Сергей Зверев - В строю с волками
Терпение Берсы лопнуло, и он медленно встал. Каратели все как один повернули головы в его сторону. Выражение на их лицах было таким, будто со скамьи, стоящей у стены, поднялся не человек, а гора. Берса неожиданно понял, что весь этот спектакль был устроен для единственного зрителя, которым оказался он. От этого ему стало противно.
– Хватит! – Он показал на двери. – Пойдемте во двор.
– А с этим что? – Гниляк показал под ноги.
– Лиса за ним приглядит. – Берса посмотрел в самый дальний угол подсобки.
Там, на сваленных в кучу мешках с барахлом, награбленным у горожан, в клубах сигаретного дыма сидела Марина Литовко. Берса не был против того, что в диверсионной группе будет женщина, но хотел бы видеть ее не в качестве авианаводчика, а с поясом смертника. Однако в Украине другой менталитет, и с этим приходилось мириться.
В прошлом Лиса была военным летчиком. Но здесь самолеты и вертолеты можно было пересчитать по пальцам. С другой стороны, никто не хотел служить в армии, и женщину перевели в батальон «Днепр», откуда она напросилась в группу Берсы.
У этой похотливой суки были явные нелады с психикой. Она во всем стремилась походить на мужчин, самых неотесанных и грубых. Лиса через слово вставляла мат, старалась говорить низким голосом и даже ходила вразвалку. Сейчас она пыталась собрать кубик Рубика, найденный где-то.
Гремя тяжелыми армейскими ботинками, бойцы спустились по железным ступенькам крыльца. Шел мокрый снег. Было сыро и холодно.
Берса придирчиво оглядел захламленный двор. Когда-то здесь был склад готовой продукции, которую делали на заводе. О тех временах напоминали два гигантских бетонных кольца для канализационных коллекторов, пара плит и груды обломков силикатного кирпича. У остатков металлического забора стоял остов автопогрузчика.
– Гниляк! – позвал Берса и сунул ладони за ремень. – Я так и не понял, что ты хотел от этого несчастного.
– В смысле? – растерялся Гниляк и оглянулся на Речника.
Тот снова вынул наушник.
– Что?
– Послушай! – рассвирепел Берса. – Ты воевать приехал или развлекаться?
Речник захлопал глазами.
Гниляк подскочил к нему и вырвал из рук телефон с гарнитурой.
– Задолбал! – крикнул он.
– Пленных вам передали для тренировок, а не для истязаний, – зло проговорил Берса, глядя на Гниляка. – То, что он оказался твоим земляком, не дает тебе права калечить его раньше времени.
– Да я спать не могу теперь спокойно! – возмутился Гниляк. – Он в соседнем подъезде жил!
– И что?
– Как что? – Гниляк захлопал глазами.
– Ведите сюда Климова и Рябова! – приказал Берса, решив посмотреть, на что способны новоявленные диверсанты. Еще неделю назад все они служили в разных и частях. Эти оболтусы должны были за месяц научиться устраивать засады, собирать и устанавливать самые разные мины и фугасы, стрелять, драться, скрытно передвигаться на большие расстояния, ориентироваться на местности. Всего и не перечесть. Вглядываясь в их лица, Берса отчего-то не верил, что сможет выполнить обещание, данное Явценюку и Крикуну.
Бойцы переглянулись.
– Приведи, кого сказали! – приказал Гниляк Великану.
Солдат развернулся и направился в сторону склада. Там, в помещениях, приспособленных под камеры, сидели пленники, человек десять, которые были выделены Берсе для использования в качестве «кукол».
– Кто? – раздался отвязанный голос часового.
– Хрен в пальто! – ответил Великан. – Открывай!
Берсе претило то, как солдаты относятся к службе. Разнузданность, вседозволенность и небрежность присутствовали во всем. Казалось, они попросту играют в войну, во всем подражают героям американских боевиков.
Впрочем, как заметил Абдула, правая рука Берсы, в этой стране уже и собаки лают на английском, а Украина давно превратилась в колонию США. Но даже быть плебеями у них выходило плохо. Правительство разворовывало транши, а армия, укомплектованная вчерашними школьниками и бандитами, терпела одно поражение за другим.
Каратели могли дать фору своим кумирам лишь в потреблении горячительного, изнасилованиях и мародерстве. До вчерашнего дня все находились в постоянном подпитии. Но сегодня утром Берса пригрозил, что тот, кто продолжит пить, получит большие проблемы, и пока они держались.
Сам Берса тоже был не прочь набраться. Странная, непроходящая тревожность и ощущение надвигающейся беды довели его до нервного истощения. Он страдал бессонницей и срывался по любому поводу. Алкоголь в этом случае помогал хотя бы ненадолго.
Пока Великан ходил за «куклами», Гниляк громко хвалился, как на зачистке в Краматорске нашел раненого ополченца. Берса заранее знал, что каратель горлопанит для него, и не слушал.
Наконец послышались шлепки шагов. Берса обернулся. Климов едва передвигал ногами, обутыми в армейские ботинки. К подошвам прилипли куски грязи. Берса поморщился. Сейчас с этим ополченцем справится даже ребенок. Второго пленника и вовсе не было.
– Я же велел двоих привести! – набросился Берса на Великана.
– Рябов не может идти, – стал оправдываться тот. – Не на себе же его тащить!
– А кто приказывал их бить? – Берса вышел из себя и перевел взгляд на Гниляка. – Может быть, ты?
– Нет. – Гниляк покачал головой.
– Или я? – Он ткнул себя пальцем в грудь.
Даже в темноте было видно, как солдаты удивленно хлопают глазами. До них никак не доходило, почему они не могут избить колорада.
Послышались еще шаги, и из темноты появился караульный.
– Гнилой! – позвал он. – Дай закурить.
– Слушай сюда! – с трудом сдерживая ярость, проговорил Берса. – Если я еще раз увижу, что кто-то уходит с поста, а тем более курит во время дежурства, то лично!..
Берса специально не договорил. Конечно, убивать их ему никто не позволит. Но и он не сам сюда приехал. Поэтому Алхастов не исключал, что воспользуется своим особым положением и кого-то все же если не прирежет, то покалечит.
– Я ничего, – испуганно лепетал караульный, пятясь задом. – Случайно.
– Раз пришел, забери пленного, – остановил его Берса. – Отведешь обратно и закроешь. Больше пальцем не трогать!
– Я все понял, – заверил караульный, беря Климова за локоть.
– Ты не понял, – зарычал Берса. – Комаров теперь от них отгонять будете!
– Чего с ними церемониться? – выдал кто-то.
Берса ответил на этот вопрос по-другому:
– Я обещал сделать из вас настоящих диверсантов и слово свое сдержу.
– Мы не против! – выпалил Гниляк.
– А вас никто и не спрашивает. – Берса усмехнулся в усы. – Я не вам обещал.
Солдаты переглянулись.
– По поводу пленных, – немного подумав, продолжил чеченец. – Как только они придут в себя, будете с ними драться.
– Давно бы так, – не удержался Великан. – Отбивную сделаю!
– Сейчас я говорю! – Берса повысил голос. – И не торопитесь радоваться. С сегодняшнего дня их будут кормить точно так же, как и вас.
– У нас срочникам жрать нечего, – возмутился Гниляк. – Зачем ватников кормить?
– Один хорошо подготовленный диверсант иногда стоит дороже целого полка или дивизии, – сказал Берса. – Для вашего обучения мне нужны нормальные люди, а не живые мертвецы. Поэтому пара солдат может и поголодать.
– Все равно не пойму, зачем их кормить? – недоумевал Гниляк.
– А затем, чтобы вы не расслаблялись! – вспылил Берса. – Вам и москалям я предоставлю равные условия. Вы и они будете вооружены ножами.
Во дворе воцарилась гнетущая тишина.
Первым не выдержал Гниляк.
– Берса, это уже слишком.
– Почему? – радуясь страху, спросил чеченец.
– Они озлоблены, – первый раз за вечер подал голос Проценко.
Этот старший солдат со слегка одутловатым лицом, вечно что-то жующий, лишь казался безобидным увальнем. Он был мастером спорта по боксу и отлично стрелял. Между собой бойцы называли его Портосом, и Берса без колебаний назначил ему такой же позывной.
– Вы тоже.
– Им кажется, что они свою землю защищают, – раздался из второй шеренги голос Люгера.
– Так ведь ты сам сказал, что только кажется. – Берса повеселел. – А вы настоящие патриоты.
Глава 17
Сирия
Вахид с трудом передвигал ноги. Уже совсем рассвело. Серебро утреннего неба растворило в себе звезды, на востоке налилось багрянцем. Взору открылись холмы, покрытые островками пожухлой травы, из которых торчали редкие деревья с кривыми стволами.
Он оглянулся на проводника.
– Долго еще?
Араб развел руками.
– Не понимает, – пояснил Шамиль, шедший в конце колонны.
– Почти пришли. – Мовса поморщился и тронул руками виски.
– Хочешь сказать, что мы уже в Сирии? – не поверил Вахид. – А где граница?
– Ночью миновали. Днем пограничные патрули открывают огонь и вынуждают остановиться.
