Максим Шахов - Автограф ликвидатора
– Алло! – ответил тот.
– Если ты собирался ложиться спать, то не угадал! – крикнул Логинов. – Объявляй «Перехват»!
– А что случилось?
– От «Синары» уходит джип «Хонда-CRV»! Я сейчас сяду ему на хвост, но у меня нет оружия! А тип в джипе мне очень нужен! Все!
Подбегая к «девяносто девятой», Логинов увидел, что пассажирская дверца машины распахнута.
– Гордеич! Гордеич! Ты где? – крикнул он.
Ответа не последовало. Логинов подскочил к машине и вдруг увидел тело под кустом. Выматерившись, он прыгнул за руль и снова набрал номер Комарова. У того было занято.
Виктор быстро завел двигатель и рванул машину с места. Пассажирская дверца от рывка захлопнулась не до конца, но сейчас это было неважно. Вывернув руль, Логинов погнал машину в проезд за джипом. Мобильный на автодозвоне продолжал вызывать Комарова.
Когда тот ответил, Логинов быстро сказал:
– Джип уходит к окраине, понял? А у гостиницы лежит Гордеич! Вызови ему «Скорую»! Понял?
– Понял! Так что там у тебя случилось?
– Точно не знаю! Владелец джипа – Аркадий Ложкин! Он был у меня в номере, а потом пристукнул старика!
– Ясно… – сказал Комаров.
Логинов сунул мобильный в держатель и сосредоточился на дороге. Джип воспользовался форой и почти скрылся из вида. Но движок у «девяносто девятой» был форсированный. Выжав из него все, что можно, Логинов промчался по проезду, резко завернул на дорогу и начал сокращать дистанцию.
Тут джип притормозил и резко повернул на другую улицу. Логинов тоже поневоле сбросил скорость. Джип воспользовался этим, тут же повернул снова и на несколько секунд скрылся из вида.
Но Логинов тоже был не лыком шит. Домчавшись до следующего поворота, он резко затормозил и вывернул руль. Машина пошла юзом, но в поворот вписалась удачно. Виктор утопил акселератор, «девяносто девятая» снова начала сокращать дистанцию…
ГЛАВА 37
Мирон посмотрел в боковое зеркало. От гостиницы выскочила «девяносто девятая» и бросилась вдогонку за джипом. Мирон увеличил скорость, мощный «хондовский» движок утробно зарычал, но «девяносто девятая» каким-то непостижимым образом не только не отставала, но даже начала сокращать дистанцию…
Мирон выматерился – такой прыти от отечественной тачки он не ожидал. И тут же повернул. Один раз и сразу второй. Но и этот маневр не очень помог. «Девяносто девятая» сперва немного отстала, но вскоре опять появилась в боковом зеркале…
Мирон поворачивал снова и снова, надеясь сбить преследователя с толку. Но «девяносто девятая» держалась позади как приклеенная – несмотря на то что они забрались в переулки с разбитой проезжей частью.
А тут еще в стороне, за домами, ночное небо осветилось ядовитыми всполохами мигалки. Судя по всему, к «девяносто девятой» спешила подмога. Гоняться наперегонки еще и с гаишниками Мирон не собирался.
В очередной раз повернув, он резко затормозил. Джип развернулся поперек дороги. Мирон поспешно выскочил и рукой с пистолетом облокотился о капот.
Несколько секунд спустя в переулок завернула «девяносто девятая». Мирон был не столь наивен, чтобы стрелять по лобовому стеклу, слишком мизерными были шансы задеть водителя. Вместо этого Мирон открыл беглый огонь из пистолета по колесам.
Пистолет пять раз раскатисто прогрохотал в ночном переулке. И одна из пуль достигла цели. «Девяносто девятую» бросило в сторону и понесло на дощатый забор частного дома…
Мирон тут же прыгнул в салон и рванул джип с места. Перекосившаяся «девяносто девятая» врезалась в штакетник, потом начала сдавать назад. Но с пробитым колесом шансов тягаться с джипом у нее уже не было.
Мирон удовлетворенно хмыкнул, свернул в первый же переулок и на полной скорости стал уходить к окраине. Ему повезло. Гаишники джип не перехватили, ядовитые всполохи их машины остались далеко позади. Через три минуты «Хонда» приблизилась к гаражному кооперативу.
Фары высветили задранный в небо проржавевший шлагбаум, никакого охранника при нем не было и в помине. Зато чуть поодаль, в глубине гаражей, виднелись приоткрытые ворота, из которых на проезд падал прямоугольник света…
Мирон уже проскочил было шлагбаум, как вдруг в голове у него промелькнула идея. Резко затормозив, он сдал назад, повернул голову и ухмыльнулся. Он не ошибся, открытый гараж был пуст…
Мирон покосился в боковое зеркало и свернул в гаражи. Медленно подъехав к открытым воротам, он снова огляделся по сторонам. Народа в этот поздний час в кооперативе не было. Только из ворот гаража высунулась голова владельца. Судя по выражению его лица, он был немало удивлен появлением такой крутой тачки.
Мирон выбрался из салона и с дружелюбной улыбкой шагнул к владельцу.
– Привет, земляк! У тебя ключа на тринадцать нет? А то у меня тяга разболталась… Не одолжишь на пару минут?
– Да без проблем! – кивнул владелец гаража.
Он повернулся и двинулся к разложенным на полу ключам. Мирон оглянулся в последний раз и нырнул в ворота следом. Из транспортных средств в гараже находился только разобранный мотоцикл.
Мирон сунул руку в карман и неслышно шагнул сзади к владельцу…
ГЛАВА 38
В переулках, на разбитой дороге, джип имел перед «девяносто девятой» большое преимущество. Но Логинов и не надеялся задержать Аркашу в одиночку. По ходу погони он держал связь с Комаровым, и тот уже направил на помощь Логинову машину ДПС.
Только Ложкин оказался хитрее. Завернув на скорости в очередной переулок, Виктор увидел, что джип стоит наискось проезжей части. И тут же по «девяносто девятой» начали стрелять.
Логинов не стал сбрасывать скорость, просто пригнулся. Но Ложкин оказался парнем тертым и стрелял по колесам. Одна из пуль пробила покрышку, машину понесло на забор.
Виктор ударил по тормозам, но «девяносто девятая» все равно въехала крылом в штакетник. Логинов хотел было выскочить и залечь за машиной, но Ложкин не собирался его добивать.
Выстрелы прекратились, хлопнула дверца, и «Хонда» умчалась прочь. Виктор попытался резко сдать назад, но «девяносто девятая» с пробитым колесом слабо слушалась руля и скорость потеряла вконец. Продолжать погоню было бессмысленно, Логинов перезвонил Комарову и сообщил, в какую сторону ушел джип.
После чего тронул «девяносто девятую» с места. Немного поплутав переулками, он выбрался на знакомую дорогу и минут через пять на малой скорости вернулся к гостинице. Комаров был уже там – стоял возле кареты «Скорой помощи», в которую на носилках грузили Гордеича.
– Привет! Что с ним? – спросил Виктор подходя.
– Удар тупым предметом по голове, – оглянулся Комаров.
Тут Виктор увидел, что Гордеич в сознании. Отстранив доктора, он заглянул в салон «Скорой».
– Жив?
– Жив, – сказал доктор, поскольку Гордеич ничего не ответил.
– И кто тебя так, а, старик? – наклонился к носилкам Виктор.
Гордеич снова не ответил, просто удивленно пробормотал:
– Здрасьти…
– У него от удара амнезия, – объяснил доктор.
– Травма серьезная?
– Да я бы не сказал, – пожал плечами доктор. – По-моему, легкий рауш. Но точно обследование покажет…
– Ясно, – кивнул Виктор. – Вы его в какую больницу повезете?
– Да она у нас одна. В травматологию его положат.
– Понятно… Ну спасибо.
– Да не за что, – пожал плечами доктор и отправился на свое место в кабину.
Логинов повернулся к Комарову:
– Твои гаишники джип не перехватили?
Комаров быстро позвонил, сказал в трубку пару слов и покачал головой:
– Нет…
– Хреново, – вздохнул Виктор.
– Так что тут случилось? – спросил Комаров.
– Пошли, посмотришь…
ГЛАВА 39
Если бы Василия Федоровича Панфилова, пятидесятилетнего и.о. заместителя главного технолога «забабаховки», увидели в этот момент коллеги, их бы, наверное, хватил удар. Панфилов был не то чтобы сатрапом, но достаточно требовательным начальником. Он, конечно, на многое закрывал глаза, но только в том случае, если нарушения не влияли на результат работы.
Если же кто-то из многочисленных подчиненных Панфилова ставил под угрозу выполнение календарного плана, Василий Федорович ни в выражениях, ни в средствах воздействия не стеснялся. До уличного мата дело, конечно, не доходило – все-таки в «забабаховке» трудились образованные и интеллигентные люди, – но «прорабатываемому» научному сотруднику от этого было не легче. Моральная травма от такого воздействия долго еще бередила душу провинившегося…
В данный же момент Василий Федорович возлежал на разложенном диване, иногда именуемом «пианино», и выглядел, мягко говоря, несколько непривычно. Из одежды на заместителе главного технолога были одни трусы. Руки и ноги его были привязаны веревками к стойкам диванных подлокотников…
Если бы еще неделю назад Василию Федоровичу сказали, что такое может быть с ним, он бы просто рассмеялся. В отличие от продвинутой и раскрепощенной молодежи Панфилов в сексуальном смысле до недавнего времени был консерватором. Или, пользуясь нынешним сленгом, лохом.
