Андрей Таманцев - Рука Москвы
Для кого-то он был фашистом, штандартенфюрером СС, командиром 20-й Эстонской дивизии СС, кавалером Рыцарского креста с дубовыми листьями, высшей награды Третьего рейха. А для этой молодой женщины, о которой я не знал ничего, кроме того, что она была еврейкой и прожила на свете всего двадцать пять лет, он был любимым.
Сколько же они были вместе?
Если Мюйру не изменяет память, встретились они летом сорокового года. А через год в Таллин вошли немцы.
Немного же им отпустила судьба.
И даже после смерти им не суждено было лежать рядом.
Шел третий час ночи. Заметно похолодало. Выяснилась плывущая над кладбищем ущербная бледно-голубая луна. Стекающая с гор дымка сгустилась, превратилась в белый туман. Он струился между надгробьями, как таинственная река времени, которая течет из прошлого в будущее, размывает старые кладбища и выносит в настоящее старые гробы.
Они никогда не бывают пустыми. Даже если в них ничего нет, кроме кучки земли, камней и отбеленных дождями конских костей.
Я прикопал торфяной горшочек с ромашками возле могильного камня Агнии Штейн, немного постоял и пошел прочь. Через несколько шагов оглянулся. Это пятно темной земли среди снега и зеленой травы было как тень.
Только один человек знал, чья эта тень.
Этим человеком был Матти Мюйр.
Глава третья
Допуск лиц только по списку, утвержденному Министром МГБ СССР.
ДЕЛО 12745/48 М. Мюйр, 1921 г.р., гр-н СССР, эстонец.
Начато: 21 марта 1948 г.
Срок хранения до: вечно.
СПРАВКА. Фамилия, имя, отчество — Мюйр Матти. Год рождения — 1921. Место рождения — г. Таллин. Национальность — эстонец. Гражданство — гражданин СССР. Партийность — член ВКП (б) с декабря 1942 года. Социальное происхождение — из служащих. Образование — среднее. Участие в Великой Отечественной войне — с 1941 по 1945 гг. в ГУКР «СМЕРШ». Воинское звание — капитан. Занимаемая должность до ареста — старший оперуполномоченный МГБ Эст. ССР. Дата ареста — 21 марта 1948 г. Доставлен во Внутреннюю Тюрьму МГБ СССР 21 марта 1948 г. в 21 час. 20 мин.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА обвиняемого Мюйра М. 21 марта 1948 г.
Допрос проведен заместителем начальника Следственной части по особо важным делам МГБ СССР полковником Лихаревым в присутствии секретаря заместителя начальника Секретариата МГБ СССР полковника Гровермана.
ВОПРОС. Вам предъявляется постановление об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей по пунктам «в» и «е» статьи 136 и пункту «б» статьи 193-17, а также по пункту «б» статьи 58-I УК РСФСР. Намерены ли вы дать на следствии правдивые показания о совершенных вами преступлениях?
ОТВЕТ. Я не знаю, в чем меня обвиняют.
ВОПРОС. Вы обвиняетесь в измене Родине, в шпионаже в пользу британской разведки, а также в националистической контрреволюционной деятельности. Вы можете смягчить свою вину чистосердечным признанием. Вам представляется возможность дать письменные показания. Намерены ли вы воспользоваться этой возможностью?
ОТВЕТ. Да, я намерен дать письменные показания.
*Министру МГБ СССР
генерал-полковнику Абакумову В. С.
от арестованного Мюйра
Многоуважаемый Виктор Семенович!
Пишет Вам капитан госбезопасности Мюйр, которого Вы, может быть, помните, так как в феврале 1943 года после отражения контрнаступления немцев в районе деревни Дюдино Псковской области Вы лично обняли меня перед строем и наградили орденом Красной Звезды, сняв его со своей гимнастерки, за то, что возглавляемый мною взвод заградотряда сумел подавить панику в рядах пехотного батальона и тем самым предотвратил прорыв нашей обороны. Тогда же по Вашему приказу я был направлен на краткосрочные офицерские курсы и после окончания их получил звание лейтенанта и вернулся на фронт в контрразведку «СМЕРШ», которой Вы руководили.
Многоуважаемый Виктор Семенович, меня обвиняют в измене Родине, в шпионаже и в контрреволюционной деятельности, но настоящая причина моего ареста в другом. Чтобы объяснить ее, нужно начать с событий довоенного времени.
В 1938 году после окончания реального училища я поступил на службу в канцелярию таллинской мэрии. Сделал я это по приказу моего отца Феликса Мюйра, одного из организаторов Коммунистической партии Эстонии и руководителя восстания в Таллине в 1924 году. После государственного переворота 12 марта 1934 года и перехода Эстонии к фашистской диктатуре моя мать, тоже известная революционерка, была арестована и умерла в тюрьме, а отец перешел на нелегальное положение. Моя служба в мэрии давала мне возможность снабжать подпольщиков нужными им документами.
Весной 1939 года я обратил внимание на то, что в канцелярию мэрии стал часто приходить начальник отдела продовольственного снабжения интендантства Таллинского гарнизона лейтенант Альфонс Ребане и регистрировать свои сделки по покупке недвижимости, главным образом земли. В это время, накануне заключения пакта о взаимопомощи между Эстонией и Советским Союзом, из республики начали уезжать богатые люди и распродавать свою собственность. Количество сделок было таким большим, что невольно возник вопрос, на какие средства они совершаются. Жалованье Альфонса Ребане в интендантстве было незначительным, и можно было предположить, что средства эти образуются от взяток, которые Альфонсу Ребане могли давать поставщики продовольствия.
Я сообщил о своем наблюдении отцу. Он сказал, что это ценная информация, ее можно использовать для вербовки Ребане, который мог поставлять подпольщикам важные сведения экономического и военного характера. Вскоре был сделан вербовочный подход, но он не увенчался успехом. Отец рассказал, что Ребане не испугался угрозы разоблачения его как взяточника, так как был, вероятно, уверен, что для обвинения его нет доказательств.
В июне 1940 года, незадолго до вхождения Эстонии в состав СССР, Ребане уволился из армии и на некоторое время исчез из моего поля зрения. Как позже стало известно, он устроился строительным рабочим в порту и жил на старом маяке, снимая комнату у смотрителя маяка. В августе 1941 года, когда немцы уже были на подступах к Таллину, Альфонс Ребане передал мне записку о том, что хочет со мной встретиться. При встрече он сказал, что знает, что мой отец является одним из руководителей НКВД. Он попросил меня передать отцу, что он согласится работать на органы, если наши помогут его девушке, Агнии Штейн, еврейке по национальности, эвакуироваться в Англию. На мой вопрос, почему он не отправил ее в Англию раньше, Ребане ответил, что считал слухи о массовых расстрелах немцами евреев коммунистической пропагандой и не верил им.
Я передал его слова отцу. Он проконсультировался с Москвой и сказал, что на вербовку дано добро. Об этом я сообщил Альфонсу Ребане. Он собственноручно написал и подписал обязательство о сотрудничестве с НКВД. Он просил провести эвакуацию его девушки как можно быстрее, но до захвата немцами Таллина сделать этого не удалось, так как немцы прорвали оборону Таллина раньше, чем ожидалось. Но операцию не отменили, на ней настаивала Москва. В подготовке и проведении операции я не был задействован, а о том, как она была проведена, узнал от одного из ее участников.
Сотрудники НКВД, оставленные в Таллине для организации партизанского движения и подпольной борьбы с фашистскими оккупантами, явились в дом родителей Агнии в форме гитлеровской зондеркоманды, увели ее и спрятали в трюме судна-угольщика. О том, что ее арест был инсценировкой, она узнала только на пути в Англию. О своем благополучном прибытии она известила Альфонса Ребане запиской, которую доставил в Таллин наш агент. Передать эту записку Ребане было поручено мне. Я также передал ему приказ вступить в вермахт. Он сначала отказывался, но затем вынужден был согласиться. Он получил чин капитана и был назначен командиром 658-го Восточного охранно-конвойного батальона. Назначение его сразу на такую высокую должность произошло при содействии нашего агента в германском штабе.
В течение примерно месяца Альфонс Ребане передавал через меня подпольному центру важные сведения о планируемых облавах и карательных операциях. В начале октября 1941 года он вызвал меня на связь и сообщил, что располагает информацией чрезвычайной важности, которую не может доверить мне, а сообщит только руководителю подпольного центра. Этим руководителем был мой отец Феликс Мюйр. Он дал согласие на встречу с агентом.
Встреча состоялась поздно вечером в районе Балтийского вокзала. В заранее обусловленном месте я встретил Альфонса Ребане и провел его на явочную квартиру. Он пришел в форме немецкого офицера. Он вошел в дом, где его ждал отец, а я остался снаружи наблюдать за обстановкой. Вместе со мной был еще один оперчекист — тот, что участвовал в операции по эвакуации девушки Альфонса Ребане и рассказал мне о ее деталях. Неожиданно из дома донеслись выстрелы и одновременно появились гестаповцы. Весь район был окружен немцами, но благодаря хорошему знанию местности нам удалось выскользнуть из оцепления.
