Сергей Зверев - Черное золото
– Ты послушай меня внимательно, Рафик. Главный конкурент на рынке – Россия, так?
– Так, – подтвердил, моргая осоловевшими глазами, рыбный магнат.
– Естественно, церемониться с русскими нечего. Проблему нужно решать кардинальными средствами. Все очень просто. Если всыпать кое-какую бурду в низовья Волги, тогда накроются сами места нереста. Понимаешь, о чем я говорю?
– Ну-ну, продолжай, дорогой. – Мустафов замер и внимательно слушал, боясь пропустить хотя бы слово. Мозг, уже здорово одурманенный коньяком, подчинялся с трудом. Но саму суть идеи Мустафов ухватил.
Собеседник продолжал:
– Для русских это будет большая беда, да что беда – крах. На несколько лет они вообще будут вынуждены уйти с рынка.
Чем больше думал обо всем этом Мустафов, попивая коньяк, тем больше нравилась ему идея. Он вытер потное лицо и хрипло спросил:
– Хорошо, как ты это собираешься сделать?
– Мне надо будет слетать в Иран. – Собеседник обернулся, и стало видно его лицо. Кожа на лице была гладкая, без единой морщины, словно у ребенка. Страшноватый был ребенок! Лицо его скорее напоминало маску.
Слово «Иран» подействовало на Мустафова магически.
– Думаю, идея им понравится, – сказал он. – Попробуй с ними договориться, они тебя ценят больше, чем меня. И вот еще что. – Мустафов скрылся в домике и вернулся через некоторое время с несколькими зелеными купюрами в руке. – Это тебе на дорогу.
– Ты балуешь меня, Рафик…
– Скажу больше, – прищурил глаза Мустафов, – если дело выгорит, получишь пять процентов от продаж.
– Что? – Собеседник вскочил. – Ты решил сделать меня миллионером?
Мустафов шутливо погрозил пальцем:
– Здесь нет чужих ушей, и при свидетелях я откажусь от знакомства с тобой. Если ты засыплешься, я тоже умою руки.
* * *Напряженный трудовой день близился к концу, утомленный вечер опускался на Москву. Трофим Иванович Сивоконь подождал, пока красавица Лида не заглянет к нему – она делала так в конце каждого рабочего дня.
– Ну все, Трофим Иванович? Разрешите идти? – Девушка улыбнулась.
Секретарша не была военнообязанной, и после уставного обращения на губах ее появилась неловкая улыбка.
– Ступай, Лидочка, – скомандовал добродушно Сивоконь. – Завтра не опаздывай. Поменьше перед зеркалом крутись.
Девушка улыбнулась начальнику и танцующей походкой направилась к двери. Когда за секретаршей закрылась дверь, Трофим Иванович вышел в приемную, запер изнутри дверь, оставил ключ в скважине и вернулся в кабинет. Он расположился в кресле и, поглядывая на вечернюю Москву, достал трубку мобильного телефона. Вздохнул и набрал номер.
Он звонил в Астрахань.
– Ну что, Василий, придумала твоя золотая голова что-нибудь? – проговорил генерал вкрадчиво.
Теперь контр-адмирал Ставрогин отвечал совсем другим тоном. Сложил в уме два и два.
– Ты вообще отдаешь себе отчет, Трофим, что разговор наш ведется открытым текстом? – раздраженно бросил Ставрогин.
– Какой отчет, Вася, – устало бросил генерал. – Остаться бы в живых. Я же говорил тебе, нас вряд ли слушают. Ты отвечай быстро, и без глупостей, по существу.
В трубке после паузы вновь послышался неприятный, скрипучий голос контр-адмирала.
– Одно дельце у меня тут, кажется, наклевывается, – признался Ставрогин. – Но от тебя тоже кое-что потребуется.
– Что для тебя сделать? – спросил Трофим Иванович. – Отец родной! Вася, ты знаешь, я сделаю все, что в моих силах!
– Нужен звонок одному твоему знакомому.
Генерал Сивоконь приободрился.
– Один звонок – и делов-то? Я знаю, Вася, ты человек честный, вдумчивый… Сформулируй, чтобы я понял… Куда хоть звонок-то? В Баку? Уже интересно!
Настроение Трофима Ивановича поднималось, как на дрожжах. Сивоконь вскочил, принялся ходить по кабинету, вышел в приемную, вернулся. И когда генерал нажал на кнопку, прекращая телефонный разговор, у него был четкий план, что делать дальше.
* * *Рафик Мустафов, когда остался один, всерьез задумался. Недавнее предложение, исходившее от собеседника с неподвижным лицом, представлялось весьма любопытным, но уж очень, как это сказать, трудоемким. Без посторонней помощи это дело, по мнению Мустафова, никак нельзя было провернуть.
Рафик Мустафович вздохнул, взял с полки старую записную книжку, которая от времени стала толще – бумага поистрепалась, измочалилась, – и опустился в кресло. Он принялся перелистывать блокнот, отыскивая телефонный номер. Нужен был человек, с которым можно было поговорить всерьез и, самое главное, который мог бы помочь в задуманном.
Раздался телефонный звонок. Рафик Мустафович лениво снял трубку.
– Алло, – произнес он.
В следующую минуту лицо его просветлело – чудесным образом звонил именно тот, кто был нужен. Причем телефонный собеседник начал говорить такие вещи, что у Рафика Мустафовича захватило дух.
– Рафик, я чуть с ума не сошел, когда узнал, что меня просят позвонить тебе, – захлебывался в трубке далекий голос из Москвы. – Вспомни прежние времена, прежние праздники. Как мы кутили-то, а?
Рафик Мустафович вспомнил генерала Сивоконя, у которого всегда так блестели глаза. Генерал Сивоконь приезжал в Баку в составе военной делегации, когда только прекратил свое существование Советский Союз. Рафик Мустафов был тогда министром рыбной промышленности.
Делегация прибыла в рамках подготовки соглашения о дружбе, экономических связях и взаимной военной помощи между Россией и Азербайджаном. После официальной части визита был банкет, Мустафов запомнил, как Трофим Иванович Сивоконь внимательно выслушал фразу министра о том, что ему нравится хрусталь, а потом в Баку пришла посылка – Сивоконь прислал хрустальную люстру из Москвы. Рафик Мустафович умилился. Правда, люстру вешать не стал, но генерала запомнил.
Позже Сивоконь порывался приехать в Баку на отдых – ему понравился «город на камнях», – но так и не собрался.
Сейчас суть звонка сводилась к тому, что генералу нужна была помощь. И помощь немалая.
– Влез куда-то, а, Трофимчик?
– Не то слово, влип в историю десять лет назад. – Трофим Иванович коротко рассказал, как было дело.
– Плохо, Трофим, – сказал Мустафов. – Как выходить из положения будешь?
– Вот, по друзьям звоню.
– В таком деле друзья тебе – не друзья, Трофимчик, – сказал Рафик Мустафович. – Здесь трезвый экономический расчет нужен.
– Примени этот расчет, – не унимался генерал. – Затем и звоню: послушай, у меня есть знакомый в Астрахани, просит свести тебя с ним. Он наслышан о тебе, говорит, если вы познакомитесь при моей помощи, конечно, то ваше знакомство можно будет использовать ко взаимной пользе.
– Что? – спросил Мустафов. – Он так и сказал – ко взаимной пользе?
– Так и сказал, – подтвердил Сивоконь. – Он имеет в виду, что ты теперь успешно занимаешься икрой.
– Это хорошо, – довольно хмыкнул Рафик Мустафович. – Ты веришь этому своему знакомому?
– Верю, – сказал Сивоконь. – Еще как верю.
– Тогда вот тебе мой расчет, Трофим. Услуга за услугу. Ты тоже должен кое-что для меня сделать.
– Рафик, ради бога… – вскричал Трофим Иванович.
– Всего, Трофимчик, по телефону не расскажешь.
– Ты подумай, – волнуясь, произнес генерал Сивоконь. – Ты тоже получишь долю, мой знакомый – толковый парень. Знает в Астрахани все ходы и выходы. Ты – в своей стране. Вас бы связать как-то.
– Хорошо, я подумаю, – сказал Рафик Мустафович. – Ты перезвонишь?
– Разумеется, – ответил генерал Сивоконь и отключился.
Положил трубку и Рафик Мустафович. В большом волнении он долго ходил по комнате, выглядывал в окна. И ловил себя на мысли, что не доверяет телефонному собеседнику. Ни на грамм! А почему? Плохи дела у того генерала, который звонит первым и предлагает свои услуги.
Пока нужно выдержать паузу, решил Мустафов. Еще неизвестно, кто такой Сивоконь сегодня. И неизвестно, стоит ли доверять астраханскому знакомому, которого так усиленно сватал Трофим.
Глава 5
Иранский городок Пехлеви, расположенный на побережье Каспия, изнывал от жары. Послеполуденное солнце висело раскаленным шаром, который, казалось, хотел нагреть до температуры кипения даже море. На рынке кричала, шумела огромная толпа, люди торговались из-за каждого динара – так называется мелкая монета Ирана. Вокруг располагались бескрайние поля глинобитных строений, в которых жило практически все население городка. Глядя на панораму города издали, можно было подумать, что почти ничего не изменилось в его облике еще с походов Александра Македонского. Чуть в стороне возвышалось несколько зданий современной архитектуры, которые смотрелись весьма необычно среди всего этого средневековья. На четвертом этаже одного из этих зданий, несмотря на плотно закрытые окна, было прохладно. У стола, на котором дымились две чашечки кофе, беседовали двое. Одним из собеседников был представительный мужчина, которому можно было дать лет шестьдесят – шестьдесят пять. Выглядел он безукоризненно. Дорогой костюм цвета кофе с молоком, вычищенные до блеска туфли, седая аккуратная борода ложилась на воротник. Когда на старика попадал поток воздуха из кондиционера на потолке, он блаженно жмурил глаза.
