Вадим Денисов - ОСТРОВ. Вас защищает Таймыр
Закончив предполетную подготовку, Нельсон забрался в кабину, и некоторое время погонял мотор на холостых оборотах. Похоже, все его манипуляции по прокачке и прочистке свое действие оказали и двигатель вел себя смиренно. По звуку. Во всяком случае, Сержанту показалось, что дела не так уж и плохи. Нельсон тоже пришел к подобному выводу и уже более смело выкатил «Бонанзу» на середину лагуны. Диаметр ее вполне позволял набрать скорость и взлететь без малейших проблем.
Самолет оторвал поплавки задолго до полосы рифа под прощальное помахивание сержантовой руки…
И тут произошло совершенно неожиданное!
Звук натужно ревевшего двигателя прервался именно в тот момент, когда «Бонанза» круто задрала нос вверх, начиная набирать высоту. Почти полуторатонная машина как бы остановилась в задумчивости и постаралась опереться на воздух. Но поток уже пропал, и самолет неловко клюнул вниз. Сержант еще увидел, как задергались элероны, услышал, как отчаянно чихнул стартер, пытаясь запустить движок… Ничего не вышло.
«Бонанза», развернув к солнцу десятиметровые крылья, на секунду замерла в воздухе, и рухнула вниз, целя остановившимся винтом прямо в пенистый обрез островного рифа…
– Трахома… – только и смог выдохнуть Серега, отчего-то понимая, что какого-то подобного финиша он и ожидал подсознательно…
После шока
Все-таки есть, есть в человеческой природе некое этническое восприятие беды…
О чем первым делом подумает отважный путешественник-любитель, зафрахтовавший небольшой частный самолетик для заброски себя, любимого, в вожделенную южную экзотику, и вдруг увидевший вместо райских кущ катастрофическое крушение означенного самолета, причем сразу же после прощания пилота с доставленным на с л у ч а й н о е место пассажиром? Оставим в стороне вопрос сострадания! Давайте все вместе понадеемся, что в этом секторе переживаний большинство из нас, нормальных людей, испытает одинаково печальные чувства… А вот что дальше, что делать жертве обстоятельств через какое-то время, когда угаснет первой шок? Обратной связи с Большой Землей нет, ведь эта злосчастная посадка не была предусмотрена планом путешествия. Место высадки совсем не то, на которое ты рассчитывал, и обустройство которого так тщательно планировал долгими зимними вечерами. Что мы имеем?
Навороченный сотовый телефон находится вне зон покрытия – бесполезная игрушка с доживающим последние часы аккумулятором… Никакой пилот в оговоренное время за тобой не прилетит… Нету пилота. И самолета нет! И никто ничего толком не знает о месте твоей дислокации! Какая буря чувств, какие скорбные (или нет?) мысли пронесутся в полупропавшей головушке нашего горе-путешественника в ходе ментального обсуждения этих, вовсе не радужных перспектив?
В том-то и дело, что однозначного ответа найти невозможно.
Как говорят, реакция будет вариативна и неоднозначна… Но определит эти сумбурные думки, по большей части, не характер человека и уровень его благосостояния, а повседневная организованность привычного бытия, степень «вшитости», меру «включенности» индивидуума в техногенный социум, а значит, как ни крути, повлияет и гражданство, и национальность влипшего.
Ну, вот, представьте себе преуспевающего американца.
Средней руки бизнесмена Нового Света, в кои веки выпутавшегося из цепких тисков бизнеса, и с трудом ухватившего за хвост две недели вожделенного отдыха. Для него существенным негативным обстоятельством, первым «гиблым делом», будет вот что, – крушение четких деловых планов, расчетов и перспектив… именно в родном бизнесе! Ну, и, правда, уже позже, прогнозируемые нелады в семейной жизни…
Как же так?!
Ведь ровно через пятнадцать дней железно забиты целых три важных стрелки, плюс совещание по утверждению нового перспективного проекта. Опять же, на носу плановая смена банка и интернет-провайдера. А еще – сорванная поездка к звереющей от старости теще, в славный город Детройт. Что на все это скажет родная жена, даже представить страшно! А обещание купить старшей дочке новый джип на предстоящем автосалоне, со всеми мыслимыми дисконтами и сервисными планами… Две недописанные статьи в бизнес-журнал, тяжелая беременность любимой кошки, приезд в отпуск сына-морпеха… Но, все же, главное тут – чертов бизнес! Эти вездесущие китайцы просто займут рынок, если горе-путешественник не появится в офисе точно к двадцатому числу! Конкуренция, знаете ли. Краеугольный камень в знаменитой американской пирамиде, куда и воткнут звездно-полосатый.
Впору писать прощальную записку и топиться!
Думается, что у англичан или немцев существует несколько иная, но схожая шкала огорчений, способных довести солидного человека до остановки сердца…
А вот теперь представьте себе нашего русского доктора, точно так же исполнившего мечту всей жизни и, на те же две недели, забравшегося в эту изумительно красивую Тьмутаракань! Он станет заламывать руки в скорбном порыве, и ударится, всхлипывая, и перебирая носовики, думать о несчастных санитарках родного отделения, которых теперь некому ущипнуть за…? Или об актах списания расходных перевязочных материалов? Или о правильном распределении койко-дней в осенний период в родном стационаре, согласно ценных указаний зама по лечебной части? О внеплановых визитах представителей санэпидемстанции? О том, что пропустит четыре преферанса, футбол 20-го и два выезда на шашлык? О так и не купленном радиаторе для «Нивы» и неисполненном обещании свозить очередную любимую женщину в соседний городок?
Черта с два!
Наш человек скажет: – «отлично»! Пусть любимая гарантированно отдохнет от непоседы, как и коллеги по тесному кабинету, одному на троих. Медсестры только соскучатся по твердому мужскому, а все ревизии прекрасно пройдут и в его отсутствие! Так даже лучше, если честно. И ничего за это не будет. Ведь причина-то явно уважительна – непредвиденные обстоятельства, непреодолимые, так сказать, силы! Что вы к нему пристали, командиры – экстрим налицо…
Первая мысль русского представителя бесконечно уставшего среднего (самого неясного по сей день) класса будет такова: – «Наконец-то я отдохну от всего этого дурдома! Побалдею-ка я тут с недельку, а потом, глядишь, все и образуется. Как-нибудь… Что-нибудь придумаем, нигде не пропадем! Найдут, или сам найдусь».
О! Слово «авось» чуть не забыл, прости господи…
Эти рассуждения, конечно, утрированы, и немного упрощены мной для красочности, но суть их именно такова, – наш человек не сойдет с ума, а постарается извлечь из ситуации максимум… нет, не пользы, мы так не умеем.
Кайфа! А вот тут мы мастера…
Сержант какое-то время тупо смотрел на уродливо и страшно торчавшие из кромки рифа рули высоты. А потом пошел туда, к месту нелепой гибели «Бонанзы».
У себя на родине, в родных, хорошо изученных местах, Сержант первым делом снял бы обувь и полез в воду – поприветствовать Озеро. А вот здесь его сдерживал какой-то страх, а может, и не страх вовсе, а разумная осторожность. Что там водится, в этих волнах… Какой-нибудь ядовитый коралл, или, не приведи господи, скат-хвостокол, а то и пиявка обхватом с «докторскую» колбасу. Или зубастая многоцветная медуза? Все-таки, пожалуй, страх. Страх присутствия диковинного и ужасного н е ч т о, как известно всем, обитающего в океанской глубине и в романах Питера Бенчли.
«Во всяком случае, наобум и где попало мы в воду не полезем» – мудро решил он. Причем решил-то, если честно, еще дома, в Норильске, собирая и комплектуя необходимое снаряжение. Именно на этот случай в одном из вещмешков лежали легкие и прочные резиновые сапоги, высотой почти до паха. И именно над этой деталью снаряжения приятели хохотали больше всего. Они говорили ему о критически необходимом прыжке с заныром (да с разбега!) в лазурное зеркало той чудесной бухты, которая прекрасно визуально выписана операторами сопливого фильма «Голубая лагуна», как его не поминать лишний раз… Мышцы, кудри, ласковые волны, «прыг-скок», брызги на диафрагму! Вот как надо! Свидетели его сборов монотонно мычали про символизм и необходимый понт, а открывая очередное пиво, вещали про потертые бриджи, выцветшую бороду и усы, пятна соли на майке с надписью «Я давно послал всех к черту!».
А Сержант спорил, пыхтел, отмалчивался, врал, как мог, но сапоги отдавать не хотел. И, как оказалось ныне, поступил довольно предусмотрительно. К примеру, к тому рифу, где и упал самолет, остатки которого уже почти не просматриваются в пенных бурунах прибоя, пройти можно было только в сапогах, иначе сотрешь ноги о кораллы, на хрен… А идти надо было, и чем быстрее, тем лучше! Но с холодной головой. Сержант пошел в сапогах, и не прогадал, что и подтвердилось коротким походом…
Пилот выжить не мог. Это точно.
