Время «мечей» - Корецкий Данил Аркадьевич
Шашлык был почти готов и в свежем горном воздухе витал такой запах, что устоять было невозможно. А Оловянного всё не было. Осман снял с шампура первую порцию, сложил в фарфоровую тарелку, накрыл лавашом, нахмурился. Баранье мясо надо есть сразу, с костра, иначе можно отдать его собакам. Правда, четырнадцатилетний Камилл поддерживает огонь и готов поставить свежие порции, но бесконечно откладывать застолье нельзя: это неуважение к хозяину…
– Слушай, Аваз, поторопи своих друзей, ночь уже!
– Сейчас, сейчас, только пробу сниму.
Абрикос наколол кусок мяса на кинжал и, обжигаясь, жадно проглотил.
– Мама говорит, что если с ножа кушать, то будешь злым, – сказал Камилл, исподлобья рассматривая гостя.
– Мне как раз это нужно, – подмигнул мальчику Абрикос. – А то я слишком добрый. И меня все обижают.
Таким же образом съев второй кусок, он вызвал по рации Сапёра:
– Ну, куда вы там пропали? Шашлык остывает…
– Какой шашлык? – ответил сонный голос.
– Как какой? Вы когда приедете?
– Тебе Столб не сказал? Опять тупит, что ли? Мы сегодня не приедем.
– А как бы мне Столб сказал? Он же с вами остался!
– Я не понял… Они что, ещё не доехали?
– Никого нет.
– Куда они могли мотнуть? Столб, в натуре, как столб, отмороженный… Может, в Буйнакск в сауну? Руслан же их порвёт… Ладно, жди!
Через десять минут Абрикосу позвонил сам Оловянный:
– Не приехали?
– Нет.
– Давай быстро сюда!
– Куда «сюда»?
Сообразив, что Абрикос не знает, где они находятся, Оловянный на секунду задумался.
– К развилке на нижнюю и верхнюю дороги едь! Возьми всех, кто там из наших есть, и быстро…
– Так здесь, кроме Омара с его мальчишкой, и нет никого.
– Значит, сам приезжай! Быстро! У них у всех телефоны выключены, рации не отвечают. Искать поедем!
– Я понял, выезжаю!
Наспех съев еще пару кусков мяса, Абрикос прыгнул в машину. Темная горная дорога не позволяла разогнаться, минуты растянулись в часы, сердце колотилось, чувствуя недоброе. С одной стороны, ничего со Столбом и его людьми на собственной территории случиться не могло, с другой – куда они могли деться? Сорвались в пропасть? Но не обе же машины сразу!
На середине ущелья, из-за изгиба дороги, впереди выбивались слабые отблески пламени. Повернув, увидел догорающие костры и сразу понял, что это догорающие машины! Если бы он ехал через два часа, то мог проскочить мимо и ничего не заметить.
Бросив свою «девятку» с открытой дверью прямо на дороге, Абрикос достал заткнутый сзади за брючный ремень «стечкин», приготовил фонарь, собравшись, будто перед прыжком в прорубь, выскочил из кабины и перебежками приблизился к «Приоре». Весь кузов в пробоинах, стекла разбиты, дверь переднего пассажира открыта, внутри полно обугленного мяса… Отвратительная вонь паленой плоти переплелась с запахом недавно съеденного шашлыка, и его вывернуло наизнанку…
Пошатываясь и вытирая рот рукавом, он подошел к перевернутому джипу. Тот выглядел примерно так же, даже хуже – вдобавок к пробоинам у него взорвался бак, всю заднюю часть разворотило. И такое же месиво внутри, и тот же ужасный запах… Абрикос отбежал в сторону, но его все равно вырвало. От избытка адреналина тело бил озноб. Казалось, что из окружающей ночи глядят десятки вражеских глаз.
Пересилив страх, он подкрался к «девятке», выключил фары, захлопнул дверь, потом забился под большой валун на берегу реки. Уперевшись мокрой спиной в холодный камень и обводя стволом угрожающую темноту, достал рацию и связался с Оловянным:
– Руслан… Руслан, они здесь! – закричал он, и тут же перешел на шепот, тревожно вглядываясь в темноту. – Машины в ущелье, возле дороги догорают… Не доехали они…
– Живые есть?
– Нет… Я не знаю, здесь темно.
– Подъезжай, куда я сказал! – твёрдым голосом приказал Оловянный.
«Может, он не понял?» – подумал Абрикос, но переспрашивать не стал – один, у догорающих машин, он чувствовал себя, мягко говоря, неуютно. Казалось, что со всех сторон тянутся руки с ножами и стволами…
Запрыгнув в «девятку», Абрикос выжал газ, рванул с места и быстро набрал скорость, с трудом вписываясь в повороты и едва удерживая машину на дороге. Через двадцать минут он, прямо на дорожной развилке, заикаясь и проглатывая слова, рассказывал о происшедшем Оловянному и Саперу.
– А ведь на их месте должны были быть мы, – отрешенно закончил Аваз.
– Я говорил Мусе, чтобы он не ехал, – тихо сказал Оловянный. – А он шашлыка хотел. Вот тебе и шашлык…
– Я никогда больше шашлык кушать не буду, – сказал Абрикос.
Он вновь ощутил запах горелой человеческой плоти, его снова начало мутить, он отбежал в сторону, но рвать уже было нечем. Издав несколько рыкающих звуков, он вернулся к товарищам.
– Мне казалось, там вокруг они… Смотрят, целятся…
– Может, там и есть засада. На тебя одного срываться не стали, ждут, когда все соберутся…
Абрикос и Сапер никогда не видели своего командира таким растерянным. Он явно не знал, что делать.
– Будем ждать рассвета, – наконец решил Оловянный. – Сейчас все равно ничего не видно, зато перещелкать нас ничего не стоит…
– А кто это может быть, Руслан? – спросил Сапер.
– Не знаю… Сначала Гаруна, теперь меня… Это неспроста…
– Думаешь, это связано?
– Конечно! Знаешь пословицу: «Когда пастух гневается на стадо, он режет вожаков»?
Аваз почесал в затылке.
– Ты по-человечески говори, Руслан! При чем тут пастух, какое стадо? Стрелял-то кто?
– Кто, кто! Ни одна группировка не потянет против нас… Муртады? Это не местные… Из федералов? Так движения нигде не было, никакой информации не поступало, через туннель не проезжали…
– А может, это Мытарь? – спросил Абрикос. – Гаруна убрали, осталось тебя убрать и тогда – его сила!
– Зачем ему меня убирать? Проще договориться да под себя подтянуть…
– Или Абу-Хаджи? – высказался Сапер. – Дяди нет, а ты остался. Вот и торчишь у него, как бельмо в глазу.
– Это может быть, – после паузы сказал Оловянный. – Тем более…
Он оборвал фразу. Даже его приближенные не знали про разговоры с Ханджаром.
– Что «тем более»? – спросил Сапер.
– Тем более, что он давно меня боится.
Рация Оловянного издала звук вызова. Все трое вздрогнули. Может, от неожиданности, может, оттого, что в ночной тишине сигнал прозвучал слишком громко. А скорей всего потому, что у всех были натянуты нервы.
– Первый слушает! – отозвался амир и переключился на прием.
– Гюрзу завалили! – прорвался сквозь тревожную ночь возбужденный голос дежурного. – В «Золотом тельце». И с ним двоих ребят!
Холодало. Набежавшие тучи закрыли луну и звезды. Вокруг зловеще шумели абрикосовые деревья.
Когда рассвело, они на четырех джипах были уже в ущелье. Спешно собранные бойцы с оружием наперевес рассыпались по окружающей территории, чтобы обнаружить и нейтрализовать возможную засаду. Оловянный и его приближенные подошли к сгоревшим машинам, осмотрели то, что осталось внутри, и застыли в тягостном молчании.
– Оружие не забрали, – сказал Сапер. – Но, похоже, подожгли специально, не сами машины загорелись…
– Командир, вот отсюда стреляли! – из-за валуна махал рукой Амирхан – командир второй пятерки.
Действительно, там валялись несколько десятков гильз.
– Вроде автоматные… Только толще… – Абрикос повертел одну в заскорузлых пальцах. – И совсем без маркировки, никаких там цифр, букв нету…
– Это девятимиллиметровые, от «Вала», – сказал Сапер.
Оловянный кивнул.
– Точно, бесшумный, мы из такого министра МВД валили…
Еще одну россыпь гильз нашли впереди, за каменной осыпью.
– Такие же, – сравнил Абрикос.
– Откуда же они столько «Валов» взяли? – удивился Сапер. – Их днем с огнем не найдешь!
– Да, большая редкость, – подтвердил Оловянный. – Мы с трудом достали на время, а потом положили на место… И засада поставлена очень грамотно… Наши даже выскочить не успели…
