Сергей Самаров - Супербомба
«Уазик» рванул с места, словно его кто-то невидимый плеткой по колесам стеганул.
– Рассказывай, – сказал я Вахромееву.
Но его и торопить не было нужды. Николай как раз из тех парней, что в корне стараются пресекать все попытки полакомиться ментовской кровью.
– Двух наших ребят к ограждению школьного забора приковали. Их же наручниками. Забрали оружие. Старший лейтенант Соловьев десять минут был без помощи, валялся на тротуаре, истекал кровью. Ранение в живот. Случайный прохожий их обнаружил. Улица тихая, не для ночного гуляния... Он собаку на прогулку вывел... Собака у него такая, что с ней только ночью гулять. На всех бросается. Потому собаковод сам и помощь оказать не смог, только нам позвонил и в «Скорую»... И на том спасибо... Сразу выслали машины, чтобы все улицы перекрыть. Нападавшие ушли во дворы...
– Там их кто-то видел? – задал я естественный вопрос.
– А кто-то успел уже свидетелей опросить? – спросил Коля встречно. – На пару минут раньше нас выехали эксперты и дежурная следственная бригада. Ну, и «Скорая», наверное.
– Это уже легче. Не напоганят своими ногами.
По горячим следам всегда приятнее работать. Можно успеть разобрать, грубо говоря, «незатоптанные следы». Под «незатоптанными следами» я подразумеваю первую информацию, еще не переваренную в тупой свидетельской голове, не обогащенную и не отягощенную воображением и пришедшими на ум несуществующими красивостями, как это почти всегда бывает, когда допрашиваешь свидетеля через день или два после события.
* * *Но и мне, и лейтенанту Щербакову пришлось испытать хотя бы частичное разочарование, едва мы прибыли на место. Затрещала, словно собралась лопнуть от натуги, рация машины.
– Севастьянов есть поблизости? – раздался голос дежурного по управлению капитана Устьянцева.
– Да, Валентин, я здесь, – ответил я в протянутый мне водителем микрофон.
– Мне, конечно, не слишком хочется тебя расстраивать, но твоего старшего лейтенанта Бравлинова час назад видели в военном городке. Он прогуливался с женой на окраине, как сказали, в районе стадиона. Жена отрицает этот факт, говорит, что была дома. Но Бравлинова видел командир взвода из соседней роты и даже обменялся с ним парой фраз, спросил, что со старшим лейтенантом произошло. Бравлинов просто отмахнулся и ничего не ответил. Жена старшего лейтенанта старший прапорщик Татьяна Бравлинова при этой встрече смутилась и отвернулась. Нам об этом только что сообщили. В бригаде тревогу поднимать не стали, просто отказались поднимать тревогу, сославшись на то, что не желают вмешиваться в ментовские дела.
– Значит, здесь был не он? – зло и категорично спросил я.
– А я, извини уж, не был ни там, ни там, – капитан Устьянцев обрадовать меня ясностью не пожелал. – Я за что купил, за то и продаю.
– И что теперь, мне возвращаться?
– Сам смотри. Вдруг там какая-то путаница. Здесь парни тоже уверенно его опознали. Хотя они его ни разу и не видели.
– В том-то и дело, что не видели. Они где сейчас?
– На месте должны быть.
Ментовскую машину я видел стоящей у бордюра. Позади машины толпа людей в форме и без формы. Эксперты, как известно, форму носить не любят. Но в темноте не разберешь, кто там чем занимается.
Взвизгнули жесткие тормоза «уазика». Мы остановились и вышли. Капитан Вахромеев с вопросом на меня глянул, я в ответ только плечами пожал.
– Значит, я был прав, – Слава Щербаков свои размышления решил на новую орбиту вывести. – Он все-таки дома.
– Пока он и здесь и там, – за меня уверенно ответил Вахромеев, словно он слышал наш предыдущий разговор. – И у нас нет причин отказываться ни от одной версии.
Вахромеев сбросил автомат с плеча в руку, зажал его сильной кистью и первым шагнул к месту происшествия.
Лейтенант Щербаков поспешил за ним, а я двинулся вслед неторопливо, в раздумьях.
* * *– Он это был, абсолютно точно, – сказал старший прапорщик с наручниками, сцепляющими одну из его рук, – снять впопыхах забыл, что ли. Или от радости, что жив остался, до такой степени растерялся. – Взгляд такой, как у затравленного волка. Словно взглядом убить пытался. С ненавистью на нас смотрел и с испугом.
– Борис, ты не прав, – возразил пожилой старший сержант, видимо, водитель ментовского «уазика», потому что ключи от машины на пальце держал. – Взгляд у него как раз ясный был, ангельский. Это потом, когда другие подскочили, он уже чуть насмешливым стал. И на Володю Соловьева, это наш старший лейтенант, раненый, с насмешкой посмотрел, когда тот упал и за живот схватился. Как будто старший лейтенант комедию ломал.
– Я не Борис, – рявкнул старший прапорщик.
– И все равно ты не прав, потому что в штаны наложил, когда ствол у своего жирного пуза увидел, и больше ничего уже видеть не мог, – старший сержант говорил добродушно, вроде бы и без видимых оскорблений, но категорично. – А что касается того, он это был или не он, я сказать точно не могу. Но – похож вроде бы.
– Откуда эти четверо выскочили? – спросил я, прекращая спор, который начался, похоже, еще когда два мента «отдыхали», прикованные к металлической сварной ограде школьного сиреневого скверика.
– Оттуда вон, – показал старший прапорщик торопливо и даже шагнул к дорожке, выходящей из-за кустов. Ему, похоже, очень хотелось разговор со старшим сержантом прекратить, потому что старший сержант, в соответствии с возрастом, был мудр, как медведь, а в соответствии со службой безжалостен, как пчела.
– Четыре метра, даже четыре с половиной. И вы не среагировали? – недобро хмыкнул капитан Вахромеев.
– Старший лейтенант Соловьев среагировал, – сказал старший сержант. – А у меня оружия не было.
– Все четверо были вооружены? – Вахромеева подробности интересовали.
– Все пятеро? – поправил я его.
– Все, – сказал старший прапорщик.
– У первого я пистолета не видел, – в этом вопросе старший сержант предпочел от категоричности отойти.
– В поясной кобуре, под майкой, – уточнил старший прапорщик. – Он его не доставал. Уже ни к чему было.
– А как он вообще среагировал на помощь? Говорил что-то? – Я продолжал отрабатывать версию киллера-одиночки.
– Нет, – категоричность к старшему сержанту вернулась. – Ни слова не сказал. Мне вообще показалось, он больше нас удивился их появлению.
– Но ушел с ними, – добавил старший прапорщик. – Ему рукой показали, и он пошел.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – признался я. – Это в том случае, если здесь действительно был старший лейтенант Бравлинов. Ничего ровным счетом не понимаю.
– Чего ты не понимаешь? – спросил Вахромеев с непонятным мне раздражением.
– В нашем городе у Бравлинова не может быть активной поддержки. Или это уже материал совсем иного дела.
От нашей машины подошел водитель, которого мы оставили сидеть за рацией. Если подошел, значит, есть сообщение.
– Что еще? – спросил я.
– Из хирургии сообщили дежурному. Старший лейтенант Соловьев...
– Не довезли? – поторопил события немолодой старший сержант.
– Почему? Довезли. Ранение легкое. Резиновая пуля, предположительно от револьвера «Викинг». Пулю извлекли, рану обработали. Готов дать показания. Настоятельно просит приехать как можно быстрее.
Я переглянулся с Вахромеевым.
– Поеду туда. Поговорю. – Я глянул на часы. Время как раз приближалось к подходящему, и мне необходимо было остаться одному. – Лейтенанта Щербакова я с вами оставлю. Он мне потом все доложит. Из больницы я в управление поеду. Машину к вам отправлю.
2. КАПИТАН ВЕНИАМИН РУСТАЕВ, СПЕЦНАЗ ГРУ
Кто бы знал, какого труда нам всем стоило усидеть на месте, когда к «Ленд Крузеру» подъехал «Мицубиси Паджеро» и мы замерли, как спринтеры на старте, готовые прийти на помощь старшему лейтенанту Бравлинову по первому сигналу тревоги. Такой вариант никак не вписывался в разработанный и просчитанный сценарий, а нарушение сценария всегда вызывает затруднения. И мы не знали, как себя вести.
– Я – Гиссар, – прошептал я в «переговорку». – Соблюдаем спокойствие. Концентрация внимания предельная. Действовать только в крайнем случае. Если крайний случай наступит, ближним атаковать засаду в кустах. Ориентироваться на действие засады. Они лучше нас знают, что происходит. Попытаются выйти к машинам – атаковать сразу. Таганрог, у тебя лучший ракурс, смотри – что там происходит?
Может быть, меня чутье спасло. Промелькнула в голове мысль, что Изот не пожелал сразу рисковать и послал проверку. А теперь уже сам подъехал.
Капитал Словакин отозвался сразу:
– Пока только дверцы открылись и в той, и в другой машине. Друг друга, что ли, рассматривают. Непонятно. Вот. Из «Тойоты» кто-то вышел. Темно, лицо не разберу. И из «Мицубиси» тоже. Поменялись местами. Вроде бы все спокойно.
– Нормально, продолжаем наблюдение, – мое предположение, очевидно, подтвердилось.
