Сергей Зверев - Пустыня – наш союзник
Часы, поблескивающие на руке этого человека, были очень даже солидными. Капитан знал эту марку. Такие часы в самом простом корпусе стоили не меньше восьми сотен долларов. Как правило, значительно больше. Пусть даже куплены они в Турции, вдвое дешевле.
Нет, это не простой наемник и не идейный боевик. Этот человек явно имеет деньги. Он занимает довольно высокое положение в какой-то из террористических организаций, действующих на территории Сирии.
Во дворе старик и молодой парень никак не могли прийти в себя. Они трясли головами, хлопали воспаленными слезящимися глазами и, кажется, совсем не обращали внимания на окружающих их людей.
А вот третий вел себя иначе. Не было ощущения, что он сильно страдает от последствий взрыва светошумовой гранаты. Мужчина бегал глазами по сторонам, стараясь делать это незаметно. Он был пристегнут наручником к заднему борту машины и сидел на земле.
Котов решил, что этот субъект уже достаточно пришел в себя. Он способен воспринимать вопросы и осознавать свое положение. Командир уже готов был начать допрос, как его внимание привлек шум, раздавшийся за спиной.
Капитан обернулся и увидел тех самых девушек-снайперов. Они уже во второй раз участвовали в операции вместе с российскими спецназовцами, прикрывали их во время боя. Правда, сегодня девчонки больше поддерживали атаку первой роты сирийского батальона.
Спецназовцы смеялись, махали руками. Некоторые пытались знакомиться с барышнями, хотя и знали по-арабски всего несколько слов. Все это вызывало неудержимое веселье с обеих сторон. Впрочем, парни вели себя корректно. Они помнили, что находятся в исламском мире, знали, что сирийские солдаты относятся к этим девочкам с особым уважением и теплотой, как к родным сестрам и дочерям.
Старший лейтенант Белов сидел возле легкого раскладного столика, на котором бойцы оставляли документы и личные вещи, найденные в карманах убитых боевиков. Он поднял голову и что-то резко бросил парням. Спецназовцы сразу же прекратили болтать и отошли от девушек.
Котов поискал глазами Мариам и не заметил ее. В груди капитана что-то невольно сжалось.
«А вдруг?.. Ведь был бой! Нет, девушки не были бы такими веселыми, если бы потеряли сегодня подругу», – подумал он и наконец-то увидел эту странную, непонятную сирийскую девушку, чем-то привлекшую его внимание еще несколько дней назад.
Мариам с фляжкой в руке догоняла своих подруг. Она трясла пальцами, смахивала капли с губ. Наверное, задержалась, наливая себе воды, которой здесь не всегда хватает.
Девушка вдруг повернула голову и пробежала глазами по группе сирийских солдат, потом и по русским. Котов не успел даже подумать об этом, как ноги сами подняли его в полный рост. Мариам тут же увидела капитана. Расстояние было великоватым для того, чтобы разглядеть глаза девушки, но Борису показалось, что в них тоже мелькнуло облегчение. Мариам вдруг широко улыбнулась, помахала Котову рукой и побежала догонять подруг. Это было сделано так просто и непосредственно, как будто они случайно увиделись в Летнем саду на Лебяжьей канавке.
Котов все детство и юность до училища прожил в Питере на Гагаринской улице. С Летним садом у него было связано много романтических воспоминаний.
– Товарищ капитан, они очухались! – прилетел вдруг из совсем другого мира голос лейтенанта Зимина.
Вот и все. Снова сухой пыльный воздух сирийской пустыни. Горячий автомат на груди. В голове легкий гул от взрывов и стрельбы. В ноздрях запах сгоревшего пороха и крови. В голове опять задача группы. Летний сад где-то далеко-далеко, в прошлой жизни.
– Очухались, говоришь. – Котов прищурился и посмотрел на пленников, которых спецназовцы развели подальше друг от друга, чтобы они не могли обмениваться даже взглядами. – Давай начнем с главного, вон того красавчика в желтых ботинках.
– Вы тоже думаете, что это тот самый тип и есть эмиссар какого-то высокого штаба? – спросил Зимин с довольным видом.
Котов посмотрел на своего переводчика и осведомился:
– А ты так не считаешь?
– Считаю, – ответил Зимин и улыбнулся. – У него стрижка салонная.
Котов посмотрел на сирийца с большим сомнением. Волосы у него, конечно, покороче, чем у других, но и ему не мешало бы постричься. Наверняка в последний раз он это делал месяца два назад.
– Это в каких же салонах так изысканно стригут? – с усмешкой осведомился капитан.
– Нет, сейчас он прилично зарос, конечно, – проговорил Зимин. – Но я могу отличить человека, который два месяца назад стригся в приличном дорогом парикмахерском салоне, от того, шевелюру которого ручной машинкой у костра подровнял его товарищ с нестрижеными ногтями и грязными ногами.
– Красиво излагаешь. Откуда такие познания? – спросил Котов, обрадовавшись, что не он один опознал в незнакомце их клиента.
– Одно время дружил с девушкой, у которой был в Москве свой салон красоты, – пояснил лейтенант и пожал плечами. – Немного нахватался культуры из области индустрии красоты.
– Нахватался культуры, – повторил его слова Котов и со смехом похлопал Зимина по плечу. – Далеко пойдешь с такими оборотами речи. Пошли, пора познакомиться.
Сириец сидел в тени кузова. Его правая рука была поднята и пристегнута к борту машины наручниками. Увидев двух европейцев в камуфляже без знаков различия, он вздрогнул и как-то сразу окаменел лицом.
Котов подумал, что сложно будет извлечь из этого человека нужные сведения вот так сразу, прямо на месте. Фанатик с сильным характером. Ничего, через день, два, три обязательно расколется и запоет. Не таких ломали.
– Андрей! – Котов махнул рукой, подзывая лейтенанта Брянцева. – Ты их обыскивал? Что у этого было в карманах?
– Документов никаких, – ответил подошедший Брянцев. – Крупномасштабная карта Сурума и ближайших окрестностей. Оружие. Помимо автомата и пистолета в кобуре на ремне у него были при себе еще два ножа и ствол под одеждой. Между прочим, дорогая игрушка.
– Да? И что за игрушка?
– Бразильская. Девятимиллиметровый «Таурус», приспособленный для скрытого ношения.
Возле машины, у которой сидел пленник, было довольно многолюдно. Здесь был даже командир батальона майор Сани. Он отдавал приказания, готовил оборону поселка на случай возвращения боевиков.
«Надо увезти отсюда пленников, – подумал Котов. – Допрашивать их лучше не здесь, не в Суруме, чтобы у них не возникало никаких иллюзий насчет возможного освобождения своими товарищами. Они должны попасть в иную обстановку, почувствовать безысходность своего положения».
В правительственном батальоне было много молодых солдат. Все они с большим любопытством рассматривали русских. При каждом удобном случае старались подойти ближе, заговорить, слушали непонятную речь.
Один из таких вот солдат как раз охранял пленника. Он увидел русского командира, подходившего к нему вместе с двумя другими офицерами, с готовностью полез в карман и достал ключ от наручников. Котов не успел и глазом моргнуть, как солдат с услужливой готовностью уже отстегнул пленника от машины. Дальше все произошло очень быстро.
Как только правая рука боевика стала свободной, он мгновенно ударил своего конвоира ногой в коленную чашечку, потом обхватил сгибом локтя за горло. Солдат начал дергаться, пытаясь освободиться, но было уже поздно. Пленник ловко выхватил из кармана солдата ручную гранату, зацепил пальцем кольцо предохранительной чеки.
Рефлексы Котова позволили бы ему обезвредить этого типа, но капитану помешал раид Сани. Он встал на пути русского офицера и попытался оттолкнуть его назад. Бесценные доли секунды были упущены.
Тут в воздухе метнулось гибкое тренированное тело. Котов отчетливо видел, как палец боевика выдергивал кольцо из гранаты, его перекошенный рот выкрикивал какие-то угрозы или проклятия. Молодой солдат, потирая шею, отбежал в сторону от того человека, которого должен был охранять.
Возле пленника оказался лейтенант Брянцев. Всё решали секунды. Сейчас граната взорвется прямо в руках сирийца. Ее осколки посекут многих людей, находящихся в трех десятках метров отсюда. Либо этот бандит бросит ее вообще в самую гущу сирийских или российских солдат. Вокруг было довольно людно.
Андрей Брянцев сделал единственное, что можно было предпринять в данной ситуации. Он ударил пленника ногой под колено, толкнул в грудь, опрокинул на землю и успел поймать его руку с гранатой, не дал бросить ее или просто выронить. Брянцев развернул сирийца к себе спиной, навалился на него, прижал гранату к животу пленника. Тут-то и ударил взрыв.
Сизый дым рассеялся быстро. Тело боевика, подброшенное взрывом, так и осталось лежать лицом вниз, окровавленное и обожженное. Стонал какой-то солдатик, хватаясь за ногу, раненную осколком гранаты. К месту трагедии со всех сторон сбегались люди. Брянцев прижал к животу окровавленную руку, стонал и корчился на земле.
