Андрей Воронин - Русская сталь
— Давай наведаемся на катер, поглядим.
— Не забудь про тридцатник… Кстати, где твоя тачка? Не она, случаем, на трассе пострадала? — засмеялся Жора. Он понятия не имел, насколько его предположение близко к истине.
— Аккумулятор подыхает, надо менять. Да и вообще, много соплей набралось по мелочам. Оставил на ремонт и профилактику, все равно здесь мне тачка пока ни к чему. Сам же говоришь, к морю на ней лучше не спускаться.
— По такому уклону? Еще бы!
ГЛАВА 13
По словам Жоры-«альбиноса» съемочная группа наняла катер уже здесь, в Севастополе. Крупный, выкрашенный в белый цвет, он напоминал прогулочный катер прежних времен. Наметанным глазом Сиверов сразу заметил палубную лебедку, электрогенератор, сварочный аппарат с кислородно-ацетиленовой горелкой, резиновый бот на кормовой палубе.
На катере обреталось достаточно загорелого народа. Из местных капитан, совмещающий в одном лице весь экипаж, и его подруга — повариха и уборщица одновременно. После непредвиденного выпадения опытного дайвера в съемочной группе осталось трое: руководитель по фамилии Куролесов, оператор Стеклов и девушка Вика с неясными обязанностями.
Сейчас они загорали на ласковом, уже не таком жарком солнышке под звуки модной песенки про шоколадного зайца. Общий вид напоминал рекламную картинку беспечного отдыха: лазурное море, белый кораблик, красивый вид на прибрежные скалы.
Я шоколадный заяц,
я ласковый мерзавец,
я сладкий на все сто.
О-о-о!
Сразу стало ясно, что Жора здесь далеко не топ-менеджер, — с ним здоровались пренебрежительно. Часть этого пренебрежения в первые минуты автоматически перенесли на человека рядом с ним в темных очках с неприметными чертами.
— А ты уверен, что он потянет? — спросил у «альбиноса» Куролесов.
— Вам проще будет адресоваться прямо ко мне, — заметил Глеб. — Я доступен не только по мобильнику.
Как только Сиверов заговорил, все на палубе невольно обернулись к нему. При желании этот человек умел придавать своему голосу особое звучание, мгновенно внушать к себе уважение.
— Нам нужна страховка на больших глубинах на случай самых разных нештатных ситуаций. Оператор должен иметь возможность снимать и снимать, ни о чем больше не заботясь.
— С одним условием. Над водой пусть командует кто угодно, но под водой мои указания выполняются беспрекословно.
— Под водой все диктует потребитель. Он хочет увидеть, не отлипая от дивана, красивое зрелище. Наша задача — обеспечить ему удовольствие, поэтому приходится совать свой нос везде, где можно надыбать красивые планы.
— Суйте на здоровье, только под моим руководством.
— Пройдемте ко мне в каюту, обсудим детали. Когда они исчезли с палубы, девушка Вика полюбопытствовала:
— Ну-ка, Жора, признавайся: где ты его раскопал? По говору не местный.
— Из местных кроме меня верить нельзя никому. А он товарищ надежный. Куролесов сразу обговорил с новым ныряльщиком условия оплаты и распорядок дня.
— Все зависит от успехов. Мы с оператором каждый раз по возвращении на борт садимся смотреть отснятый материал. Много удачных кусков — хорошо. Тогда график погружений посвободнее. Если девяносто процентов идет в мусорку, нырять придется чаще.
— Какие у вас объекты?
— Всякие. Заказчики первым условием поставили разнообразие. Не зацикливаться на чем-то одном. В основном, конечно, затонувшие суда. Пещеры тоже нельзя обойти вниманием. Да и живность желательно снять поэффектней, не хуже, чем у Кусто.
— При здешней мутной воде?
— У нас мощные осветительные приборы. С особым спектром излучения — рыбы и прочие дары моря на него спокойно реагируют.
— Вижу, у вас все схвачено. Приятно иметь дело с предусмотрительными людьми.
— Сегодня у нас день отдыха. Так что осваивайтесь потихоньку.
Жора тем временем разгрузил кое-какие припасы, доставленные на лодке. Одну упаковку «Спрайта» впихнул в холодильник, другие убрал в подсобное помещение. Туда же, на полку, поставил пару больших коробок с печеньем и пяток спелых дынь. Свежие батарейки отдал оператору, пестрые журнальчики — Вике.
— Вроде все. Теперь приплыву только вечером. Какая на вечер культурная программа?
— Почесывание одного места, — ответил молчавший до сих пор капитан.
До приезда Сиверова он был здесь единственным человеком в брюках, правда замызганных и протертых. Худой, густо заросший щетиной, он смотрел на все вокруг с циничным равнодушием. Жору-«альбиноса» он особенно недолюбливал за суетливый характер…
***
В тихую теплую погоду закат на море потрясающе красив. Малиновое солнце увеличивается в объеме, вода переливается перламутром, даже чайки перестают оголтело кричать и тихо скользят, глядясь в собственное отражение.
Сиверову понадобилось совсем немного времени, чтобы оценить людей на борту. Оператор Саша Стеклов с волосами до плеч, перехваченными тесемкой на лбу, — фанат своей профессии, вяло реагирующий на все, что не годится для попадания в объектив. Куролесов — грамотный администратор, если не считать некоторого слабоволия. Сам Куролесов сознает его и тщательно скрывает. Такой человек способен вдруг, ни с того ни с сего проявить неоправданную жестокость.
Вика, конечно, его любовница. Попросилась на море в бархатный сезон, и Куролесов не смог отказать. У нее здесь никаких обязанностей, за это ее всеми фибрами души ненавидит вторая женщина — повариха Зина. Впрочем, Зина тоже не перетруждается. По большому счету, она готовит один обед в день, в остальное время народ перекусывает всякой снедью, завезенной на борт Жорой.
Капитан катера — человек основательно помятый жизнью. Очень экономно относится к расходованию собственных сил, пальцем не шевельнет без крайней необходимости. Съемочная группа для него — компания бездарностей, которым в жизни незаслуженно повезло. Он вообще скептически относится к роду человеческому.
С наступлением сумерек на катере зажглось освещение. Саша Стеклов, полдня колдовавший над двумя своими видеокамерами, теперь активно питался. Вкусовые ощущения его мало волновали, копченую колбасу он заедал сладким бисквитом. Жевал так деловито, будто имел на ужин всего лишь пару свободных минут.
Куролесов, капитан катера и две молодые женщины, сидя в шезлонгах, играли в подкидного. Причем мужчины делали это без особого азарта, а женщины — с горящими глазами из-за взаимной нелюбви. Обе подкалывали друг друга «светскими» шуточками. Каждая теребила своего партнера, призывала думать головой, прежде чем кидать карту.
Приплыл на своей обшарпанной лодчонке Жора-«альбинос» со свежими крымскими новостями. Он здесь всех уже порядочно утомил своим языком. От него отмахивались, а «топ-менеджер» все не умолкал.
Сиверов сидел на поручнях и думал о своем, сбрасывая в море сигаретный пепел. Красные точки гасли еще в воздухе, прежде чем касались темной воды. Вспоминался мужик, навязавшийся вчера в пассажиры. Ему бы стоило проявить упрямство пораньше или попозже. Неужели на роду было написано погибнуть?
А что ему, Глебу Сиверову, написано на роду? Когда и где его срубит Смерть своей заточенной, как бритва, косой? Рано или поздно его тоже настигнет стечение обстоятельств.
— Спать пора, — объявил Куролёсов. — Завтра запрягаемся с раннего утра.
Мужчины один за другим разошлись по каютам, и только женщины остались сидеть за столиком с разбросанными картами. Каждая как будто хотела пересидеть другую, остаться с Сиверовым наедине.
Докурив последнюю сигарету, Глеб отправился в отведенную ему одноместную каюту. По размерам своим она соответствовала половинке железнодорожного купе. Лежать и сидеть более или менее удобно. Но стоять уже проблематично, а двигаться тем более.
Спал Сиверов всегда чутко. Поэтому услышал шаги раньше, чем в дверь осторожно постучали. Не вставая, он протянул руку и убрал задвижку. Даже сквозь иллюминатор луна достаточно освещала каюту, позволяя видеть, как женщина скидывает халат и остается нагой. Облитое лунным светом Викино тело достойно было украсить собой обложку журнала.
Она выдержала небольшую паузу, чтобы Глеб мог полюбоваться, и молча легла рядом с ним. Верность Сиверова главной женщине своей жизни проявлялась в спокойном отношении к другим. Он не старался произвести впечатление, заговорить зубы, затащить в постель. Но если, как теперь, красивая и молодая особа сама ложилась рядом, он не видел нужды обманывать ее ожидания.
— Только тихо, ладно? — шепнула на ухо Вика. — А то здесь стенки, как картон.
— Не стенки, а переборки, — так же тихо уточнил Глеб. — Тебя еще не научили Морскому жаргону?
— Кому здесь учить?
Все прошло замечательно. Вика лежала рядом, часто и глубоко дыша. Разгоряченная почти как пепел сиверовской сигареты, она остывала гораздо медленнее. Сквозь ленивый плеск моря Сиверов первый услышал новые шаги — почти такие же легкие и осторожные, как Викины.
