Сергей Зверев - Сирийский десант
Федосеев отбил атаку и хотел уже нанести решающий удар, как вдруг перед глазами у него все поплыло, ноги подогнулись, и он, теряя сознание, рухнул под ноги человека в маске…
Незнакомец внимательно осмотрел подступы к укрытию снайпера, потом склонился над прапорщиком. Перевернул на спину, быстро, но тщательно обыскал. И вдруг, словно что-то почувствовал, исчез среди камней. Словно его и не было здесь…
Батяня рассматривал в бинокль практически не изменившийся за полдня пейзаж. Разве что часовые поменялись. Он машинально взглянул на часы и вдруг каким-то шестым чувством почувствовал опасность. Смертельную опасность. А своим предчувствиям за многие годы Батяня научился доверять, особенно тревожным. Но здесь все спокойно. Вход в пещерку, в которой старлей караулил квадроциклы и остальное снаряжение, со скалы виден хорошо, там тоже все в порядке. «Что тогда, – задумался Андрей, – что я упускаю? Черт, Федосеев!»
Рация Федосеева не отвечала. Вместе с Павловым майор бросился к «гнезду» снайпера, прихватив по пути Литвинова. Напарникам ничего не нужно было объяснять. Они бежали так, словно смерть наступала им на пятки.
Наконец десантники оказались там, где снайпер устроил свой наблюдательный пост. Дмитрий лежал в каменной нише на спине и не шевелился. Но когда Батяня склонился над ним, прапорщик вдруг приоткрыл глаза. Жив!
– Что случилось, прапорщик?
– Товарищ майор… – Федосеев быстро приходил в себя. Прапорщик сел, прислонившись к камню. Осмотрелся, проверил карманы и оружие. Все было на месте, что всем показалось странным, даже не до конца очухавшемуся Дмитрию. Снайпер вспомнил, что перед самым нападением смотрел на часы. Выходило, что прошло максимум минут семь-восемь.
«Вот и не верь после этого предчувствиям», – подумалось Батяне.
– Литвинов! Останешься с ним, – приказал майор. – Капитан, ты со мной!
Они бросились в погоню. Тот, кто напал на снайпера, не мог уйти далеко – шум мотора или даже стук копыт были бы слышны. А никто из десантников не уловил ни одного постороннего звука. Значит, чужак где-то рядом.
Батяня и Павлов бежали по тропе. Человек в маске мог уйти только этой дорогой. Здешние скалы – хороший полигон для альпинистов. Но не место для обходных путей. Забраться наверх, чтобы напасть на Федосеева, это одно. А вот бегать по ним – совсем другое. Скорее всего, чужак тоже что-то почуял и вовремя рванул по тропе.
– Андрей, как думаешь, мог этот гад спрятаться среди тех булыжников? – махнув рукой в сторону валунов на плато, высказал Павлов терзавшие его сомнения.
Батяня отрицательно мотнул головой:
– Вряд ли. Смотри сам – по краю тропы следов нет, а времени, чтобы их замести, у него не было. Значит, не сворачивал никуда. Прямо пер. На максимальной скорости.
Капитан кивнул в знак согласия. От самого плато на протяжении минимум пяти километров другого пути, кроме этой тропы, не было. Потом тропа пересекала малоизвестную дорогу и снова надолго становилась единственным проходом в прежнем направлении. На некоторых участках она и вовсе шла по самому гребню. Шаг влево, шаг вправо – и покатишься по крутому, почти отвесному склону.
На развилке тропинок в пыли осталось несколько довольно четких отпечатков подошв. Цепочка следов уходила на север, никуда не сворачивая. И они не были подделкой – в этом Батяня разбирался. Так что десантники только переглянулись и прибавили ходу. Теперь он от них никуда не денется.
Глава 12
В элитном районе сирийской столицы, в тени густых деревьев за высоким забором из белого камня, спрятался центр пластической хирургии. Во всяком случае, вывеска из сероватого мрамора с золотыми буквами говорила именно об этом на трех языках – арабском, английском и французском. Многоязычие не было данью моде – основными клиентами здешних хирургов были европейцы и американцы. Репутация центра была высокой, а цены заметно ниже, чем в Лондоне, Париже или Майами.
На улице перед воротами было пустынно – жители этого квартала не имели привычки праздно бродить по улице. Даже в вечерние часы, когда жара спадает. А сейчас, в эти смутные времена, и подавно. Проехал полицейский патруль – два джипа и грузовик, ощетиненные стволами автоматов, – и снова тишина.
Запиликал коммуникатор. Анна Стрельцова без сожаления отошла от окна – все детали этого пейзажа за столько лет в Дамаске она уже заучила наизусть. Вызов означал, что клиент прибыл. Анна посмотрела на часы, потом в расписание на мониторе компьютера. Ага, вот. Джулия Клара Рэдлинг. Англичанка, надо думать. У американцев обычно имена попроще. Что ж, английский Анна знала прилично и могла обойтись без переводчика.
Для своих пятидесяти двух фигура у миссис Рэдлинг неплохо сохранилась, но вот лицо… Клиентка оказалась не то чтобы страшнее атомной войны, как в таких случаях говорили в России, но далеко не красавицей, к тому же выглядела явно старше своих лет. Так что ее желание улучшить свою внешность не казалось глупой прихотью богатой женщины, как это порой бывает. Впрочем, англичанка хоть и была богата, но деньги считать умела. Поэтому и полетела сюда, а не в Штаты, хотя антиправительственные выступления в Сирии упоминались в каждом выпуске новостей.
Миссис Рэдлинг оказалась в общении довольно милой дамой, сразу предложившей звать ее просто Кларой, с приятным голосом и не менее приятными манерами, однако ее деловая хватка наводила на мысль, что своим состоянием она была обязана лишь самой себе, а не родителям или мужу. Или, по крайней мере, в значительной степени себе… Свои фотографии и пожелания клиентка прислала заранее, поэтому сейчас Анна смогла сразу предложить ей несколько вариантов ее нового лица, продемонстрировав при этом и компьютерные модели самих пластических операций с указанием их сложности, возможных последствий для здоровья и стоимости.
Следующие полчаса англичанка провела за разглядыванием своей будущей внешности, лишь изредка задавая уточняющие вопросы. Наконец миссис Рэдлинг сделала выбор, и Анна мысленно вздохнула с облегчением – клиентка и в своих первоначальных пожеланиях не требовала сотворить из нее юную кинозвезду, да и сейчас выбрала самый разумный вариант. Видимо, что-то почувствовав, англичанка улыбнулась:
– Понимаете ли, доктор, я никогда не комплексовала из-за своей внешности. Наоборот, для меня она стала стимулом добиться в жизни того, чтобы меня принимали не по внешним данным. Но если я скажу, что я никогда не мечтала быть красивой, то вы правильно сделаете, что не поверите. И, само собой, с возрастом пришло желание выглядеть моложе. Это никогда не было для меня идеей фикс. Но согласитесь, доктор, если есть такая возможность, глупо ею не воспользоваться.
Анна улыбнулась и кивнула, всем своим видом выражая согласие.
– Кстати, доктор… А мужские лица у вас в компьютере есть? Ну, то есть мужчинами вы занимаетесь? – неожиданно поинтересовалась миссис Рэдлинг.
– Конечно, но… А зачем это вам? – Анна искренне удивилась.
– Понимаете… Мне повезло встретить мужчину, который любит меня такую, какая я есть. И я люблю своего мужа. Он, к слову, тоже не красавец. Но, как и для меня, для него это никогда не было проблемой. Впрочем, к моему желанию приехать сюда он отнесся с пониманием. Но, если честно, я на этом не остановилась. Я и его уговорила, что если у меня все хорошо получится, то и он рискнет попробовать стать моложе и симпатичнее.
Анна кивнула и переключила программу на общий каталог образцов, потом открыла «мужской сектор».
– Выбирайте, Клара.
Миссис Рэдлинг придвинулась к компьютеру и принялась сама «листать» картинки, сосредоточенно их разглядывая. Наконец остановилась, потом сделала «шаг назад», увеличила. С экрана смотрело лицо с «латиноамериканским оттенком».
– Мне нравится вот это. Красивое и мужественное. Сможете сделать ему такое?
– Во-первых, надо сперва посмотреть на вашего мужа… – Взглянув на картинку, Анна, видимо, изменилась в лице – англичанка смотрела на нее с удивлением и легким испугом. – Но делать именно это лицо я ему не стану ни за какие деньги…
– Но почему?!
– Потому что уже сделала однажды такое… своему мужу, бывшему…
Анна помолчала и чуть слышно добавила:
– Это лицо никому не принесло и не принесет счастья…
Она встала и, шагнув к двери, сказала:
– Пойдемте, начнем готовить вас к операции.
Спустя несколько часов уставшая, но довольная Анна вышла из операционной. Мистер Рэдлинг, вероятно, будет потрясен результатом. Она взглянула на часы, висящие в коридоре. Вот, собственно, рабочий день и закончился. Следующие двенадцать часов Клара проведет в обществе медсестер дежурной смены, впрочем, вряд ли она их заметит и запомнит – большую часть этого времени она проспит.
