Михаил Серегин - Секс-пуля
– Я люблю, чтобы мне их при жизни дарили, а что уж там на могилу положат... Вы меня хотите...
– Это точно, – живо согласился он. – ...хотите использовать. Выкачать из меня все и – привет. Можешь гулять. Потом с помощью своих связей, которыми вы так гордитесь, выйдете на деньги и заберете все себе.
– Ну и коварный же я тип оказался, – толстяк рассмеялся. – Я тебе, Даша, предлагаю сложить факты, которыми ты располагаешь, с моим жизненным опытом. Может быть, мы с тобой отправимся отдыхать на какой-нибудь остров в океане, и каждый будет платить за себя. Что немаловажно в мире, где все громче слышны голоса феминисток о равноправии.
– Нет уж. Платить будешь ты, Виталя.
– Я согласен, – бизнесмен загорелся. – Денег у меня и так предостаточно, хоть сегодня улетим отсюда в райское местечко.
– С таким жирным никуда не поеду. К тому же что за нужда такая? Я смотрю, вы легко девочек себе находите.
– Это не девочка. Это я действительно справил мужскую нужду. Никакого удовольствия, честное слово.
– Неважно. Я хотела бы напомнить, что у нас деловой разговор.
– Ну-ну, продолжай.
– Не надо меня подталкивать, как маленькую.
– Я почти в три раза тебя старше, – напомнил толстяк.
– Сколько?
– Что сколько? Сколько я хочу?
Она едва заметно кивнула.
– Мне ничего не надо. Как только мы находим деньги, ты оказываешься у меня в постели.
– Сами у себя покупаете собственные обещания?
– Что делать, – Шустриков развел руками, – очень уж хочется.
– Это не разговор.
– Хорошо, хорошо, – толстые пальцы правой руки пробежали по полированной крышке стола и выбили дробь. – Предлагаю вам тридцать процентов.
Она чуть не задохнулась от возмущения.
– Да это же я к вам пришла. Это же моя наработка.
– Во-первых, не наработка, а стечение обстоятельств. Во-вторых, без меня вы жалкое недоразумение. С вами никто разговаривать не будет.
Дарья покраснела от ярости.
– Я бы сказала, что вы ошибаетесь.
– Только не надо на меня шипеть. Вам хватит тридцати пяти процентов. Не надо забывать, что, если нам и улыбнется удача, деньги надо будет быстренько спрятать, да так, чтобы до них никто не добрался. Вы сможете это сделать?
– Неужели так трудно выкопать в лесу яму?
– Если вы сами возьметесь за лопату, можете считать, что роете себе могилу. Вам напомнить сумму? За сотую часть этих денег вас грохнут где-нибудь в подъезде поздним вечерочком. За десятую – посреди бела дня на оживленной улице.
– Я бы хотела получить половину. – Голос ее прозвучал нетвердо, и за это она сама себя ненавидела.
Он насупил брови и почесал лоб.
– Договорились, но я оставляю за собой право по ходу дела поднимать вопрос о пересмотре процентных ставок.
Она протянула ему руку.
– Постараюсь ответить взаимностью.
Вскоре они сидели и пили душистый чай. Дарья рассказывала о том, что у нее были трудности с деньгами и она решила подснять какого-нибудь богатенького, способного обогреть одинокую женщину. Справедливо полагая, что тот, кто ездит на хорошей машине, имеет неплохие бабки, она предприняла попытку познакомиться с господином, садящимся в джип. Кто бы мог подумать, что спустя несколько часов он добровольно вывалится из окна.
Затем ей пришлось столкнуться с ментом, с быками и, наконец, с Розановым.
После знакомства с ныне покойным Андреем проблема финансового голода отошла на второй план.
– Теперь для тебя снова наступили серые будни, – подвел итог Шустриков.
Она оставила эту реплику без комментария.
– Все в твоем рассказе понятно, кроме одного: как гоблины вышли на тебя? Кто им дал описание? А лейтенант, как я понял, вообще ни с того ни с сего заявился к тебе домой. Далее, пока я не уловил связи между тремя убийствами и составом с зерном, то есть с мукой. Может, объяснишь мне.
– У меня только предположения на этот счет.
– Ничего страшного. Мы ведь с тобой теперь партнеры, не так ли?
– Человека, который вывалился из окна, звали Антон Ильич. Мы с ним, как водится, поехали в ресторан на полноприводном «Ниссане», а когда вышли, машины уже не было. Он не впал в отчаяние оттого, что его тачку угнали, и даже не удивился. Я так поняла, что случилось то, чего он и ожидал. Можно предположить, что он угнал автомобиль, а здесь передал его в чьи-то руки.
– Номер был местный?
– Да. Я посмотрела. Шестьдесят четвертый регион. Зачем мне иногородний? Но ведь его, если уж на то пошло, можно и подделать.
– Легче снять с какой-нибудь колымаги, даже с собственной. Делов-то.
– Я как-то об этом не подумала, – призналась Дарья, прихлебывая чаек.
– Ну, предположим, он угнал этот «Ниссан», дальше что?
– У Андрея тоже пропала дорогая машина.
– Ну в этом и моя вина. Я же разбил свой «мерс», а местные жестянщики решили проблему по-своему. Какие тут могут быть подозрения? Тем более твой Антон Ильич к моменту, когда у Андрея угнали его машину, был уже на небесах.
– Все равно угнали очень дорогую иномарку. А «Ниссан» тоже дорогая иномарка.
– Подешевле будет, – заметил Шустриков. – И все равно, Дарья, я тебя не понимаю.
– Тот, кто непосредственно угоняет машины, все еще жив и здоров. Антон Ильич очень боялся чего-то, а скорее кого-то, потому и сиганул вниз.
– Считаешь, что он взял то, что ему не принадлежало и не предназначалось.
– Иначе меня бы гоблины не спрашивали, говорил покойный о том, что у него много денег или нет.
– И говорил ли?
– Ничего он не говорил, – пустая чашка еле слышно коснулась стола.
– Итак, наша версия – профессиональный угонщик авто все еще на свободе. И для того, чтобы Петя не смог указать на него, слесаря убрали. Почему убили Розанова?
– Я не знаю. Но он занимался зерном, а сейчас как раз формируется состав.
– Это состав Волокуши. Розанову там ничего не светило, да он и не потянул бы эту сделку. Не вижу связи между машинами и зерном.
– Я чувствую.
– Женская логика, да? – усмехнулся Шустриков.
– Нет! – воскликнула Дарья. – На машине могли перевозить деньги. Но деньги к адресату не попали, потому что машину, на которой перевозили деньги, украли.
– Мы этого не знаем, – возразил Виталий Алексеевич.
– Тогда давай не будем больше гадать на кофейной гуще. Съездим в гости к одному, не так давно навещавшему меня лейтенанту. Пусть он поделится профессиональными тайнами. Интересно ведь, каким образом он вышел на меня.
– Так вот, запросто, к лейтенанту милиции, – Шустриков не скрывал своего скептического настроения. – А он взял и сразу все тебе рассказал. Фантастика какая-то.
– Я его буду очень просить. – В ее голосе появилась стальная жилка.
– Ты нравишься мне все больше, Дашенька. Молоденькая и нагленькая. Откуда только такие берутся?
– Оттуда, откуда и все остальные. Ну как, не хочешь составить мне компанию?
– Дело на кругленькую сумму, – толстяк крякнул, – но это только наши с тобой предположения. А мое время стоит дорого.
– Перестань ломаться, как девочка, – она подошла к его рабочему столу. – Поехали.
* * *
Сергей Васильевич Парусов вошел в отделение. У него было хорошее настроение до того самого момента, пока его глаза не встретились с глазами Дарьи.
Она встала с жесткого стула в коридоре и медленно пошла навстречу.
– Добрый день, Сергей Васильевич, – острые шпильки цокали по полу, выложенному дешевой кафельной плиткой. – Вы еще не вступили в «Общество трезвости»? А зря.
– Что вам надо? – прошипел он, заглядывая ей через плечо.
Шустриков продолжал сидеть на стуле. Он даже не повернул головы в сторону милиционера. Куда интереснее было бегать глазами по строчкам местной газетенки.
– Поговорить, – губы растянулись в некое подобие улыбки. – Или вы так сейчас заняты, что не найдете для меня несколько минут?
Чем дольше они разговаривали, тем больше сдавала нервная система товарища лейтенанта. Пальчики его не знали, куда деть тоненькую папочку. Глазки стали помаргивать все чаще. Ему хотелось побыстрее отделаться от Дарьи, но он ничего не мог сделать. Она ведь на самом деле могла отнести в суд пленку с записью его «не слишком скромных пожеланий немедленного совокупления».
– В двадцать второй комнате обычно слишком много народу. Давайте пройдемся дальше по коридору.
Дарья согласилась, и они медленно проплыли мимо Шустрикова. Бизнесмен лишь на секунду оторвал взгляд от прессы, отметил про себя, что офицер в форме, и снова уткнулся носом в статью.
– Я приехала к вам с одной-единственной целью, – она сделала паузу, чтобы он мог спросить:
– С какой же?
– Как вы вычислили меня?
Тугая струя воздуха с шумом вылетела сквозь зубы.
– Вы не можете мне сказать этого? – она изображала удивление. – Неужели это такая большая тайна?
Парусов остановился и посмотрел на нее в упор.
– Предположим, вы относите известную нам обоим пленку моему начальнику или запускаете ее в средства массовой информации, в этом случае я потеряю работу. А если я раскрою вам материалы дела, – он не моргал уже минуту, впрочем, Дарья тоже, так вот стояли и пялились друг на друга, – несколько ментов, куда более честных и куда более опытных, нежели я, могут потерять не только работу, но и голову. Зачем мне это? Стучать я не буду.
