Виталий Гладкий - Наследство из преисподней
В номере засада (какие могут быть в этом сомнения?), внизу меня тоже поджидали. Вызвать наряд милиции?
Это можно, но нежелательно. Мне совсем не хотелось засветиться по полной программе; по крайней мере, до той поры, пока я не получу от Самуила Абрамовича все необходимые документы. Начнется разбирательство, а это такая тягомотина, что и врагу не пожелаешь.
Оставалось два наиболее подходящих варианта: слинять по-тихому (но как, каким образом!?) или перекантоваться до утра в другом номере. Эх, почему сейчас на дежурства не Галюня! Мы бы этот вопрос утрясли мигом.
Но она уже ушла домой, а я остался на растерзание каким-то неизвестным недоброжелателям. Вот незадача…
А может, достать ствол из тайника и разобраться с теми, кто засел в номере, так, как меня учили? При этой мысли я даже зуд ощутил в руках.
Увы, увы… Это, братец, не Афган, а ты уже не спецназовец ГРУ. Что если меня поджидают в номер сотрудники милиции? Это вполне может быть, вспомнил я свои соображения, закончившиеся сменой кровати.
Тогда получится такая катавасия, что мало не покажется.
Блин! Куда не сунешься, везде тупик. Хоть в петлю лезь. Я бы мог, конечно, переночевать и на лестнице, – кто по ней ходит ночью? – но боялся, что мои противники, еще немного подождав безо всякого результата, надумают проверить места, где можно укрыться.
Нет, мне нужно любыми путями пробраться в какой-нибудь номер. Это тоже не ахти какое убежище, но только в том случае, если мне на хвост сели менты.
С какой стати? Впрочем, как говорится, был бы человек, а соответствующая статья, чтобы отправить его на тюремные нары, в уголовном кодексе найдется. До одиннадцати, когда законопослушные граждане должны лежать в постели (то есть, по идее, их не положено беспокоить), еще час, а за это время можно запросто проверить все этажи.
А что если залезть на крышу и попробовать уйти по пожарной лестнице? В поисках сбежавшего киллера я поднимался на верхний этаж и видел там люк в перекрытии, но он был заперт на амбарный замок.
Загоревшись спонтанной идеей, я быстро поднялся по лестнице на последний этаж гостиницы, но меня постигло жестокое разочарование. Чтобы справиться с замком, нужно было иметь или ключ, или качественную отмычку, или кувалду.
Представляю, какой поднялся бы переполох, займись я сокрушением железного монстра подручными средствами…
Удрученный неудачей, я спустился на пятый этаж и, чтобы не торчать на лестнице, решил немного посидеть на диване в уголке для отдыха. Такие холлы, уставленные кадками с декоративными растениями и цветами, были на каждом этаже.
Но в этом, как я успел заметить, не было ни телевизора (а значит, отсутствовали и телеманы, готовые пялиться в ящик с утра до позднего вечера без перерывов), ни верхнего света. Горел только один маломощный плафон, который почти ничего не освещал, потому что его закрывал большой фикус.
Я мягко и неслышно, как существо из породы кошачьих, подошел к дивану и сел. Мне показалось, что он свободен, так как там, где стоял диван, была самая густая тень. И только когда подо мной скрипнули диванные пружины, я почувствовал чье-то присутствие.
Не скажу, что мое сердечко не екнуло. Я едва сдержал кулак, уже готовый обрушиться на голову пока невидимого человека, тоже облюбовавшего диван неизвестно с каких побуждений. Черт побери, что творится с моими нервами!?
– У вас не найдется сигаретка?
Женский голос, раздавшийся рядом, – мои глаза все еще не привыкли к полумраку, и я пока не видел соседку – подействовал на меня как теплый душ на замерзающего человека. Я мгновенно расслабился и обмяк.
Слава тебе Господи… что это не киллер.
– Найдется…
Я достал пачку "мальборо" и чиркнул колесиком зажигалки. Пламя на мгновение вырезало из темноты довольно симпатичное девичье лицо, и я едва не ахнул от изумления.
Мама моя родная! Рядом сидела та самая девица-"грызун", которая ехала со мной в одном купе! И она, оказывается, курит!
Ни фига себе, встреча на Эльбе…
– Вы… здесь кого-то ждете? – запинаясь, неуверенно спросил я, после того, как справился с изумлением.
– Да.
– Не смею спросить, кого именно…
– А вы спросите.
– Считайте, что я это уже сделал.
– Я жду мужчину. Любого, с кем можно провести вечер… только без всяких там глупостей.
Вот теперь я уже не сомневался, что это моя попутчица, а не фантом, принявший ее облик.
– Тогда считайте, что вы уже нашли его.
– Неужели? – Она засмеялась странным скрипучим смехом.
Эй, да ведь она здорово навеселе! Похоже, эта тихоня и грымза, выйдя в свободное плавание, решила отвязаться по полной программе. Что ж, и такие ситуации бывают. Свобода пьянит, сводит с ума, расковывает и подталкивает на поступки, которые никогда не совершишь в здравом рассудке.
– Точно.
– Ну что же, я рада.
– У вас есть программа вечера?
– Скажем так – эскиз программы.
– Я так понимаю, вы хотите, чтобы мы спустились в ресторан…
– Ни в коем случае. Я уже там была. Примитив. Провинция.
– Согласен, – не стал я спорить. – Тогда, может быть, пойдем в мой номер?
Я сделал и первое, и второе предложение не без задней мысли. Мне была хорошо известна противоречивость женщин. Если ты хочешь добиться от женщины какого-то конкретного поступка, предложи ей нечто с точностью до наоборот. И все будет тип-топ.
– Хорошо, пойдем в номер. Только ко мне.
– Как скажете. Слушаюсь и повинуюсь, мадам.
– Мадмуазель, – жестким голосом поправила меня девушка.
– Пардон. Во всем виновата эта темень. Я вас почти не вижу.
– Я тоже не разглядела вас, как следует… А, какая разница! Ну, что же вы сидите? Пойдемте.
Ее номер был на этом же – пятом – этаже. Он оказался похожим на мой, как две капли воды. Вот только ремонтировали его в последний раз за царя Гороха.
Единственным приятным исключением из общего мрачноватого колорита была импортная двуспальная кровать (?), застеленная пестрым шелковым покрывалом.
– Что мы будем пить? – спросила девушка, открывая холодильник.
– Мне все равно.
– И мне тоже…
Она достала бутылку шампанского и коньяк. Поставив бутылки на стол, девушка сделала еще одну ходку к холодильнику и принесла шоколадку, сыр и лимон, уже порезанный на дольки.
– Откройте шампанское, – попросила она.
Я беспрекословно выполнил ее просьбу. Но себе налил коньяк. Он был не ахти какого качества, но на безрыбье и рак рыба.
Девушка опрокинула в рот свой бокал одним махом. Лихо, подумал я. Она что, алкоголичка? Или у нее какие-то личные проблемы, в которых без поллитры не разберешься?
– Вас мучает одиночество? – спросила девушка.
– Вы угадали.
– Ах, как я ненавижу одиночество! Налейте еще…
Второй бокал пошел вдогонку за первым. Я старался не отставать. Мои приключения продолжались, но они имели уже более приятный характер. И главное – я все-таки оказался в относительно безопасном месте.
– Как вас зовут? – спросил я, спохватившись, что мы еще не успели познакомиться.
– Что? А… Илона.
– Стив…
Она безразлично кивнула, углубившись в свои мысли. По-моему, девушка не услышала, что я сказал. И еще одно – она меня не узнала! Интересный экземпляр…
– Вы в командировке? – задал я вопрос, чтобы хоть как-то оживить нашу беседу.
– Можно сказать, что так… – ответила Илона и неожиданно рассердилась. – Черт возьми! – воскликнула она. – Ну почему я такая дура!? Почему мне не везет?
– Извините за нескромность… – начал я осторожно – Но в чем именно вам не везет?
– В любви.
Это слово Илона произнесла с таким выражением, будто в этот момент проглотила порошок горькой хины.
Похоже, мои дорожные наблюдения и выводы в отношении девушки оказались верными.
– Эка невидаль… – Я улыбнулся. – То же самое может заявить добрая половина молодых людей и почти все семейные. Любовь – категория абстрактная. Она как госпожа Удача, у которой волосы растут не по всей голове, а только спереди. Успел схватить ее за этот чубчик – и ты выиграл. Не успел – пеняй сам на себя.
Любовь и удача – это миг.
– Вот я сегодня и пыталась поймать… этот самый миг.
– Я так понимаю, у вас получилось дупель пусто.
– Правильно понимаете. Приперлась, дура, за тридевять земель искать Ивана-царевича, а нашла дурака… и вообще ничтожную личность.
– Даже так… – Признаюсь, я был удивлен. – Неужто вы клюнули на брачное объявление?
– Мой вариант еще хуже. Я познакомилась с ним по Интернету. Ах, какие он письма мне писал, дажи стихи кропал, какими красками расписывал наше совместное будущее… Чмо чаморошное!
– Ну, если он писал стихи, то это значит, что ваш, скажем так, избранник человек не бесталанный.
– Избранник! – фыркнула Илона негодующе. – У рубахи воротник засаленный, на брюках, там где колени, пузыри, волосы не мыты и не чесаны как минимум две недели, а под ногтями грязь. Я сказала ему, чтобы он со своими "талантами" катился к чертям собачьим.
