Сергей Зверев - Сотворение мира
Подросток теперь жил в этих подземельях, выходя из них «на охоту». С собой у него имелся запас еды на несколько дней. По поводу воды Роберт также не беспокоился – неподалеку он обнаружил небольшой горный ручей.
Неподалеку, над дорогой, он обнаружил и пещеру. Чтобы добраться до нее, надо свернуть с дороги и взобраться по крутой каменистой тропе. Пещера была огромной. Говорили, что она соединяется с коридорами храма, но пока детдомовец не отыскал этого хода.
Вот здесь, в подземелье, он сейчас и проснулся. «Берлога» выглядела весьма экзотично. Один из многих подземных ходов делал в этом месте поворот, и от угла отходил небольшой тупиковый отросток. Здесь не дул ветер, было сухо, и мальчик устроил свою «резиденцию». Наносив пахучей травы, он соорудил себе ложе.
Проснувшись, Роберт потянулся до хруста в костях. Со сном было покончено. Посветив себе фонариком, он зажег керосиновую лампу. Подкрутив вентиль и поставив стекло, мальчик осветил небогатое убранство «комнаты», а затем принялся доставать свои припасы. На «столе» из листа фанеры появились лаваш, сыр, помидоры, банка консервов, вода. Отсутствием аппетита пацан не страдал, так что за ушами трещало. Вдруг в углу что-то зашевелилось. Он присмотрелся – у стены сидела, попискивая, маленькая мышь.
Другой на его месте, возможно, перепугался бы, издав истошный вопль, или принялся гоняться за мышью, чтобы пришибить ее, но Роберт этим заниматься не стал. Во-первых, у него были крепкие нервы, и такой мелочью его было не прошибить, а во-вторых, он, с детства лишенный родительской ласки, относился к животным без какой-либо жестокости.
– Ну что, хвостатая, небось есть тоже хочешь? Конечно, здесь не очень-то разживешься, – улыбнулся он. – Погоди, поделюсь с тобой.
Он бросил мыши кусочек сыра. Та, видя, что ей не собираются причинять никакого вреда, осмелела и прыгнула на лакомство.
– Ешь, не бойся, – приговаривал мальчуган, – ты мне не враг. У меня есть другие враги…
С полгода назад он подобрал на улице ворону с подбитым крылом и принес ее в детдом, в живой уголок. Поначалу птицу не хотели брать, но затем согласились. Ворона под опекой мальчика поправилась, вот только летать уже не могла. Зато она полюбила своего спасителя и всегда радостно каркала, когда он появлялся у ее клетки.
Взглянув на часы, Роберт снова улегся на «постель» и, чтобы не было скучно, вытащил маленький радиоприемник. Включив его, он настроился на FM-радио из Степанакерта.
Новости чередовались с музыкой, а минут через пятнадцать одно из сообщений заставило меленького партизана вздрогнуть и прислушаться.
– …К другим новостям, – произнес мелодичный голос ведущей, – вскоре после обстрела агдамского детского дома, о котором мы уже неоднократно сообщали, там произошло исчезновение одного из воспитанников, Роберта Карапетяна, двенадцати лет. Мальчика видели уходящим в горы. Его приметы…
– Вот это да! – даже подскочил беглец. – Неужели это обо мне?!
В этот момент он вдруг почувствовал себя настоящим героем. Шутка ли – по радио на весь Карабах рассказывают о нем. Нет, он не опасался того, что его найдут. В этом убежище мальчуган чувствовал себя абсолютно недосягаемым. А вот то, что его имя теперь прозвучало повсюду, заставляло его просто лучиться от гордости. Теперь он будет выделяться среди своих сверстников. Теперь и Зара поймет, что он не просто какой-то обычный, неприметный пацан.
– …Всем, кто обладает какой-то информацией по поводу местонахождения Роберта, просьба сообщить по телефону…
– Ну да! – хохотнул мальчуган. – Найдете вы меня, как же! Не для того я сюда шел. Вот когда сделаю дело, тогда сам и вернусь. А пока что – ищи-свищи!
Далее ведущая сообщила еще об одном исчезновении – некоего Гургена Параджаняна. Роберт, определив по фамилии, что это брат заведующей, прищелкнул языком – вот эта новость его не обрадовала. В Агдаме все любили Параджанян, а детдомовские дети – особенно.
Заведующая относилась к тому типу воспитателей, которые встречаются не так уж часто, но запоминаются детьми сразу и навсегда. Она относилась к детям, словно к своим собственным, часто забывая о себе. Те, кто потерял родителей, хотя и чувствовали себя утратившими семью, но благодаря заботам Ануш были окружены душевным теплом. Это было известно всем в Агдаме.
– А с ним-то что могло случиться? – вслух пробормотал мальчик. – Неужели и здесь дело рук азербайджанцев? Да, эти на все способны…
Гургена он тоже знал. Тот неоднократно бывал в детдоме, к детям относился хорошо, часто угощал их сладостями. Короче говоря, его исчезновение заставило мальчугана немного умерить свою радость.
Послушав еще немного, Роберт выключил радиоприемник, погасил лампу и, светя фонариком, двинулся по коридору. Потолок здесь был невысоким, и луч фонаря выхватывал неровные стены и своды, нависавшие над головой. После очередного поворота под ногами появились ступеньки, ведущие наверх. Здесь уже темнота исчезала, уступив место дневному свету. Мальчик выключил фонарик, оказавшись внутри разрушенного храма.
Когда-то церковь была большим и красивым сооружением. Но время и войны привели к тому, что от былого великолепия остались лишь следы. Местами стены сохранились до основания сводов, а местами – на несколько метров. Толстые крестообразные столбы, когда-то поддерживавшие купол, теперь торчали, словно огромные пальцы, нацеленные в небо. Вход в подземелье начинался в бывшем алтаре и был почти не виден постороннему. Во всяком случае, если о нем не знать, то его и не заметишь. В этом месте громоздились обломки когда-то рухнувших сводов, а выступ стены еще больше прятал от посторонних глаз отверстие в полу.
Детдомовец в который раз засмотрелся на остатки фресок, в свое время покрывавшие все стены и своды. Сейчас от них остались лишь фрагменты, но еще можно было разглядеть лица каких-то суровых старцев, куски старинных надписей. Оказавшись в дверном проеме, мальчик внимательно осмотрелся. То же самое он сделал, обойдя храм по периметру. Никакие лишние глаза ему не были нужны. Все это он проделал осторожно и неспешно, двигаясь бесшумно, словно кошка. К счастью, все было спокойно.
Выяснив, что причин для беспокойства нет, Роберт двинулся к скалам, нависавшим над дорогой. Вскоре он уже был там.
Место, избранное им для наблюдения, оказалось чрезвычайно удобным. Заметить его с дороги было практически невозможно. Кроме того, налево уходила малоприметная тропинка, по которой всегда можно было исчезнуть в случае чего.
Наблюдения мальчика носили бы вполне невинный характер, если бы не его следующие действия. Из каменной ниши он извлек «СВД» – снайперскую винтовку Драгунова. Все его движения показывали, что с оружием он обращаться умеет. Собственно говоря, так оно и было. Несмотря на свой юный, далекий от призывного, возраст, стрелял Роберт прилично.
Горячие точки, зоны военных конфликтов характерны тем, что дети здесь уже сызмальства учатся стрелять. Ну а уж на Кавказе – особенно. Здесь, в Арцахе, уже в начальных классах проходят нечто вроде «начальной военной подготовки».
Сама же винтовка появилась у мальчика с полгода тому назад. В одну из своих прогулок по горам он набрел на схрон оружия. То ли тайник остался со времен войны, то ли был устроен не так давно – сказать было сложно. Важно то, что там имелось оружие. Недолго думая, мальчишка изъял оттуда «СВД» и несколько пачек патронов. Зачем – он тогда и сам не знал. Впрочем, почти каждый мальчишка, да еще в его возрасте, да еще на Кавказе, остаться равнодушным к оружию просто не может. То же случилось и с Робертом. Он надежно спрятал винтовку и боеприпасы. И вот теперь пришло время.
Он пошевелился – на дороге показался микроавтобус с красным полумесяцем. Более подробное разглядывание транспортного средства мальчуган совершил через снайперскую оптику. За лобовым стеклом он разглядел водителя – тучного, заросшего волосами человека с малоприятным выражением лица.
– Торопишься, гад, – пробормотал сквозь зубы мальчуган. – Ну что же, смерть пришла за тобой как раз вовремя. Можешь прощаться с жизнью. Уж я-то постараюсь, чтобы на этом твои путешествия закончились навсегда.
Он почти не сомневался, что через несколько секунд автомобиль кувыркнется под откос. Подросток уже представлял себе эту картину во всех подробностях. Палец лег на спусковой крючок, готовясь нажать на него и выпустить пулю из этого смертоносного «аппарата». Перед ним снова пронеслась сцена обстрела, за который он должен был поквитаться. Но вдруг в самое последнее мгновение он ослабил нажим. Как ни переполняло его чувство мести, но выстрел не состоялся.
«Нет, нельзя, – пронеслось в его голове, – это же «Скорая». А вдруг там сейчас ни в чем не виноватые люди, которым нужна помощь, – раненые или больные? Какой-нибудь старик или ребенок? Я же не могу быть таким, как они…»
