Михаил Серегин - Бар-сучка
Он расхохотался.
– Выходит, мы просто едем за деньгами.
– Почему вы не накажете Ингу, ведь это она виновата в том, что порошок исчез?
– На это у нее есть, пардон, был человек, приходившийся ей и партнером, и мужем в одном лице. Вы же видели ее сегодня – она достаточно наказана.
– Вы странный. – Со стороны Инги Дарье грозила смертельная опасность. Поэтому она не считала зазорным подтолкнуть крестного папу к разбирательству по данному, доставившему множество хлопот очень многим гражданам вопросу. – То у вас бизнес в голове, то сантименты.
– Не волнуйтесь. Жена Парина больше никогда не будет заниматься делами. Я уже позаботился об этом. Главное сейчас – найти товар.
* * *
Напряженный взгляд Совка выдавал волнение, охватившее его при появлении Дарьи.
– Принесла?
Та молчала и не торопилась с ответом.
– Не томи! Есть или нет?
Данилова выложила деньги и показала два ряда ровных белых зубов.
– Отлично, – Совок сгреб деньги в верхний ящик стола.
Раз, и готово. Он напомнил ей жабу, заглатывающую мошек и не способную насытиться. Хлоп – закрывается пасть, а аппетит от этого разгорается все больше.
– Когда мы поедем к продавцу?
Совок несколько смутился.
– Ты знаешь, это такой трудный тип, он живет один, чурается незнакомых людей. С твоим появлением могут возникнуть проблемы. Он станет докапываться: «Кто такая? Откуда? Где ты ее нашел?»
– Мы договаривались, – она смотрела ему в глаза, как любят делать обладающие суровым взглядом мужчины.
– Ладно, это я так. Сейчас семь вечера, самый торг. Мне надо идти в зал, а то страждущие будут маяться. У меня самый дешевый товар в городе, а партию в запас мы возьмем вообще задарма: по тридцать долларов за грамм.
* * *
Саратов – миллионный город, лежащий на берегу Волги и зажатый с двух сторон покрытыми лесом горами. Вдоль набережной частный сектор практически стерт с лица земли. Реконструированные особняки купцов сменяются современными многоэтажными сооружениями, плотно заселенными фирмами. Чем дальше от реки, тем шире улицы и спокойнее жизнь. Пояс спальных районов опоясывает центр города. Девятиэтажки, состоящие где из одного подъезда, а где из двадцати, впитывают в себя на ночь усталый людской поток и извергают живую лаву каждое утро.
К спальным районам вплотную подступают либо деревни, либо коттеджи с новыми и старыми русскими.
Поливановка – огромный поселок, состоящий более чем из пятисот домов, расположился на западной окраине города. Здесь еще имеют место быть неасфальтированные дороги и колодцы. В теплое время года живность – от кур до привязанных к вбитым в землю кольям или сваям телят и бычков – появляется на узких улочках и непонятно по каким причинам не заселенных предками полянках. Здесь можно видеть коз, гусей, овец, пьяных мужиков, раздрызганных баб, а также бредущих в никуда наркоманов с ярко выраженными стеклянными глазами и миозом зрачков.
У Совка была трехдверная «БМВ» цвета «валюта». Попетляв по многочисленным улочкам Поливановки, они подъехали к дому, который давно уже требовал ремонта.
Одна калитка чего стоила: перекосившаяся из-за отсутствия второй петли да еще и без доски посередине.
Они не стали стучать, приглашая хозяев выйти и встретить гостей, а сразу же вошли во двор. Свет пробивался сквозь плотно занавешенные окна, обозначая присутствие живых душ.
Ни одна собака не тявкнула, хотя Дарья точно знала, что здесь этих мохнатых тварей водится в изобилии. Только пока они ехали, три или четыре отвязанные шавки изъявили громкое желание попасть под колеса. Здесь же не было ни одной. Вытравили их, что ли?
Постучали в дверь. В небольшом окне, прикрытом каким-то подобием занавески, мелькнула тень, и вот уже скрипучий голос старухи вопрошает вечерних посетителей:
– Вам кого?
– Алексей дома?! – громко спросил Совок и показал пальцем на свое ухо, а потом резанул в воздухе ребром ладони, давая понять Дарье, что бабка ничего не слышит.
– Дома, дома, – бабуля была крохотная, чуточку сгорбленная и голубоглазая.
Они вошли, и тут Дарья побледнела, увидев того, к кому они пришли.
Перед ними стоял слуга Инги в отечественном спортивном костюме и тапочках. Тот самый, который охаживал хозяйку и подавал на стол.
Он поздоровался с Совком. От последнего ничего не ускользнуло.
– Вы что, знакомы?
– Да, – ответил Алексей без энтузиазма, – визуально.
– Отлично, а я думал, ты будешь потом меня е…ь за то, что я к тебе вожу непонятно кого.
– Пошли ко мне.
Они прошли по грязным половикам, лежащим на давно немытом полу, в комнатку, где не было ничего, кроме старого трехстворчатого шкафа и кровати.
Бабка отправилась смотреть свой старый черно-белый телевизор, стоящий в красном углу, что очень устраивало всех.
Сесть было не на что. Пришлось стоять.
– Кто тебя прислал? – Леша сразу стал выяснять отношения с Дарьей, не обращая внимания на Совка.
– Это чистая случайность, – стала оправдываться девушка, – у меня… у нас деловое предложение.
– Да-да, спокойно, – Совок чуть согнул руки и раскрыл ладони. – Мы пришли за товаром.
– Она что, теперь твой партнер?
– Перестань, – Совок не мог понять, из-за чего нервничает его поставщик. – Мы принесли бабки, бабки-и-и. Нам нужен товар. Вот и все дела.
– Сколько ты принес? – Алексей прекратил сверлить глазами Дарью и повернулся к дилеру.
– Здесь шестнадцать тысяч, – он вынул пакетик, набитый американскими президентами всех времен.
– Забирай, по тридцать пять за грамм.
– Но я рассчитывал на скидку, партия ведь большая.
Алексей стал щелкать суставами, разминая пальцы на руках один за другим.
– Ты придурок, – он схватил Совка за грудки и припер к стене. – Сколько раз тебе говорить, что каждый новый человек в этом деле повышает риск того, что на нас рано или поздно выйдут очень-очень жестокие люди.
Леша по своим габаритам был раза в два крупнее Совка. Продающий в дискотеке наркотики юноша ростом и комплекцией очень походил на Дарью, поэтому даже за мужчину его было тяжело принять.
Хватка ослабла. Мечтающий обогатиться мальчик снова был на свободе. Алексей картинно подошел к окну.
Дарья вспомнила, что в то утро, когда их якобы отпускали на свободу, никто ничего уже не подавал. Слуги не было.
– Тебя уволили? – она должна была пользоваться ситуацией и подкачать информацию для себя. В том, что Алексей замешан в этом деле, у нее сомнений уже не было.
– Хозяин порезал себе десну, когда ел капусту ранним утром, еще до вас. В тарелку случайно попал маленький кусочек стекла.
– Это ведь чистая случайность? – она, словно актриса, делала все, чтобы показать деланную наивность своего предположения.
– Конечно, – в тон ей отозвался Леша. – Я же должен иметь что-то за то, что обслуживал эту суку.
– Так, значит, сумку из номера увел ты?
Он повернулся к гостям.
– О чем ты говоришь?
Тут Дарья поняла, что ляпнула лишнего. Получается, что он работает не один. Есть еще кто-то. Или даже этот кто-то и обделал дельце, а Леша здесь уже поскольку-постольку.
– Ребята, вы о чем? – Совок никак не ожидал, что на пятой минуте визита эта деваха и поставщик будут бубнить о своем. А ему здесь вроде как и делать нечего. – Вот деньги, давай товар, и мы пойдем.
Леша вытащил из кармана штанов крохотный калькулятор.
– Шестнадцать тысяч делим на тридцать пять, получаем… четыреста пятьдесят семь грамм. – Давай хоть бы по тридцать два, – взмолился Совок.
– Для твоей дискотеки этого хватит на несколько месяцев. Ты что, его в кашу ложить будешь?
Он подошел к шкафу и вынул электронные весы.
Дарье вся эта возня напомнила затрапезный продуктовый магазин, где вразвес продают муку, сахар или макароны.
Когда товар перешел к Совку в руки, тот засветился, будто красно солнышко.
– А у тебя останется что-нибудь через месяц?
– Ты что, не видишь?! – заорал Леша. – Сам же выгреб почти все, – он кинул на весы пакет с остатками.
Двадцать три грамма.
– Ладно, мы пойдем, – Совок бочком уже двинулся к выходу, маня рукой Дарью. – Дада, ты чего застопорилась, пошли.
– Ты иди, нам еще потолковать надо.
Торговец уже окончательно не въезжал. Женщина, отдавшая шесть тысяч долларов, даже не желает довезти товар до места.
– Просто какой-то дурдом, – позволил он себе высказаться вслух и вышел из комнаты.
Когда они остались наедине, Леша положил остатки героина и весы обратно в шкаф, после чего уставился на Дарью.
Она и не думала теперь открывать рот первой.
Так они смотрели друг на друга пару минут. Отдуваясь, покрякивая, потирая ладони, скрещивая руки и ноги.
Сесть можно было только на кровать или на пол. Что случится, если оба окажутся бок о бок на одной койке, было ясно как день.
