараже.
— И что же Барту было от тебя нужно, если он так расстарался?
— Я расколол одного из похитителей Дюбуа, ну и… Мне кажется, Барт об этом узнал. Хотя понятия не имею, как именно он смог это сделать.
— То, что ты его расколол, Барта почему-то не устраивало?
— Угадал. Тот парнишка, похититель, признался, что наводку на это похищение им дал Ланглуа.
— Ценное признание.
— Очень ценное. Особенно если учесть, что это признание мне удалось записать на пленку.
— Если это так, для Ланглуа это гроб.
— Именно. Но узнать об этой пленке Барт мог только с помощью сверхъестественных сил. Об этой пленке знал только я, а теперь знаем только мы с тобой. Признание того парня я записал втихую. Я держал магнитофон в кармане, и все. Понимаешь?
Помолчав, Марсель сказал:
— Действительно, странно. Впрочем, Барт тертый мужик. Он запросто мог об этом догадаться. Зная, что ты работал в полиции, он мог просто-напросто предположить, что ты незаметно включил магнитофон.
В палате наступила тишина. Наконец Марсель сказал:
— Вот что, малыш, по-моему, тебя надо отсюда увозить.
— Увозить? Куда? — При одной мысли о перевозке Жильберу стало плохо.
— В другую больницу. Сюда запросто может заявиться Барт, чтобы попытаться выудить у тебя эту пленку. Или просто узнать у тебя, кто и что ты. И чем ты дышишь.
Такой слабости, какую он испытывает сейчас, подумал Жильбер, он не испытывал еще никогда. Но отдать концы в лапах людей Барта — хуже не придумаешь. Помолчав, он сказал:
— Если Барт решил бы сюда прийти, он бы давно уже эго сделал. Ведь я лежу здесь уже третий день.
— Третий день самое время, чтобы узнать, в какой именно больнице и в каком отделении ты лежишь. Нет, малыш, тебя нужно увозить. Конечно, я мог бы добиться, чтобы около тебя выставили полицейский пост. Но очень боюсь, что это сразу же наведет на тебя Ланглуа.
— Не нужно никакого полицейского поста, — сказал Жильбер.
— Не нужно? — переспросил Марсель.
