Лэрри Бонд - Котел
Сотни танков и бронетранспортеров М-2 – основные силы 1-й бронекавалерийской дивизии – двигались вслед за своим авангардом на значительном удалении. Присутствие колонн бронетехники угадывалось по облакам пыли, поднявшейся до небес, да по низкому, рычащему и стонущему звуку, перемежающемуся лязгом стальных траков, разносился далеко над равниной. Еще одно облако пыли, повисшее над западным горизонтом, выдавало местоположение подразделений Бельгийской армии, которая отправилась в путь одновременно с американцами.
Подполковник Джон Чандлер, командир разведывательного батальона дивизии, внимательно изучал окрестности, высунувшись из открытого башенного люка командирской машины. Восемьдесят четыре года назад, во время одной из первых битв первой мировой войны, британские стрелки, одетые в хаки, и кайзеровские пехотинцы в своих шлемах с остроконечными пиками столкнулись именно здесь, на равнине под Монсом. Тогда обе стороны потеряли убитыми тысячи и тысячи своих солдат. Теперь, когда век был на исходе, ему казалось злой иронией судьбы, что люди снова готовятся драться и умирать на той же самой голой, безлесной, замусоренной местности.
Чандлер мрачно покачал головой, одновременно прислушиваясь к потоку донесений, который не переставая звучал в наушниках его шлемофона. Французы и немцы первыми начали эту безумную войну. Если они окажутся настолько глупы или упрямы, чтобы сражаться против превосходящих сил, он и его солдаты, безусловно, готовы ответить огнем.
* * *6 ИЮЛЯ, КАБИНЕТ КАНЦЛЕРА ГЕРМАНИИ, РЕЙХСТАГ, БЕРЛИН
Подобно Фениксу, восставшему из пепла в стекле и бетоне, восстановленный Рейхстаг – здание германского парламента – возвышался почти в полном одиночестве над полутемным пространством Площади Республики. В угловом кабинете в восточном крыле здания канцлер Германии Гайнц Шредер отвернулся от окна, за которым виднелась панорама погруженного в темноту Берлина, и посмотрел на настольные часы. Только что минула полночь. "Как символично", – невесело подумал канцлер.
Затем он перевел взгляд с циферблата часов на мрачные лица пятерых мужчин, которые стояли напротив него по другую сторону стола. Это были министр обороны Германии, министр иностранных дел и трое одетых в форму начальников служб штаба. Все пятеро стояли совершенно неподвижно, ожидая разрешения канцлера заговорить. Формальности продолжали соблюдаться даже перед лицом неминуемого поражения.
– Итак, господа?
– Стратегическая ситуация безнадежна, господин канцлер, – Юрген Леттов – министр обороны – как обычно, не заботился о том, чтобы подсластить пилюлю. – Отступничество бельгийцев и объявление войны Конфедерации со стороны Голландии окончательно нас прикончили.
Шредер кивнул. Американцы и англичане вместе со своими новыми бельгийскими и голландскими союзниками располагали теперь огромной армией в сто пятьдесят тысяч солдат и две тысячи танков, сконцентрированной на ударных позициях в непосредственной близости от практически не охраняемых промышленных районов Германии, ее индустриального сердца. Большая часть немецкой армии была изолирована в Польше и к тому же отказывалась повиноваться приказам своего Генерального штаба. У страны не было никаких возможностей преградить американцам дорогу, ибо в распоряжении штаба оставались лишь несколько тысяч резервистов, несущих караульную службу на военных объектах, и одна мотопехотная дивизия. Этого было явно недостаточно.
Канцлер откашлялся.
– Что вы предлагаете, герр Леттов?
– Нужно заключить сепаратный мир, пока у нас еще есть эта возможность, – ответил министр. Остальные четверо подтвердили его слова одобрительным бормотанием.
– Мы ничего не должны французам! – глаза Леттова сверкнули.
Шредер сердито подумал, что Юрген прав. Он поддержал Никола Десо под впечатлением перспектив объединенной под французским и немецким влиянием Европы, которые развернул перед ним французский лидер – но, поддержав, обнаружил, что его доверием злоупотребляют на каждом шагу. Секретные переговоры с Россией лишь подтвердили готовность "союзников" принести стратегические интересы Германии в жертву своим сиюминутным нуждам. Подлое нападение французского спецназа на штаб 7-й бронетанковой дивизии стало лишним доказательством тому, о чем в Германии уже догадались: Франция рассматривала Германию вовсе не как равного партнера, а как марионетку, которую можно было использовать в качестве ударной боевой силы, ослабить, обескровить, а затем выбросить за ненадобностью. И все же он колебался. Слишком сильно его власть и его собственный политический престиж зависели от союза с Францией. Может ли он позволить себе отвернуться от Десо с такой легкостью?
Леттов наклонился к нему через стол.
– Я уполномочен говорить от лица кабинета и от лица армии, канцлер. Откажитесь от этого нелепого союза и от этой проигранной войны, пока не стало слишком поздно.
И снова головы остальных присутствующих согласно кивнули. Каждый из них помнил, какую страшную цену пришлось заплатить Германии за свое военное поражение в прошлой войне.
Шредер тяжело опустился в кресло.
– Хорошо, – его плечи сразу поникли, и он спросил: – Что я должен сделать?
– Подпишите эти приказы, – Леттов принялся раскладывать на столе перед ним бумаги.
Канцлер вдруг почувствовал себя не по годам старым и усталым. Просматривая документы, он обнаружил формальное уведомление французской стороне в том, что Германия отказывается от исполнения всех обязательств, которые налагались на нее членством в Европейской Конфедерации. Второй документ уполномочивал министра иностранных дел немедленно начать мирные переговоры с представителями Объединенных вооруженных сил. Третий и последний документ содержал указания двум железнодорожным сетям страны – "Дойче Бундесбан" и "Дойче Рейхсбан" – прекратить транспортировку любых грузов, предназначавшихся для французских войск на территории Германии и Восточной Европы.
Действуя медленно, с видимой неохотой, Гайнц Шредер снял колпачок со своей ручки и вывел подпись под каждой предложенной ему страницей.
Прежде чем он успел положить перо, один из офицеров ловко подхватил подписанные приказы и торопливо вышел из кабинета, Леттов положил на стол канцлера еще одну бумагу. Его тон внезапно стал ледяным:
– Вам необходимо подписать еще один документ, герр канцлер.
– Что это? – Шредер уставился на бумагу.
– Заявление об отставке.
* * *РОТА "АЛЬФА" 3-го БАТАЛЬОНА 187-го ПЕХОТНОГО ПОЛКА, РАЙОН СВЕЦЕ, ПОЛЬША
– Движение по фронту!
Тревожный крик разбудил задремавшего после обеда капитана Ренолдза. Два дня относительного спокойствия и тишины сделали прозвучавший тревожный крик таким же пугающим, каким он был в первые дни его пребывания на польской земле. Однако своих рефлексов Майкл не утратил. Через несколько секунд он уже выскочил из помещения ротного командного пункта, сжимая в руках оружие.
Остальные солдаты его роты были столь же проворны. Они попрыгали в свои окопы и изготовили винтовки и пулеметы, внимательно вглядываясь в пространство перед собой в поисках противника. Кстати, было ли по-прежнему правильно считать немцев "противником"? Просочившиеся из глубокого тыла сплетни утверждали, что ЕвроКон раскололся на части.
Может быть, война действительно закончилась? Ренолдз не был в этом уверен, однако с цинизмом боевого офицера про себя решил, что не ослабит бдительности до тех пор, пока не получит неопровержимых подтверждений новостям.
Ротный КП располагался шагах в пятидесяти от передовой линии окопов, прямо по центру позиции роты, но Майклу показалось, что он преодолел это расстояние в три прыжка. Лишь только он оказался на передовом наблюдательном пункте, сержант Роббинс доложил ему:
– Мы обнаружили одиночный "Мардер", который движется к нам по дороге, сэр. Больше ничего не видно.
Сержант пожал плечами, продолжая следить за бронетранспортером сквозь окуляры стереотрубы, и Ренолдз тоже взялся за свой полевой бинокль. Германский бронетранспортер был уже на расстоянии около пятисот метров и продолжал двигаться вперед.
– Роте строго исполнять приказ. Чтобы не было никаких случайностей! – приказал Майкл.
"Мардер" как раз приблизился на дистанцию выстрела "Джавелинов". Что бы ни задумали засевшие внутри ублюдки, в случае каких-либо внезапных осложнений их ждет скорая и страшная смерть.
Капитан пристально вгляделся в стальные борта бронетранспортера, словно они могли что-то рассказать ему о намерениях экипажа. В какой-то мере так оно и оказалось, ибо когда "Мардер" приблизился еще немного, Майкл увидел, что его башня с 25-миллиметровой пушкой развернута назад.
– Передай в батальон, мне кажется, они хотят вести с нами переговоры.
