Максим Шахов - Китайский детонатор
К счастью, настало время действовать. Такси остановилось. Водитель, приготовившийся к этому заранее, подогнал «лендровер» к тротуару.
– Болван, – сказал Дженкинс, следя за Чжоу, выбравшимся из такси. – Он забыл багаж.
– Нет, не забыл, – возразил Хромов. – Думаю, он сказал таксисту, где выгрузить его вещи. Осторожный подонок. Вся его жизнь зависит от подобных хитростей.
Хромов и англичанин вышли из автомобиля. Еще один сотрудник «Ми-6» покинул черный «лендровер», который устремился за такси.
– Я останусь дежурить на командном пункте, – произнес Дженкинс, – а вы можете прогуляться вдвоем.
Он представил Хромову Чуанли Гордона, оказавшегося сухопарым китайцем лет тридцати, с седой левой бровью и такой же седой прядью над левым ухом. Казалось, он перепачкался в известке, и его все время хотелось отряхнуть.
Обменявшись коротким рукопожатием, Хромов и Гордон пошли за Ян Чжоу, который некоторое время блуждал по улицам без видимой цели, но на самом деле делал это для того, чтобы оторваться от возможного «хвоста». Когда стало ясно, что киллер путает следы, выбирая безлюдные переулки, Гордон поручил его трем другим шпикам, следовавшим параллельным курсом в «Джили». То объединяясь в пары, то поодиночке, все пятеро продолжали слежку. Поскольку двое из них были китайцами и знали Гонконг как свои пять пальцев, отвязаться от них было невозможно.
Чжоу не обнаружил слежку, а петлял лишь потому, что это входило в обязательную программу по выживанию. Когда он забрался в дебри старого квартала на берегу, Хромов встревожился.
– А мы его здесь не потеряем, Чуанли?
– Такой шанс есть, – ответил Гордон, – но маленький. Сейчас моя очередь идти впереди. Следи за моей спиной.
Сделав еще несколько поворотов, они добрались до короткого и почти безлюдного проулка. Лишь одна неоновая вывеска, протянувшаяся от стены до стены, освещала это узкое городское ущелье.
«ЧЕРНЫЙ АИСТ».
– Ресторан и бар, – пробормотал Хромов, выглядывая из-за угла.
Едва он успел сказать это, как из двери «Черного аиста» вышел один из шпиков Сикрет Сервис и доложил:
– Он сел за стойку и заказал выпивку. Наверное, набегался за сегодня.
– Возможно, – сказал Гордон. – Черный ход есть?
– Да, в Паучий переулок, что ведет к пристани. Я возьму его на себя.
Когда сыщик ушел, Гордон юркнул в проулок и скрылся в нише возле входа в ресторан. Хромов не удержался от зевка. Его веки отяжелели. Начинал сказываться долгий перелет и напряжение последних дней. Пошарив в карманах, Хромов выудил оттуда ванильный леденец и сунул его в рот. Он уже хрустел сладкими осколками, когда вернулся Гордон и сказал:
– Наш подопечный покинул бар. Перед этим переоделся в мужском туалете. Теперь похож на наемного рабочего. Направился в гавань.
– Думаешь, у него свои люди в «Черном аисте»? – спросил Хромов.
– Сомневаюсь. Просто парень прятал одежду в сортире, вот и все. Линг сказал, что под мышкой у него бумажный сверток. Наверное, с рубахой и брюками, в которых он прилетел.
Тут Гордону что-то передали по наушнику, он выслушал и сказал Хромову:
– Идем. Твой знакомый подплыл к джонке. Она стоит в пятидесяти метрах от берега. Его встретила какая-то женщина.
До них уже доносился плеск волн из темноты, когда наушник в ухе Гордона ожил снова.
Выслушав донесение, он взглянул на Хромова:
– Ты оказался прав. Таксист отвез вещи Чжоу обратно в аэропорт и поместил их в камеру хранения.
Хромов зло усмехнулся:
– Какой смышленый мальчик!
Они вышли на набережную Бэй-Стрит, которая представляла собой бетонную полосу между тесно стоящими домами и пристанью. Почти у каждого причала было привязано суденышко. В заливе, недалеко от берега, темнели очертания китайских джонок, похожих на драконов, расправивших перепончатые крылья.
Линг поджидал их у выхода из Паучьего переулка. Он показал пальцем в море.
– Лодка называется «Фэнхуань» и принадлежит не бедному человеку. Вон та, самая большая.
– Королевская птица, – перевел Гордон.
Хромов промолчал, всматриваясь в направление, указываемое пальцем. Джонка была здоровенная, раза в три больше всех тех, что стояли на якоре рядом. На ее носу, корме и мачте горели фонари, и в их свете было хорошо видно, что имеет в виду Линг. Такая джонка явно стоила недешево.
– О'кей, – сказал Гордон, – мы его накрыли. Мой шеф спрашивает, что дальше. Брать его мы не станем. Такое паблисити нам ни к чему.
Хромов и не собирался отдавать Ян Чжоу в руки британского правосудия, намереваясь разобраться с убийцей сам.
– Если мистер Дженкинс не против, – сказал он, – я бы проследил за объектом на протяжении следующих двадцати четырех часов. С кем встречается, где бывает, кто ему звонит…
Переговорив с шефом, Гордон кивнул:
– Будет сделано. А вам пора отдохнуть. Командор сейчас подъедет.
Скрашивая ожидание, Гордон поведал Хромову, что в старину джонок и сампанов на воде было в сотни раз больше, а в них проживали десятки тысяч представителей так называемого лодочного народа. Это были бунтовщики, которым император запретил жить на суше.
– Теперь времена изменились, – глубокомысленно изрек Чуанли Гордон, а Хромов подумал, что китаец остается китайцем даже на службе ее величества королевы Британии.
А затем он вновь очутился на заднем сиденье «лендровера» в компании Джулиана Дженкинса, источающего запах джина.
– Хорошая работа, командор, – сказал Хромов, имея в виду отнюдь не ту скорость, с которой англичанин опустошил свою флягу.
– Бонд, Джеймс Бонд, – сказал Дженкинс и захохотал.
Как бы ни был Хромов доволен минувшим вечером, он почувствовал настоящее облегчение, когда вышел из автомобиля.
Глава 8. «Чем я могу вам помочь?»
Освещенный фасад отеля «Пенинсула» напомнил Хромову здание Московского университета, только со снесенными башенками. От стен, ступеней и даже от мостовой веяло респектабельностью. Дженкинс предупредил, что это один из самых дорогих отелей Гонконга, но Хромов не собирался рыскать по задворкам в поисках какой-нибудь дешевой ночлежки. Не для того он стал истребителем, чтобы экономить каждую копейку.
Огромный вестибюль выглядел, как самый большой оперный театр в мире – без зрительских рядов, зато с множеством зелени, хотя, конечно, позолоты и сверкающего мрамора было несравненно больше. Театральность помещения усиливалась от обилия индусов в тюрбанах, суровых мусульман с женщинами в паранджах и рослых африканцев в расшитых рубахах. Между ними юркали странно одетые японцы с фотоаппаратами и видеокамерами. Несмотря на поздний час, в вестибюле царило оживление, как на вокзале.
Приблизившись к стойке, Хромов представился и услышал, что для него зарезервирован номер с видом на бухту Виктории.
– Триста долларов в сутки, мистер, – объявил портье.
Протянув ему паспорт и карточку, Хромов сказал, что остановится пока на пару дней.
Его ошибкой было то, что он снял шляпу. Взглянув на его бритый череп, портье нахмурился, присмотрелся к паспорту повнимательнее и сказал:
– Вы русский.
– Я мог бы оспорить это утверждение, но не буду, – ответил Хромов.
Портье насупился еще сильнее.
– Вам придется внести дополнительный залог, мистер. Пять тысяч гонконгских долларов, что составляет 400 долларов США. Эти деньги будут вам возвращены перед отъездом.
– Зачем залог?
– Вы русский. Таковы правила.
Вот, подумал Хромов, очень точно сказано. Для русских повсюду особые правила. Для так называемого цивилизованного мира мы неприкасаемые. Тем хуже для вас, господа.
– Можете снять деньги, – сказал он, а когда процедура регистрации завершилась, мысленно проломил портье череп и поинтересовался: – Я могу где-нибудь перекусить?
– О да, – ответил портье, – в главном баре готовят сэндвичи до полуночи. Подниметесь лифтом на верхний этаж, а там идите на звуки музыки.
Для начала Хромов решил осмотреть свои апартаменты. Приблизившись к лифтам, он обнаружил, что на стене висят экраны с изображением того, что в данный момент происходит в кабинах. Это было сделано не только в целях безопасности, но и для увеселения томящегося в ожидании народа. А может быть, подумал Хромов, по многочисленным просьбам любителей экстремального секса.
Поднявшись в номер, он полюбовался немного видом на бухту Виктории, проверил, как работает плазменный телевизор, убедился в наличии мини-бара и отправился ужинать. Лифт вознес его на самый верх, где он ступил на пушистую ковровую дорожку, проложенную во всю длину узкого коридора. Звуки азиатской мелодии подсказали ему, куда свернуть.
«Пенинсула» – шикарный отель, и бар на крыше полностью соответствовал общему имиджу, если не брать в расчет посетителей. Они словно явились сюда из второразрядной гостиницы, где проходил какой-нибудь симпозиум или конференция. В баре не смолкал гул голосов, прерываемый лишь звяканьем и смехом. Пахло алкоголем и женскими духами.
