Данил Корецкий - Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает
– Заткнись, алкаш! – сдвинул брови Дюшес. – Ты на кого бочку катишь? На Смотрящего? Или сам в бочку захотел?
Дюшес и Индеец не очень почтительно относились к Босому. Зато с Батоном, не просыхающим вторую неделю и воняющим, как хорек, у них было полное взаимопонимание. Но они были личными «торпедами» шефа. А шефом для них был Босой. Значит, пока Босой при власти, надо держать его сторону. Или самим можно поплыть по Дону со скрученными проволокой за спиной руками…
– Чё?!
– Через плечо! Или не понял, какой косяк упорол?!
– Да то ж не я! То ж Колотуха! – пьяно заорал Батон. – Колотуха, вон, такой же тупоголовый! Дело просрал, через меня переступил, к Босому побежал жаловаться! Сегодня же его урою! Сдал меня, скотина!
– Колотуха тут ни при чем, это Жора Каскет ему башку отбил! – мрачно уточнил Дюшес.
Батону уточнение не понравилось.
– Про Каскета лучше молчи! Что это еще за фигура? Ни слова! Не то тоже под раздачу попадешь!
Перегнувшись через сиденье назад, он дернулся в сторону Дюшеса, пытаясь схватить его за отворот куртки. Был бы трезвее – может, и схватил бы. Но тут машина резко затормозила, Батон не удержал равновесие, тяжело ударился боком о переднюю панель.
– Харэ, приехали! – объявил Механик и первым выскочил из машины.
Перед «Старым Арбатом» уже стоял «шестисотый» Босого и еще несколько крутых пацанских «точил».
На середине проезжей части толклись кружком и тихо «терли базар» шестеро крепких коротко стриженных парней из личной гвардии Смотрящего.
– Да пробили уже его, – оглядываясь по сторонам, рассказывал Круглый. – Коронованный московский вор, из столицы не бежал, а приехал по собственной воле… Это он устроил «мандариновую ночь» в Мытищах, когда черных с рынка изгнали… Там и трупы были, и без вести пропавшие, а ему все с рук сошло…
У входа прислонились к стене избитые Колотуха, Болек и Лёлик. Вид у них был невеселый. Рядом стоял Паяло.
– Ну, чё ждете, пацаны? Без меня стрёмно зайти пообедать, а-а?
У Батона заплетался не только язык, но и ноги. Покачиваясь, он подошел к Паяле, стоявшему перед самой дверью, развязно хлопнул по плечу.
– Стрёмна-а? – повторил он.
– Не скалься, – сдержанно ответил Паяло. – Становись и жди. Босой даст сигнал, зайдете вчетвером на разбор… А может, все по-другому повернется…
Широкоскулое лицо его напряжено и чем-то походит на боевой барабан с туго натянутой кожей.
– Старикан один там, что ли? – Батон сплюнул на асфальт, покачнулся.
– Один. Сказал, будет с Каскетом раз на раз толковать…
– Е…ть-копа-а-ать!! Босой на всю голову заболел, точно!
Батон рассмеялся, постучал себя ладонью по лбу. И тут же резко, как это бывает у пьяных, оборвал смех и недоуменно уставился на Круглого.
– Не-е… Ты серьезно?
Паяло отвернулся. Батон совсем мозги пропил и не врубался в ситуацию. Каскет пацан крутой, рынок в Мытищах он сразу перекрасил из пикового в славянский. И сюда не просто так приехал. А тут ему повод дали! И сейчас он может такую «оборотку» закрутить, что все кровью захлебнутся! Вон, даже сейчас их всего четырнадцать рыл… А у Каскета сколько? Но если даже обойдется, с виновных все равно спросят. А кто виновный? Ясен пень – Батон и три его бойца… Значит, им и кровь хлебать…
* * *В «Старом Арбате» пахло жареным. Не стейком «миньон», не шашлыком и не цыпленком-табака, как это бывает во время деловой или дружеской встречи. Жареным не в смысле запаха – в смысле напряженности.
Пустой зал. За одним из столиков, уставленным незатейливой выпивкой и закуской – хозяин, видимо, не счел нужным слишком напрягаться, сидели друг напротив друга Каскет и Босой. Никого, кроме них, в зале не было. Тихо играла музыка – настолько тихо, что не понять было, симфония это или шансон.
– Никак я в предъяву твою не втыкнусь! Люди твои живы-здоровы – скажешь, нет? Хотя таких гостей я обычно целыми не отпускаю. Разве это не жест дружбы? Даже стол для тебя накрыл, водки налил. Какие ко мне претензии? А вот твои дебилы на меня наехали, и это неправильно! Тебе солидные люди звонили? Звонили!
Каскет весело зыркал на него упрятанными под брови глазами и размеренно пережевывал кусок ветчины. Хамство его было незамысловатым, естественным, как природой данный цвет волос и тембр голоса. Видно было, что по-другому общаться он просто не привык. Не умеет. Не хочет. Он с интересом наблюдает, как отреагирует на его хамство Босой. Правда, при этом чувствовалось, что ему ничего не стоит взять со стола вилку и воткнуть ее гостю в кадык. В любой момент и без долгих раздумий.
– И что с того, что звонили? Ты в моем городе, Каскет! – выдавил Босой, с трудом сдерживая ярость. – На моей территории! Ты пришел сюда, купил кафе, берешь деньги с лохов! Какой ты вор? Ты барыга! И должен законную долю в общак отстегивать! К тебе пришли, объяснили… Что мои пацаны нарушили? Что неправильно сделали?
Он стукнул кулаком по столу, едва не перевернув блюдце с оливками.
– Если кто-то из них захочет у тебя пожрать, а платить не станет – что будешь делать?
– Об стену расшибу, ясно дело, – не задумываясь, ответил Каскет.
Босой сверкнул глазами.
– Тогда сам можешь разогнаться и въеб…шиться! – сказал он. – Потому что ты на моей земле, ты жрешь и не платишь!
– Ну, зачем же так? – Каскет развел руками. – Вот смотри: ты пришел ко мне в гости, я с тебя денег не беру, мы оба довольны! Чего еще надо?
– Я не в гостях! Я у себя дома! И в гости тебя не звал! – отрезал Босой.
Каскет расплылся в улыбке, словно ему отвесили комплимент.
– Так позови! И дело с концом! – сказал он.
Босой понимал, что это наезд. Каскет намеренно испытывает его на твердость. И сейчас напротив него должен сидеть не самоуверенный ухмыляющийся тип с нависшими козырьком надбровьями, а свежий труп. Но он до сих пор не перевел московского гостя из живого состояния в мертвое. Почему?
Босой тянул время, сам не зная зачем.
Он был в ярости – и он боялся. Он не хотел войны с москвичами, но понимал: стоит дать слабину – и все пойдет прахом…
– Не звал и звать не собираюсь! – проскрипел Босой, делая последнюю попытку взять ситуацию в руки. – Это ты все «законы» нарушил. Приехал, не объявился, контролеров отмудохал…
Каскет улыбнулся.
– Да не хипешуйся! Я с этой точки бабла не имею. Это вроде штаб-квартиры. Зови своих ребят, угощу всех, познакомимся. Эй, Борис! – он обернулся в сторону бара. – Поставь коньяк на столы, пусть пацаны расслабятся!
Босой сидел неподвижно и крутил в нервных руках профессионального карманника недорогой телефон.
– Звони, звони, пусть заходят! – повторил Каскет.
* * *Батон обошел всех знакомых, послушал разговоры про Каскета, выслушал жалобы Колотухи, потом вернулся к машине. Потолковал с Механиком о своей новой «бэхе», сыграл в карты с Индейцем и Дюшесом, побазарил с ними о чем-то… Пошел дождь, запахло сыростью, зато потянуло прохладой. Все расселись по своим тачкам.
– Чего-то он долго там, – сказал Дюшес, глядя через запотевшее стекло на дверь «Старого Арбата».
– Может, ему там череп давно проломили, а мы сидим! – проворчал Индеец.
– И хорошо сидим! – отозвался никогда не унывающий Механик.
– Ни хера подобного! Мясо под водку жрет с Каскетом! – высказался Батон и широко, по-волчьи, зевнул. – Надоело мне все это. Я тоже жрать хочу. Сейчас пойдем и пожрем.
– Куда пойдем? – не понял Индеец.
– Туда! – сказал Батон, кивнув в сторону «Арбата».
– А как же Босой? Он же велел…
– Начхать! Сколько ждать можно? Старик в маразме, неужели не ясно? Зайдем, сами весь расклад узнаем, если что – мордой в пол уложим… Ну, и пообедаем заодно!
Батон распахнул дверцу и выскочил наружу.
– Пошли! Хватит ждать!
За ним вышел Дюшес. Индеец осторожно высунулся под дождь, набросил капюшон куртки. Из стоявшей рядом «ауди» показался Круглый.
– Куда собрался?
– В гости! Пожрать! – заорал Батон.
И двинулся к «Старому Арбату».
В этот момент стоящий на крыльце под крохотным навесом Паяло поднес к уху телефон, послушал и приглашающе махнул рукой. Не тревожно, а именно приглашающе – спокойно и с улыбкой.
– Чего там? – крикнул Батон.
– К столу зовут!
– Ну вот, а вы в штаны наложили! – загоготал Батон.
Через несколько минут слегка вымокшая и затомившаяся братва с шумом, гоготом и прибаутками расселась за столы, на каждом из которых стояла бутылка дешевого трехзвездочного коньяка. Настроение у всех было отличным, ибо это приглашение и дармовая выпивка свидетельствовали о том, что Каскет «лег» под Босого.
– Молодец дед! – сказал Индеец, глядя на горбившегося за круглым столиком в центре зала Босого. Напротив развалился угрюмый парень грозного вида, и те, кто его до сих пор не знал, безошибочно определили, что это и есть тот самый страшный Каскет.
– Молодец Босой! – согласился Дюшес. – Только он смурной какой-то…
