Вячеслав Миронов - Кровь земли
Глаза глубоко посажены. Возле глаз паутинка глубоких морщин. Они отличаются по цвету. Так часто происходит, когда человек несколько лет проводит в горно-пустынной местности и вынужден постоянно щуриться от яркого света, песка.
Брови срослись в одну.
Широкие скулы.
Кепи сидит на голове, козырек слегка согнут, но видны глаза и брови.
На нем форма полувоенного образца. Но как сидит! Как человек носит форму, сразу можно сказать, служил ли он в армии и сколько лет служил. На этом форма сидела как влитая. Размер обуви, думаю, сорок шестой – сорок седьмой. Ботинки армейского образца.
На поясе справа полуоткрытая кобура. В ней «Глок‑21». Хороший пистолет. Только вот сорок пятый калибр, на мой взгляд, лишнее. Видимо, сработала привычка с армии. С левой стороны висит нож. Не позерский, типа мачете огромных размеров, а армейский нож, такой часто используют спецназовцы. Компактный, функциональный, хорошо сбалансированный. Рукоять потертая. Не новый. Наверное, из армии.
Оба мужчины улыбнулись широкими улыбками.
– Джон, Рональд, ради Бога, извините. Майкл осваивал новую игрушку, – стала оправдываться Эшли и махнула рукой в мою сторону: – Он подарил.
– А! Это тот знаменитый спаситель!
– Рональд Гейтс. Шеф местной безопасности, – протянул мне здоровяк руку размером с мою ступню.
– Джон Скотт. Старший в этом городишке. Случайно исполняющий обязанности мэра, если хотите, – представился второй мужчина.
У этого рука тоже жесткая. Рабочая. Чувствуется, что мужчина часто занимается физическим трудом. Рукопожатие крепкое.
Оба подают ладонь прямой, открытой, при этом слегка открывают ее перед непосредственным рукопожатием. Это говорит, что уверены в себе, в своих силах. Даже чувствуют свое превосходство передо мной.
– Наслышаны о вашем подвиге, – засмеялся Рональд. Голос низкий, хриплый.
– Да уж, подвиг. Выскочи Майкл на треть секунды раньше, я бы сидел со вчерашнего дня в вашем участке и давал бы показания.
– Мы с ребятами по кадрам изучили это событие. Могу сказать, что вы или большой везунчик, или прошли великолепную подготовку контраварийной езды. Знаю только двух человек, кто сумел бы в такой ситуации среагировать и избежать столкновения.
– Просто повезло. Много приходится по стране на машине перемещаться, вот и научился. Поневоле. На дорогу выскакивают животные, то еноты, то олени, приходится быть настороже.
– Да. Повезло.
Гейтс внимательно смотрел на меня сверху вниз и что-то обдумывал, задумчиво потирая подбородок.
– Надеюсь, вертолет не разбил вам окно, Джон? Я готов компенсировать. Просто мальчик первый раз управляет вертолетом.
– А, ерунда! – отмахнулся Скотт. – Он у нас единственный ребенок на весь город, поэтому ему можно все. Спасибо, что не задавили его.
– Знаете, я не хочу привлекать к себе внимание по этому поводу. Если бы я просто проехал в свой мотель, то никто бы и не узнал о моей скромной персоне.
– Это вы ошибаетесь!
– Почему?
– Всякий незнакомец у нас берется на учет. Вы приехали. Произвели хорошее впечатление в баре. Хорошие чаевые. Не задавили единственного ребенка. Не наорали на мать. Мы все знаем, какой Майкл вертлявый. Он может в пять секунд исчезнуть из поля зрения. Какой бы родитель ни был, он не уследит за ним. Такой уж он и есть, Майкл.
– Знаете, я сам испугался не меньше Эшли. Как потом с этим жить? Да и в тюрьму мне не хочется. Очень не хочется. Случайность.
– Затем вы напоили Эшли водой, поиграли с Майклом.
– Откуда вы все это знаете? Стены имеют глаза и уши?
– Эшли рассказала. Приехали в мотель. Не стали пить, а посидели в интернете и легли спать.
– Я в баре выпил пива. Считаю, что этого было вполне достаточно. Вообще стараюсь не пить за рулем. Снижается реакция. А в командировке, в чужом городе, мне неприятности не нужны.
– Вы осторожный человек?
– Стараюсь быть таким. Мой бизнес основан на осторожности и на разумном риске.
– Да, у вас очень хорошая репутация. Но то, что вы сейчас ищете, куда вложить деньги, скажу вам честно, полное безумие, – покачал головой Скотт.
– А если Обама подпишет разрешение на экспорт нефти? Вот вы, Рональд, судя по вашему загару и военной выправке, прибыли с Ближнего Востока. Думаю, не более года назад.
– Хм, – усмехнулся тот, – ваша правда, мистер.
– Как долго будет продолжаться война на Ближнем Востоке? По вашим ощущениям? Личным. Без подробностей вашей службы. Просто ответьте.
– Война на Ближнем Востоке?
– Да. Именно.
– Хм, думаю, что она там будет вечно. Это в Европе война идет, а потом заканчивается победой или проигрышем. А на Ближнем Востоке если даже закончится на одной территории, то непременно вспыхнет на другой. «Лишь мертвые увидят конец войны».
Я тут же вспомнил эти слова очень популярной татуировки у американских военных, кто участвовал в боевых действиях.
– Вот. И я так считаю. Война все ближе к нефтеносным районам, и скоро, полагаю, цена значительно поднимется. Но это моя точка зрения. Мой бизнес. Мои риски.
– Вы – интересный собеседник. Придете завтра на день рождения?
– Да. Я обещал Эшли и Майклу. Ненадолго. Я же никого не знаю.
– Приходите. – Скотт смотрел на меня искренне. – Нечасто встретишь у нас человека, разбирающегося в прогнозах. Мы здесь технари. Пробурить скважину – сделаем, а вот чуть шире посмотреть на мир не получается.
– Думаю, что мистер Гейтс очень широко смотрит на мир, с его-то опытом работы за рубежом, – заметил я.
– Вы не только интересный человек, мистер, но и чрезвычайно хитрый, поэтому успешно и ведете свои дела. – Гейтс широко улыбался и качал указательным пальцем.
Пока разговаривали, Майкл сбегал за вертолетом, принес его. Эшли отдала пульт управления Рональду, и он тут же его начал крутить, показывая мальчику премудрости вождения воздушной игрушкой.
– Эшли, – сказал я, – у меня был сложный день, я поеду в мотель.
– Оставайтесь на ужин.
– Нет. Спасибо. Да и ваша репутация не должна пострадать. А то придумают, что я вокруг вас ошиваюсь, ухаживаю. Я поеду. Завтра во сколько?
– Думаю, часов в пять пополудни. Вас устроит?
– Конечно. А муж-то успеет к этому времени?
– Да. Их автобус будет ехать всю ночь. Джон приехал бы с ними, но ему нужно с арабами провести какие-то занятия завтра. – Она говорила, понизив голос.
Гейтс со Скоттом увлеченно учили Майкла, как правильно управлять игрушкой. Было видно, что они сами получают удовольствие от управления вертолетом.
Не спеша, а вдруг кто опять выпрыгнет, я поехал в мотель.
Открыл дверь. Быстрый взгляд на оставленный мусор. Все на месте. Не трогали. Не убирались. Номер не посещали незваные гости и любопытный персонал.
Все равно нужно проверить остальные метки и посмотреть, не появились ли новые закладки аудио и видео. Они могли быть неактивными вчера, и сканер мог их не обнаружить. Поэтому предосторожность не помешает.
Метки мои на месте. Новых «жучков» в номере не появилось. Равно как и новых автомобилей напротив моего окна. Можно и поужинать.
Упаковка моего любимого пива, несколько купленных сэндвичей и гамбургеров – это мой ужин.
Спина ныла от долгого сидения за рулем.
Включил лэптоп и планшет. Из Центра тишина. Отправил краткий отчет, описал Рональда Гейтса. На сайте компании о нем нет информации, наверное, природная скромность удержала его от размещения информации о себе.
В социальных сетях я тоже его не обнаружил. Искал по имени. Не факт, конечно, что он зарегистрирован там под своим именем. В социальных группах ветеранов боевых действий в Афганистане и Ираке много участников, и многие выставлены под псевдонимами-позывными вместо своих реальных фамилий.
Было бы время, можно было сидеть, анализировать, кто из Техаса, кто недавно уволился, сейчас работает в службах безопасности, кто связан с нефтяными компаниями и так далее. Но у меня нет времени, нет желания. Понятно, что Гейтс очень опасен. В каждом пришлом он видит диверсанта противника. Сказать, что он глуп, потому что похож на спецназовца, – большая ошибка.
Спецназовцев учат думать, потом действовать, тщательно планировать операции. В ходе проведения операции обучают импровизировать. Без мозгов, без фантазии это не получится. А у Рональда, вероятно, Вест-Пойнт за плечами. У него не просто офицерская выправка, но и умение управлять людьми, думать, просчитывать ходы противника.
Вид у него такой, что пугает окружающих. Жизнь, служба сделали его таким. Кольца на пальце не увидел. Но увидел продавленность, вмятый след на коже безымянного пальца левой руки. Разведен? Судя по тому, что кольцо не снималось много лет, можно предположить, что так оно и есть. Вдовец? Не знаю.
