Андрей Московцев - Бухгалтер
Мальчишка прошелся по площадке туда-сюда, подтянул тяжелый гранатомет на плече повыше. Снизу, с лагеря прилетел дымок. С запахом вареной баранины. Голод злобно сдавил желудок. Тот протяжно и уныло квакнул — пусто, чего хватаешь! «Ничего, до смены недолго, вытерплю», — решает Ислам. Слух улавливает приближающийся грохот, будто товарный поезд мчится по железным рельсам, пустые вагоны гремят на стыках. Из-за скалы медленно выползает толстый тупорылый вертолет, вправду похожий на вагон. Два винта, один в голове, второй в хвосте, бешено секут разреженный горный воздух, тяжелая машина трудно карабкается через перевал. «Американский вертолет!» — мелькает мысль. Он видел раньше такие вертолеты у американцев и их союзников. Опознавательных знаков мальчишка не видит, да ему и не нужно, ведь вертолет сделан американцами. Значит — враги! Еще несколько долгих секунд заворожено смотрит на грязно-зеленое чудовище. Гранатомет срывается со спины, стальная труба с широким раструбом на конце ложится на плечо. Предохранительный колпачок с взрывателя летит на землю, щелкает взводимый курок, прицельная планка становится вертикально. Юный воин Аллах готов уничтожить мерзкого врага! Из груди рвется горячее дыхание, пальцы дрожат от волнения. Прицел замирает в центре зеленой туши…
Пилот видит маленькую фигурку с каким-то странным предметом на плече, очень похожим на ПЗРК. В панике дергает рукоять управления, чтобы уйти от ракеты, но неповоротливый транспортник не может так маневрировать, как вертолет огневой поддержки. Машина только начинает заваливаться на левый бок, … Палец мальчика жмет спуск. Раздается громкий хлопок, пронзительное шипение режет слух. Противотанковая граната врезается в брюхо транспортника. Взрыв разрывает днище, машина чуть сгибается, словно человек, получивший удар солнечное сплетение. Вертолет выдержал бы, все-таки это крепкая боевая машина, но пилот слишком сильно вывернул и дал обороты. Надрывно орущие двигатели ломают корпус пополам. В пропасть сыпятся люди, оружие, какое-то барахло, обломки корпуса, два мотора с бешено вращающимися винтами.
«Аллах Акбар, Аллах Акбар!» — истошно визжит Ислам, не веря глазам.
…поисковая группа добралась к месту катастрофы только через месяц. Человеческие останки растащили дикие звери, все остальное унесли дикари. Сохранилось только несколько больших железяк.
…Доктор без сил опускается на землю. Ослабевшие пальцы разжимаются, телефон падает в пыль. В нем пищит, слышится треск, связь обрывается.
Налитые кровью глаза Ридвана поднимаются к небу, хриплый голос кричат в микрофон, срываясь на визг, замирает … издалека нарастает грохот моторов МИ-8.
— Пора идти, командир, пока не очухались, — говорит Велетнев, глаза озабоченно шарят в небе, — а то они еще людей привезут и тогда нам хана.
— Ты прав, Миша. Я останусь, идите без меня.
— Это что за дела? … — задохнулся от возмущения Велетнев, — да какого тут…
Барабанщиков удивленно смотрит на Удальцова.
— Не гуди, Михаил. И ты не смотри так, — сказал он, с трудом поворачивается на бок, — не могу я идти. Осколок что-то задел в спине, ноги не шевелятся.
Велетнев бросается к командиру, переворачивает — чуть выше поясницы расплывается темное пятно.
— Ну, увидел? И не болтай чепухи, я в медицине разбираюсь, — спокойно произносит Удальцов.
— Не буду, — опускает голову Михаил.
— Вот и хорошо. А теперь уходите быстро-быстро….
Велетнев мгновение, будто не веря в случившееся, сидит неподвижно, осторожно обнимает командира. Удальцов крепко жмет руку Барабанщикову:
— Бывай, лейтенант, счастливо тебе. Вперед!
Ждать пришлось недолго. Горячий воздух завибрировал от накатывающего волнами рева. Андрей на руках подтягивается до расщелины, непослушное тело втягивается в камень. Вертолеты на минуту зависают, из распахнутых пастей люков прыгают солдаты. Лопасти бешено вращаются, поднимаются тучи песка и пыли, люди низко пригибаются, словно кланяются свирепому механическому богу. Люки одновременно захлопываются, машины поднимаются. Вертолеты медленно расходятся в стороны и, будто крадучись, приближаются к позициям русских. Бортовые пулеметы непрерывно поливают огнем укрытие. Визг, скрежет и треск лопающихся камней заполняют пространство. Люди Ридвана сунулись было вперед, используя прикрытие с воздуха, но шальные пули летят во все стороны так густо, что двое сразу падают замертво, остальные бросаются на землю. Вертолеты переносят огонь. Андрей выкатывается из укрытия. В глаза бросается исполинское зеленое брюхо, вертолет висит в полусотне метров как раз против солнца. Машина прекрасно смотрится в красных лучах заходящего солнца. Не мешкая, капитан вскидывает автомат. Гулко бухает выстрел подствольного гранатомета. Взрыв раскалывает кабину, сверкают на солнце осколки стекла, двигатель захлебывается, машина колом идет в землю. Гремит взрыв, черный дым поднимается столбом. Пилот второго вертолета только скосил глаз на догорающего собрата, двигатель ревет на максимальных оборотах и через минуту вторая машина исчезает за горизонтом.
«Последний парад наступает…» — шепчет Андрей. Быстро перебегая с места на место, под прикрытием плотного огня, бандиты приближаются. Автомат ответно грохочет, короткие злые очереди выплевываются одна за другой. Глушитель давно сгорел от частой стрельбы и теперь длинные языки пламени точно указывают, где лежит последний русский. Автомат дергается последний раз, выбрасывая огонь. Щелкает затвор. «Все», — понял Андрей. Поворачивается, пальцы сжимаются на горловине рюкзака. Быстро перебирает многочисленные карманы, кармашки. Последняя мина быстро прячется на груди. Пальцы правой руки ложатся на скобу взрывателя, ладонь левой упирается в землю. Спина обессилено прислоняется к стене. Наемники несколько минут выжидают, опасаются подвоха. Звучит отрывистая команда. Один поднимается, перебегая и прячась за камнями, приближается к русскому. Лицо белое от страха, пальцы сжимают автомат изо всей силы. Что-то кричит на местном наречии, голос дрожит. «Ага, сейчас подниму, — мысленно отвечает Андрей, — дождешься…» Сидит неподвижно, веки опущены, взгляд скользит по земле. Солдаты осторожно подходят. Андрей видит, что боятся, настороженно озираются по сторонам. Капрал что-то говорит в микрофон. Звучит ответ, командир выкрикивает команду забрать гяура, найти остальных.
«Пора!» — решает Андрей. Пальцы, сжимавшие скобу взрывателя, резко разжимаются…
Капрал не успел понять, что происходит. Спокойно сидящий русский вдруг исчезает, разлетается тысячью осколков. Они рвут людей на куски, пробивая насквозь. Один впивается в него, брюшина лопается, сине-красные кишки валятся на песок. Капрал падает, руки судорожно суют внутренности обратно вместе с песком и камешками в отчаянной надежде; в больнице вымоют, сложат как надо, зашьют…
Черная ночь падает, словно камень с обрыва. Где-то далеко горит саванна, дым закрывает звезды и луну. Велетнев и Барабанщиков молча шагают на восток. Идут чутьем, голода не чувствуется, усталости и жажды исчезли. Михаил выходит на связь, получает координаты встречи. Компьютер летит в пропасть — информация не должна попасть врагу. Рассвет застает на спуске с гребня холма. Впереди расстилается плоская, поросшая травой и редкими акациями, равнина, по которой легко идти, но трудно прятаться. Барабанщиков отпивает глоток противной теплой воды, протягивает флягу Велетневу. Тот отрицательно мотает головой. Василий со вздохом спрашивает:
— Бежим?
— Ты прав, — соглашается Михаил и они бегут экономным шагом, рассчитанным на длительное время.
К одиннадцати по местному, когда солнце невыносимо жжет, отыскали просторную нору под старой акацией, аккуратно замаскировали вход и заснули. Сил не осталось совсем. Василию снится странный сон: старый дом, река… Хочет войти в прохладную воду, но кто-то не дает, тащит по песку от воды, приговаривая — нельзя, не иди, опасно… опасно… Смысл слов наконец доходит до сознания, словно хлещет по нервам; вскакивает. Вокруг чужие. Велетнев лежит, отвернувшись, руки и ноги опутаны веревками. Ухмыляющиеся рожи взбесили. Не соображая, Василий прыгает прямо на улыбающиеся хари. Навстречу летит приклад автомата — уворачивается, кулак врезается в испуганные глаза, раздается хруст костей … мир вертится с бешеной скоростью, руки содрогаются от ударов, слышны крики, короткие стоны, брызги падают на лицо … Все оборвалось, когда неведомая сила свела судорогой мышцы, сознание почернело …
Приходил в себя медленно, мучительно. Тело ноет, болит, как будто побывал футбольным мячом, который полтора часа пинали двадцать человек. Напряг и распустил мышцы по всему телу — отозвалось волной боли и он понял, что именно так, похоже, и было. Ощутил, что лежит в теплой пыли, связан. Что-то приблизилось, начало старательно пилить веревки. Сильно дергает, Василий катится по неровной земле, ощутимо стукаясь о камни. Боль не чувствовалась, только удары, но благодаря такому «массажу» кровь разогнало по жилам, жар охватил тело, вернулась чувствительность. Осторожно открыл глаз, еще не заплывший от фингала … На фоне заката смутно различил огромный, в половину горизонта, холм. Холм колышется, двигается вправо влево. Взгляд с трудом фокусируется, Василий с удивлением обнаруживает, что это не холм, а необъятная задница. Громадное седалище украшает большой блестящий пистолет в открытой кобуре. Заходящее солнце светит ярко, на ствольной накладке видно выгравированного медведя.
