Кирилл Казанцев - Черные ястребы
– И камнями будем огонь добывать для костра.
– Чтобы нас бандиты в ночи высчитали? Нет уж, сушиться мы будем дедовским способом.
Пока одежда не высохла, укладываться спать не было смысла – все равно ночью проснешься от холода.
– И все же, кто ты такой? – Франтишка исподлобья смотрела на Ларина.
– А ты как думаешь? – Андрей не отвел взгляда, а Сагнер опустила глаза.
– На человека из спецслужб или милиции ты не похож.
– Почему? Ростом не вышел или погоны не ношу?
– Нет, в этом смысле у тебя все в порядке. Натренирован, корректен. Но любой офицер сразу бы представился, назвал, кого представляет, и не действовал бы в одиночку.
– Всякие ситуации случаются, – уклончиво проговорил Ларин. – Неужели это для тебя так важно? Главное, что я помог тебе и постараюсь вытащить.
– Я должна знать, кто со мной рядом.
– Большего я тебе не скажу. Знаешь поговорку: меньше знаешь, крепче спишь?
– Тогда и я тебе не скажу, что мне известно о террористах.
– А вот это зря.
– Ничего не зря. Ты не доверяешь мне, и я не доверяю тебе. – В голосе Франтишки чувствовалось не только обычное женское кокетство, но и обида. – Давай, сделаем так. Ты расскажешь мне свой секрет, а я тебе расскажу, что мне стало известно.
– Давай, – на удивление легко согласился Андрей, но тут же сделал поправку. – Только все будет наоборот. Сначала – ты, а потом – я.
– Идет. – Франтишка потрогала ладонью, насколько подсохли джинсы – по большому счету их можно было уже надевать. – Я не совсем чешка. У меня отец венгр, потому и фамилия не славянская – Сагнер.
– Вот уж секрет так секрет, – улыбнулся Ларин. – Может, и я скрытый татарин?
– Ты до конца дослушай. В детстве на каникулах меня отвозили в деревню на родину к отцу. Так что венгерский я знаю отлично. И вот когда мы оказались среди террористов, они слушали радиоприемник, какую-то местную FM-станцию. На ней диджей – женщина с псевдонимом Джоконда. И вот она зачитала поздравления одного из слушателей его девушке на коми-пермяцком языке. А ведь это язык из одной группы с венгерским – финно-угорской. Ну, как польский и чешский, скажем. Короче, понять можно. И вот вместо признаний в любви и поздравлений Джоконда зачитала, что на берегу реки появился какой-то богатый москвич, а главный из террористов явно этот язык знает. Это ему было сообщение. Вот они и сорвались, помчались захватывать очередного заложника, чтобы выкуп за него взять. Наверное, не удалось, пустые вернулись.
– Да уж, наверное, ты права. – Андрей сделал вид, что сообщение его особо не заинтересовало, а также скромно умолчал, что этим самым богатым москвичом был именно он.
Но размах, с которым действовали террористы, впечатлил Ларина. Уж слишком смело они себя вели, и нельзя было исключать, что у них есть высокопоставленные заказчики или покровители.
– А теперь твоя очередь, – произнесла Франтишка.
– Абсолютно неинтересная информация. Пользы от нее ноль, – зевнул Андрей. – И вообще, давай укладываться спать. Подъем на рассвете. Нужно отсюда выбираться.
– Так нечестно. Тогда я тебе больше ничего не скажу. – Сагнер уже натягивала высохшие на теплом камне джинсы.
Ларин пожелал ей спокойной ночи и отвернулся, устроившись на боку. Он всматривался в перевал, пытаясь отгадать, что может ожидать их по ту сторону.
Сагнер ворочалась, ждала, пока Андрей первым с ней заговорит. Не дождалась и наконец тихо шепотом спросила:
– Ты спишь?
Ларин не ответил, дышал ровно.
– Заснул. Вот дурак.
* * *Час тянулся за часом. Побледневшее к вечеру солнце гигантским медяком катилось по крутому склону, утопая в густых кронах деревьев. Когда небесное светило исчезло из виду, бесследно растворившись в зелени, на горы грязно-серым занавесом опустились сумерки. Смена «декораций» произошла быстро. Вскоре на черном полотне неба засветился месяц, и заблестели во всей своей красе звезды.
Юнис по-прежнему лежал на спине, тяжело сопел и беспомощно смотрел на ночное небо, а точнее, на его отдельные фрагменты – полноценному обзору мешала куча валежника, сваленная на него Лариным, лишь небольшие зазоры между веток служили ему своеобразным окном в мир. Все попытки высвободить руки не увенчались успехом. А только, наоборот, принесли еще больше страданий боевику: нестерпимо болели напряженные до предела мышцы, буквально ломило плотно обмотанные скотчем запястья. А тут еще и кляп во рту, от которого у Юниса напрочь пересохло в горле.
«Если бы в палатку полез не я, а кто-нибудь другой… если бы тогда в машине мне удалось… ну, почему именно я должен страдать?.. и вообще, кто он такой?.. откуда взялся в этих краях?..» – Террористу ничего не оставалось, как утешать себя подобными рассуждениями.
Неподалеку послышался весьма ожидаемый для этих мест и уже тем более для этого времени суток звук – утробное рычание дикого и наверняка проголодавшегося зверя, выбравшегося на ночную охоту. Появление поблизости мелкого, но коварного хищника заставило Юниса затаить дыхание и покрыться липким потом. Лишь ритмичное и учащенное биение сердце выдавало местонахождение боевика.
«Ша-кал. Ша-кал, – мысленно заикался со страху террорист. – Ма-ма! Ма-ма!»
Где-то вверху едва слышно зашуршала трава. Зверь ступал очень тихо, явно опасаясь спугнуть жертву. Юнис даже услышал тяжелое и прерывистое дыхание хищника. И хотя ночной охотник пока так и не показался ему на глаза, в воображении боевика уже успел вырисоваться образ этого мелкого монстра: взъерошенная шерсть, загнутый полумесяцем хвост, кроваво-красные глаза, оскаленная пасть с острыми клыками, по которым стекали тягучие вязкие слюни.
Казалось, вот-вот беспомощный Юнис будет растерзан шакалом, словно грелка Тузиком. Но то ли Всевышний посчитал, что бедолага сегодня уже настрадался вдоволь, то ли просто случилось чудо – так или иначе, по ночному небу прокатились раскаты грома. Они-то и напугали осторожного хищника, который уже практически приблизился к яме, где лежал Юнис. А тут еще и проливной дождь зарядил… В общем, голодный зверь посчитал за лучшее вернуться в свое укрытие – расщелину в скалах и переждать непогоду там.
«Пронесло… – Юнис ловил пересохшими губами капли дождя. – Пронесло… пока пронесло. А ведь когда дождь закончится, он может вернуться». – Тут же пришло неутешительное осознание происходящего.
Тяжелые веки опускались сами собой, перенапряженный мозг требовал перерыва. Но боевик продолжал бороться с усталостью, понимая, что, уснув, может уже и не проснуться. Однако сражаться с собственным организмом – все равно что обыграть шулера в карты: попытаться, конечно, можно, но итог абсолютно предсказуем.
Юнис так и отключился прямо под проливным дождем, не зная, что уготовила ему судьба – пробуждение солнечным утром и появление пусть маленькой, но все же надежды на то, что тебя найдут и спасут, или встреча с кровожадным хищником в кошмарную ночь, исход которой было несложно предугадать.
Глава 6
Если в тайной организации по борьбе с коррупцией, возглавляемой Дугиным, Андрею Ларину отводилась роль этакого «боевого копья», то его напарнице Лоре доставались куда более деликатные задания, в исполнении которых требовались женская обворожительность, хитрость, изворотливость, ну, и, конечно же, стервозность. Всего этого у талантливой подопечной Павла Игнатьевича было в избытке. Благодаря этим качествам она, словно гроссмейстер, выстраивала многоходовые комбинации, блефовала на грани проигрыша, поддавалась… но в конце концов блестяще разыгрывала «партию» и ставила противнику мат. Так и шла Лора по жизни, обводя вокруг пальца доверчивых «дам» и доводя до края пропасти их «королей», которые были не в силах устоять перед ослепительной блондинкой.
Правда, нынешнее задание требовало от нее совершенно иного подхода. Одной красотой и игрой на чувствах тут было не обойтись. Лоре предстояло войти в доверие не к обычному семьянину-бабнику, решившему завязать на стороне от ревнивой жены роман, а к безумно богатому холостяку-олигарху, которого не столько интересовали женщины, сколько старинные автомобили. Последних у него был целый «гарем», а точнее, вместительный гараж на сто тридцать четыре единицы. Но даже к такому необычному и своеобразному «объекту» Дугин все-таки сумел подобрать нужный ключик.
«Если этот толстосум помешан на старинных авто, то почему бы нам не воспользоваться его слабостью и не дать ему то, без чего он жить не может? Ему, конечно, трудно угодить, но, кажется, наши люди отыскали подходящую машинку. Как мне известно, такой у него в коллекции еще нет. Этот ретромобиль – настоящий раритет. Я уверен, что он отдаст любые деньги, лишь бы заполучить наш экземпляр к себе в гараж», – эти слова Павла Игнатьевича, произнесенные на одной из конспиративных квартир в дождливой Москве, оказались здесь, в солнечной Ницце, пророческими.
