Сергей Алтынов - Армейская заповедь
С Николаем тоже история приключилась. Ехал на своем «Москвиче» по загородному шоссе на средней скорости, как вдруг перед ним резко тормозит иномарка и ее кинконгоподобный водила заводит такую речь: мол, зачэм меня подрэзал, почэму хамишь на дороге? С боков затормозили еще два автомобиля, и оттуда вылезли еще четверо ухмыляющихся горилл. Водорезов молча достал свой «стечкин» и молниеносно привел его в боевое положение. Вспоминая потом, даже сам удивлялся. Горилл в буквальном смысле сдуло ветром. А «подрезанный» залепетал что-то вроде: никаких проблэм, командир, извини – обознались! Это были никакие не террористы и не гордые мстители, а обыкновенные подставщики-рэкетиры. Если бы у каждого водителя имелся в наличии «стечкин» или «ПМ», проблемы подстав на дороге не существовало бы в природе.
– А что, если Гоша – это не имя, а кличка, погоняло? – высказал Николай свое неожиданное предположение, вырвавшись из плена воспоминаний.
– Не исключено, – отозвался Шумилов.
Дальше развить эту тему не удалось, так как вычурно одетый швейцар распахнул перед ними двери вечернего заведения. В отличие от Николая, Шумилов превосходно умел себя подавать (на то он и контрразведчик!), поэтому обоих чуть ли не с почетным эскортом сопроводили к весьма удобному столику на двоих. Удобному, разумеется, с точки зрения обзора и огневой позиции в случае боевых действий. Дима сделал заказ, а Водорезов между тем разглядывал передвигающихся туда-сюда официантов. Все они вроде бы без особых примет, обряжены в одинаковые светло-лиловые рубашки с тонкими галстуками. В глубине зала, на освещенной софитами сцене-эстраде заиграл оркестр. Точнее, не оркестр, а рок-группа. Не без удивления Николай узнал весьма популярный в начале девяностых «Локомотив-бэнд» под руководством бас-гитариста и автора песен Сергея Алтайцева. Музыка в исполнении Алтайцева и еще трех музыкантов была стремительной, вихревой и ритмичной. Она и в самом деле напоминала скорый, набирающий обороты поезд. Звучал рок-н-ролл. Но этот рок-н-ролл никак нельзя было квалифицировать как «старый и добрый»:
Когда Ильич был маленький – он был фанат
«Металлики»,
Ходил в штанах он клетчатых, а «Битлз» не любил.
Когда Ильич был маленький, он не дружил со Сталиным.
Ему сказала мама, что Сталин имбецил.
Когда Ильич был маленький, любил пугать он
стареньких,
Он прям у них над ухом любил кричать «атас».
Когда Ильич был маленький, он променял на валенки
Кроссовки иностранные с названьем «адидас».
Несколько разгоряченных поклонников «локомотивного рок-н-ролла» отплясывали на специальном танцполе рядом с эстрадой. Водорезов же восстанавливал в памяти строчки из своей курсантской юности.
Когда Ильич был маленький, он помогал пожарникам.
Он сжег сто два коттеджа и сорок казино.
Когда Ильич был маленький, в плите сушил сухарики
И громко грыз потом их в театре и в кино.
«Локомотив» буйствовал, но с рельс при этом не сходил. Музыканты играли ритмично, не сбиваясь. Барабанщик периодически украшал ритмику интересными переходами и дробным боем по малой тарелке.
Когда Ильич был маленький – он был фанат
«Металлики»,
Шуры и Димы Маликова,
Медведевой Наталии,
ХэЗэ и Леши Заева,
Брейк-данса и «Аквариума»
И группы «Роллинг Стоунз».
Такой Ильич был маленький, хорошим был он пареньком,
А вырос, стал он дяденькой, известным...
Музыканты откланялись и взяли паузу. Шумилов толкнул под столом Водорезова и негромко произнес:
– Кажется, он здесь.
– Гоша? – столь же негромко переспросил Николай.
Дмитрий молча, с укоризной посмотрел на него. В самом деле – задавать вопросы во время оперативного рейда...
– Сейчас он подойдет к нам, – продолжил Дима. – Разговор буду вести я. Ну а ты... Как говорится, по обстановке.
Диспозиция ясна. Шумилов задает вопросы, а Николай...
А Николай – ниндзя.
Дима поднялся со своего места и направился в сторону туалетных комнат. Шел он размашисто, точно был уже порядком нагружен сорокадвухградусным коньяком. Почти у самого туалета Шумилов столкнулся с одним из официантов. Дима что-то быстро произнес, тот с виду никак не отреагировал...
Посещать туалет Шумилов раздумал и вернулся на место. Не прошло и пяти секунд, как к их столику приблизился тот самый официант. Он и в самом деле был без каких-либо особых примет.
– Что за проблемы? – довольно хмуро спросил он.
– Проблемы у тебя, Гоша, – ответил Шумилов.
В этот момент Николай незаметно для окружающих ухватил два Гошиных пальца специальным захватом. Если официант попробует сделать резкое движение, пальцы непременно будут сломаны. Скатерть, бокал с напитком и чуть приподнятая салфетка надежно скрывали все это от посторонних глаз.
– Корнея завалили, – продолжил Дима.
– Не понимаю.
Николай чуть усилил захват, и Гошина физиономия заметно дернулась.
– На нас хотят это дело спихнуть, – пояснил Шумилов. – А мы знаем, что Корней твои заказы выполнял. Точнее, ты посредничал, а он сирот[10] бомбил... Кто твой хозяин, Гоша?
– Хозяин, – повторил Гоша отрешенным голосом.
– Хозяин, Гоша, хозяин, – поторопил официанта Шумилов.
«Локомотив» тем временем вновь отправился в дорогу. Ударник врезал по ведущему барабану и одновременно по малой тарелке. Лидер-гитарист взял оглушительный, усиленный дисторшеном аккорд. Если бы Гоша что-то и ответил, то Шумилов и Николай вряд ли это расслышали бы. Однако в ту же секунду не успел смолкнуть гитарный аккорд и вступившая в дело большая тарелка, как вдребезги разлетелся бокал со смородиновым соком, стоявший рядом с тарелкой Водорезова. Барабанщик бил по ведущему, бочка вступила в поддержку бас-гитары, и в этот момент взорвался осколками бокал Шумилова.
– Руку мою отпустите, – довольно внятно произнес тем же отрешенным голосом Гоша.
Музыка между тем стала чуть тише, потому что Алтайцев запел «Остров снов», весьма популярную в конце восьмидесятых рок-балладу. Николаю ничего другого не оставалось, как отпустить официанта. Бокалы разнесли снайперские выстрелы, это было яснее ясного. Водорезов с Дмитрием были на мушке, оба – без пяти секунд покойники. Гошу прикрывает стрелок высокого класса. Выстрелы подгадал под наиболее громкие аккорды «Локомотива».
– Помалкивайте, господа хорошие, – произнес Гоша и нагнулся убирать осколки. – За посуду фирма заплатит, но вас попрошу отсюда.
Окружающие ничего не заметили. А если и заметили, то решили, что изрядно подвыпившие клиенты побили посуду, не более того.
– Вам нужна помощь? – перед столиком вырос солидный дяденька-метрдотель.
– Спасибо, – кивнул Шумилов.
«Ниндзя из меня на сей раз не вышло», – подумал Водорезов. Дослушать «Остров снов» тоже не удалось. Выйдя из «Каданса», Шумилов и Николай поспешно пересекли проезжую часть, тут же нырнули в проходной двор, сделали пару хитрых петель, перелезли через забор и лишь потом отправились к тому месту, где Дима оставил машину. Сейчас за ними не угнался бы ни один «хвост». Подобные упражнения и Николай и Дима отрабатывали на время в отдельном учебном центре.
– Серьезная контора, – произнес Дима, когда они отъехали на приличное расстояние и убедились, что за ними нет хвоста. – Впрочем, по-другому и быть не могло. Шпана средней руки оружейным бизнесом не занимается... Такое впечатление, что у них все просчитано и нас все время опережают на один ход.
– А как ты Гошу вычислил? – поинтересовался Николай.
– Услышал, как его метрдотель по имени назвал, – пояснил Дима. – Еще в гардеробной, он о чем-то со швейцаром переговаривался. Приметы, точнее, их отсутствие, совпали.
– Слушай, а если нас ждали в этом «Кадансе»? – спросил Водорезов. – И заранее подготовили теплую встречу?
Дима лишь хмыкнул. Некоторое время ничего не отвечал. Похоже, слова Водорезова озвучили то, что давно уже стало ему ясно.
– Ты же сам сказал, что нас опережают на один ход, – подвел итог Николай.
Шумилов долго собирался с мыслями, затем добавил:
– Мы мишени, сами вызвали на себя огонь противника... А вот удастся ли заставить его полностью открыться, а потом ударить самим... Ладно, едем отдыхать! Правда, придется переехать на новое место, – проговорил Дима. – Завтра нам предстоит день не менее жаркий.
– Надеюсь, что и не более.
Машина выехала на загородное лесистое шоссе. Новая резиденция располагалась где-то под Москвой.
Глава 2
Генерал Островной разбил пирамиду красивым, но сложным ударом – в лоб, с оттяжкой битка назад. Его соперник лишь хмыкнул. Сам он обычно проводил разбивку «с тылу». Она являлась наиболее осторожной и безопасной для дальнейшего развития партии. Однако в этом случае игра обычно становилась затяжной, а милицейский генерал предпочитал быстроту и натиск. Разбивка, выполненная им, оказалась удачной – Островной сумел оттянуть «своего»[11] и поставить вплотную к короткому борту.
