Сергей Донской - Генеральские игры
– По карманной статье, Павлуша, по карманной. Заплатишь Хвату из личных сбережений. Это твоя головная боль. – Предвидя возражения, Завадский насупился: – Не вздумай жмотничать. Упустишь капитана – сам в Чечню полетишь, в качестве Рэмбо. Кстати, в деле его фотографии имеются?
– Имеются, – буркнул Конягин. Подъем, который он испытывал еще минуту назад, сменился полным упадком. Годы брали свое.
– Дай-ка взглянуть, – распорядился Завадский, протягивая руку с требовательно шевелящимися пальцами.
– Пожалуйста.
– Спасибо, Павлуша. За все спасибо.
Завладев снимками, хранившимися в специальном конверте, генерал-майор разложил их перед собой и сосредоточенно засопел. Капитан Хват не производил впечатления отчаянного головореза, способного в одиночку расправиться с Черным Вороном. Симпатягой он тоже не был. Даже на групповом снимке боевых офицеров, где все жизнерадостно скалились в объектив, этот тип сохранял отстраненное, замкнутое выражение лица.
Приподнявшись с места, Конягин навис над столом, ткнул пальцем в одну из фотографий и прокомментировал:
– Это он в Балашихинском учебном центре «Вымпел». Обрати внимание на его глаза. Так обычно хищник зыркает, а не человек, это я тебе как бывалый охотник говорю. Я как снимок увидел, так и решил: этот Хват нам однажды пригодится, еще тот зверюга. Зенки-то у него рысьи.
– Вот и запрягай его, своего человека с глазами рыси, – буркнул Завадский, отодвигая фотографии подальше. – А потом о его дальнейшей судьбе не забудь побеспокоиться. Меня больше в эти дела не впутывай. Я, Павлуша, рыбак, а не охотник. Меня Волга-матушка дожидается. Моя удочка торчком, девки падают ничком, хе-хе.
– Остался бы, Николай, – просительно прогудел Конягин. – Вместе оно как-то надежней.
– Ага, нашел дурака. – Завадский опять захихикал, грозя заместителю пальцем. – Знаешь, какие на Волге белорыбицы обитают? Возьмешь такую за жабры… у-у, ни в сказке сказать, ни пером описать. Титьки – двумя руками не обхватишь.
– У белорыбицы? – усомнился Конягин. – Титьки?
– Еще какие!
– Где это видано?
– Места надо знать, Павлуша, заповедные места. – Завадский встал, давая понять, что разговор закончен.
Он выглядел вполне беспечно, только подвижный бледный нос по-прежнему ходил ходуном, как у принюхивающейся крысы. Впрочем, негоже сравнивать русского генерала с каким-то там беспородным пасюком. У крыс не бывает лоснящихся щек бурячного цвета. И погоны они не носят, и спирт не употребляют, и штабами не командуют. Жрать да пакостить – вот их единственное призвание. Имеются в виду крысы. О генералах разговор особый.
Традиционные рецепты кавказской кухни
– Ну? – Гелхаев вопросительно посмотрел на племянника, возникшего в дверях тренажерного зала.
По утрам здесь надлежало крутить педали бесколесного велосипеда и перебирать ногами на полосе беговой дорожки, не ведущей никуда. Гелхаев терпеть не мог физических упражнений, но заниматься спортом ему порекомендовали в президентской клинике, а разве можно не доверять тамошним врачам, берущим за прием четыреста долларов?
За право консультироваться у них пришлось выложить кругленькую сумму на закупку медицинского оборудования да еще заплатить за рекомендации двум заслуженным артистам и одному ничем не прославившемуся госчиновнику из Министерства культуры. Затраты того стоили. Теперь Гелхаев имел доступ в самую элитарную больницу столицы, поддерживал в организме витаминный баланс и начинал каждое утро в собственном тренажерном зале. А какой-то двоюродный племянник, седьмая вода на киселе, осмеливался прерывать процесс оздоровления организма. Мнил себя дядиным любимчиком. Хлопал своими телячьими глазищами и требовал к себе внимания.
– Ну! – раздраженно повторил Гелхаев, переставая вращать педали. Это емкое русское словечко постоянно звучало в доме, хотя общаться здесь было принято исключительно по-чеченски. Все, кому выпала честь обитать в стенах гелхаевского особняка, являлись выходцами из одной и той же маленькой, но очень независимой республики, где, как в Греции, было все… кроме денег. Их приходилось добывать в ненавистной России.
– Там тебя Ник дожидается, дядя, – развязно доложил Ильяс. – Говорит, дело срочное. Заводить его?
– Что за Ник? – вкрадчиво спросил Гелхаев, который, как глава тейпа, не мог допустить, чтобы его тревожили по пустякам.
Находись под ним горячий скакун, а не велотренажер, он бы обязательно привстал в стременах. За отсутствием таковых пришлось просто распрямиться, высвобождая из-под живота добрую половину ляжек. Знающие люди, завидя Гелхаева в столь воинственной позе, непременно рассыпались бы в тысячах извинений и поспешили удалиться, раболепно пятясь, но желторотый Ильяс продолжал как ни в чем не бывало:
– Никита Сундуков, лидер поп-группы «Тип-Топ», дядя. – Это было произнесено по-русски, поскольку фраза не переводилась на древний чеченский язык.
– Что еще за «топ-топ»? – поинтересовался Гелхаев, тяжело соскакивая на пол. Шелковая ткань спортивного костюма издала шуршание, напоминающее то, с каким подкрадывается к беспечной жертве преисполнившаяся ядом змея.
– У-у, их сейчас каждый знает, – воскликнул Ильяс, темпераментно всплеснув руками. – Они такие крутые, такие знаменитые. – Восхищенно поцокав языком, он добавил: – А Ник среди них самый крутой, самый знаменитый… Атыпад, полны атыпад!
Племянник продолжал тараторить по-русски, переиначивая отдельные слова на чеченский лад. При этом паршивец ухмылялся до ушей, чуть ли не подмигивая своему разгневанному дяде. Подобная вольность в обращении позволялась далеко не каждому. Во всяком случае, не сопливому юнцу, который пока что проедал больше, чем приносил в общий котел.
– Подойди сюда, мой мальчик, – сказал Гелхаев, маня племянника пальцем, похожим на волосатую сосиску.
– Да, дядя? – В карих глазах Ильяса промелькнули первые признаки беспокойства. Он послушно сделал несколько шагов вперед, однако вплотную к главе рода приблизиться не рискнул, замер поодаль.
– Ближе, – потребовал Гелхаев. Для своих шестидесяти лет он находился в неплохой форме, но делать слишком резкие движения все же остерегался, берег суставы, которые к старости сделались туговатыми и непослушными. Стоит возомнить себя по-прежнему молодым, как суставы – щелк! – напоминают о том, что здоровье, в отличие от богатства, с годами не приумножается, а убывает.
– Я слушаю, дядя, – промямлил Ильяс, остановившись на расстоянии вытянутой руки.
Он уже ни капельки не походил на того задорного джейрана, каким носился по громадному дому Гелхаева, ловя на себе восхищенные и завистливые взгляды многочисленной челяди. Шелудивый шакал, трепещущий перед грозным барсом, – вот кого напоминал племянник теперь. Может быть, именно поэтому Гелхаев не наградил Ильяса парочкой заслуженных оплеух. Лишь ухватил его двумя пальцами за нос, хорошенько прищемил и принялся раскачивать его из стороны в сторону, приговаривая:
– Не смей беспокоить меня по пустякам, щенок!.. Не распускай язык, когда тебя об этом не просят!.. Будь скромен и учтив, яйцеухий сын безмозглого барана!
– Мой отец не баран! – гнусаво запротестовал Ильяс. Чувствуя, что дядин гнев идет на убыль, он помаленьку осмелел. – Ты не смеешь называть его бараном.
Гелхаев в глубине души понимал, что перегнул палку, но только усилил хватку, поскольку главе тайпа не пристало признавать собственные ошибки.
– Твой отец, – гудел он, – и мой двоюродный брат был достойным, уважаемым человеком. Он принес нашему роду много пользы. А что сделал хорошего ты, желторотый индюшонок? Кто ты такой, чтобы тявкать в присутствии старших, щенок?.. А?.. А?..
При каждом новом восклицании Гелхаев яростно дергал прищемленный нос племянника то влево, то вправо, так что очень скоро его пальцы сделались липкими на ощупь. Пришлось брезгливо вытереть их о футболку Ильяса.
Тот покосился на испачканную грудь, и заговорил на родном языке, часто шмыгая покрасневшим носом:
– Великодушно извини меня, дорогой дядя, но я хотел как лучше. Этот Ник неспроста явился. Он позавчера в казино не меньше ста пятидесяти тысяч долларов просадил. На нем теперь большой долг висит.
– Ну? – Гелхаев выжидающе прищурил глаз.
– А его группа теперь в нашем клубе «Башня» выступает, я сам видел. – Ильяс на всякий случай прикрыл нос рукой, после чего отважно продолжал: – Наверняка Ник хочет к тебе за помощью обратиться, дядя. Станет денег просить.
– Откуда ему знать, что «Башня» под нас отошла? По бумагам клуб по-прежнему за прежним владельцем числится.
– Слухами земля полнится, дядя.
Высказав столь мудрую мысль, Ильяс скромно потупился. Не стоит кичиться умом в присутствии старших. Иначе тебя станут тягать за нос и обзывать щенком. Кому такое понравится?
