Сергей Самаров - Операция “Зомби”
Стрелок с обрезом – на несколько секунд боец полностью выключенный. Болезненное осознание того, что попал в напарника, не сразу даст ему опомниться и что-то против меня предпринять. И потому я, даже не думая об этом, не оценивая ситуации, инстинктивно переключился на хрипатого и водителя. Ни инвалидность, ни поврежденная спина не помешали мне почувствовать себя змеей, изогнуться, вывернуться в тесноте салона, одновременно ударить хрипатого строго и аккуратно в нос – удар не вырубающий, но обидный и вызывающий одновременно сильный болевой шок, – сесть на него верхом, чтобы не мешал хотя бы несколько секунд, и тут же захватить голову водителя. Левая рука на подбородок, предплечье правой, как только позволили наручники, на затылок, и резкий рывок в левую сторону. Хруст шейного позвонка – если выживет, то останется инвалидом. Правая моя рука ныряет водителю под мышку, достает пистолет. Большой палец без спроса опускает вниз предохранитель, ствол в грудь хрипатому и...
Выстрела не последовало. Меня подвела привычка носить свой пистолет с досланным в патрон патронником. Здесь это, очевидно, не принято. Конечно, я попытался сделать хорошую мину при плохой игре и заорал благим матом:
– Пристрелю! Смирно лежать! – И добавил ему еще один крайне болезненный удар – под ухо.
Аналогичный пугающий возглас я собирался выдать и стрелку с обрезом – кто их знает, вдруг да ребята послушные, но, уже оборачиваясь к нему, почувствовал, что проиграл. Стрелок быстро успел перезарядить обрез. И не стал дожидаться, пока я передерну затвор пистолета. Он выстрелил, я попытался улыбнуться и руку на кожух пистолета все же положил. Оружие так просилось использовать его по назначению, что обидно стало из-за нехватки времени. Но времени мне действительно не хватило совсем немного. А снотворное в самом деле на слонов рассчитано. Я «поплыл» так же быстро, как и длинный...
3
Спать Легкоступов не захотел и в машине, как не хотел в самолете. В его положении сон – непозволительная роскошь. То есть усталость вроде бы и требовала закрыть глаза, но внутренний настрой офицера спецслужб не позволял это сделать. Хотелось немедленного действия, хотя он понимал, что немедленного действия, как и немедленного результата, быть не может. Он выбрал себе стиль поведения и старался придерживаться его. Предельное внимание при внешней рассеянности, концентрация. Каждая деталь, любая мелочь может дать зацепку... И потому он смотрел по сторонам с видом классического зеваки. Только что рот широко не раскрывал.
Машина быстро проехала через город – неухоженный, со множеством разбитых стекол в полупустых домах. Геннадий Рудольфович не удивился картине, что предстала перед глазами. Подобные городки в последние годы болеют одной и той же болезнью из-за недостаточного финансирования и вымирают интенсивно и неуклонно. И даже армейский порядок не в состоянии удержать их от саморазрушения. Там, где воинская часть квартируется в городе, катастрофически не хватает квартир для офицерского состава. А где городки, наоборот, строили на месте дислокации воинской части – везде такая вот картина. Печально. Но ему самому и это не помогает определить местонахождение. Среди других людей, среди солдат и офицеров, среди служащих – он все равно как затерянный в безмолвном океане, не терпящем на своей поверхности никаких ориентиров.
Сразу за городом дорога стала лучше. Раньше такие дороги строили в целинных районах, где-нибудь в Казахстане – чтобы хлеб возить. И в местах дислокации ракетных частей стратегического назначения или частей ПВО. Значит, уже одно это может при анализе отбросить примерно две трети возможных вариантов. Других возможностей произвести расчет пока не предвиделось. Время полета в самолете ориентиром служить не может. Самолет не гражданский. Кто знает, каким «коридором» он летел, в какую сторону и с какой скоростью...
– Меня здесь, надеюсь, кто-то ждет? – спросил Легкоступов.
– Да. После обеда с вами будут беседовать. До обеда вам дадут возможность отдыхать.
– Как вас звать-величать? А то как-то неудобно: вместе летели, вместе едем, да и еще, я чувствую, придется контактировать.
– Андрей.
– Вы...
– Я помощник Администратора. В настоящее время откомандирован в ваше распоряжение.
– Судя по лексикону, вы военный?
– Я просто долгое время работал среди военных, а потом... Времена такие... Пришлось уйти.
Андрей улыбнулся горько, словно это его вина в том, что пришлось уйти.
– Служащим в армии? – продолжал интересоваться генерал. – По какой, если не секрет, специальности?
– Техническим специалистом.
И исчерпывающие ответы, и ничего не говорящие.
– А вы с нами по какой надобности? – спросил Геннадий Рудольфович у молчащего попутчика.
– У меня свои дела, вас не касающиеся, – вяло, но почти вежливо произнес тот.
– А звать вас?..
– Это вовсе не обязательно. Не уверен, что нам предстоят повторные встречи.
– Как хотите. – Генерал сделал вид, что слегка обижен таким некомпанейством, и демонстративно отвернулся, стал смотреть в окно.
Но он и из этого, в соответствии с профессиональными навыками, извлек информацию и сделал вывод. Когда люди занимаются каким-то благим делом, пусть даже и с особым режимом секретности, они не скрывают от коллег или попутчиков своих имен. А когда скрывают, тогда замешаны в чем-то по меньшей мере неблаговидном.
Ситуация требовала действия. А действовать было невозможно. И это угнетало Геннадия Рудольфовича. Более того, он даже не знал точно, как ему предстоит действовать. Привыкнув к всегдашнему существованию плана оперативно-разыскных мероприятий, где не только регламентированы основные направления, но и детально разработаны конкретные действия, он сейчас чувствовал себя дилетантом, ввязавшимся в какую-то большую авантюру.
Конечно, опыт свое брал, и он умел пользоваться мелочами, на которые другие внимания не обращают. Мелочи помогут сориентироваться. Но тем не менее они остаются мелочами, которые никак не могут повлиять на ход событий. Более того, Легкоступов даже плохо себе представлял, зачем он понадобился кому-то здесь, если Ангела или уже захватили, или вот-вот захватят, как намекнули, с помощью методов, которыми ФСБ не может позволить себе пользоваться. Чем тогда может помочь присутствие генерала?
Конечно, любая организация, когда строит планы на расширение, пожелает иметь среди собственных членов генерала ФСБ. Только этот генерал должен быть или единомышленником, или чем-то сильно испачкан, чем могут пользоваться шантажисты. Но если он опять же предоставил свои документы, если Ангел захвачен, то какую работу он может выполнить, какую может принести пользу? Скорее всего, дело Ангела – только предлог. Генерала хотят использовать шире.
«Длина рук» организации дает возможность предположить, что солидных величин здесь может быть немало. Как они попали сюда? Так же, как и Легкоступов? Или у каждого своя дорога? Конечно, как оперативник с опытом, он понимает, что принудить к сотрудничеству – это только первый шаг. Сотрудничество только тогда может быть действительно плодотворным, когда оно добровольно. Значит, его постараются перевербовать. Или же чем-то испачкать так, что будет потом стыдно в глаза людям смотреть, не говоря уже о том, чтобы посмотреть в глаза закону.
Со вторым следует быть осторожнее. С первым спешить не следует. Но постепенно можно и поддаться перевоспитанию. Иначе нет смысла его пребыванию здесь.
– Подъезжаем, – сообщил Андрей.
Легкоступов стал смотреть вперед. Машина ходко бежала по асфальту, не чувствуя под своей тяжестью неровностей дороги – заметное преимущество джипов и слонов перед более легким транспортом.
Вроде бы ровная степь за стеклом не предвещала ничего впереди. Но дорога неожиданно пошла вниз, и взору открылось довольно большое озеро, густо поросшее по берегам камышом, и несколько трехэтажных зданий, устроившихся на одном берегу. Здания не окружал ни забор, ни колючая проволока, как это предполагалось бы на объекте секретном, куда Легкоступов планировал попасть. Только строгая линия ровно высаженных по периметру тополей. Впрочем, когда вокруг на многие километры голая степь, трудно предположить, что кто-то пожалует сюда незваным. Но место показалось прохладным оазисом в жаркой пустыне. Особенно в преддверии дневного солнцепека.
– Что здесь такое? – поинтересовался генерал.
– Институт.
– Какой институт? – не понял Легкоступов.
– Обыкновенный. Исследовательский, – вдруг недовольно ответил за Андрея третий пассажир.
С более близкого расстояния дома и окрестности уже не казались такими идиллическими, как издалека. Стены обветшали, дорожки не выровнены. И нежилой вид из-за отсутствия людей. Это сразу вызвало непонятное беспокойство.
– Гостиница – дальний от дороги корпус, – показал Андрей. – Звездочек наша гостиница не имеет, но за неимением гербовой, как говорится...
