Сергей Зверев - Морской волкодав
– Не мне об этом судить, – расплывчато ответил Михаил, скромно умолчав о своих лингвистических способностях.
– Если можно, поконкретнее, – не услышав того, чего хотел, переспросил полковник.
– Испанский, английский, французский, – перечислил Павлов и тут же уточнил: – Первый знаю довольно хорошо, так как некоторое время служил на Кубе. Второй похуже. Но говорю на нем довольно бегло, правда, с сильным акцентом, – повертел рукой старлей. – Третий хуже всего.
– Испанский и французский меня сейчас не интересуют, – Лавринович сделал у себя в блокноте несколько пометок. – Старший лейтенант, если бы мы предложили вам короткую загранкомандировку, назовем это так... – неожиданно, словно невзначай, обронил спецслужбист.
– Старлей, ваша помощь в этом деле для нас крайне важна, – вмешался в разговор Косенков.
Предложение полковника и контр-адмирала не стало для Михаила Павлова неожиданностью. Подобное развитие событий он предвидел еще во время их первой встречи с Косенковым. А потому Полундра уже заранее все обдумал и принял необходимое решение.
– Куда Родина пошлет, – усмехнулся старший лейтенант.
– Тогда все решено, – полковник похлопал ладонью по личному делу Михаила Павлова. – Тем более если вам удастся выполнить приказ в точности – просите, что хотите!
– О том, чего я хочу, поговорим по возвращении. Когда отбытие? – сразу же перешел к делу старлей.
– Как всегда, надо было еще вчера. Но, к сожалению, мы не успели все подготовить, – Лавринович закатил глаза к потолку. – Сутки на сборы устроит?
Названный полковником срок полностью устраивал Павлова – за двадцать четыре часа он успевал выспаться, отдохнуть и уделить время своей семье.
– Вполне, – кивнул Михаил.
– Как ваша нога?
– Не беспокоит.
– Да, чуть не забыл, – полковник встретился взглядом с контр-адмиралом, – пригласите, пожалуйста, его напарника, вернее, напарницу.
– Напарницу? – Павлов вопросительно смотрел на Лавриновича, не понимая: то ли тот пошутил, то ли сказал всерьез.
– Именно. Мы подумали, что лишняя пара рук вам не помешает. К тому же она прекрасный специалист в своем деле.
Через несколько минут порог кабинета контр-адмирала переступила высокая молодая брюнетка. Одета она была подчеркнуто по-деловому: черные брюки, белая блузка, забранные в пучок жесткие волосы. Лицо ее было смуглым и однозначно латиноамериканского типа. Постукивая каблуками по паркету, она подошла к письменному столу и села в свободное кресло. В воздухе запахло дорогими духами.
Михаил Павлов внимательно изучал взглядом свою будущую напарницу. Как и любой нормальный мужчина, он не мог не обратить внимания на ее стройное тело, скрыть которое даже под строгой одеждой было невозможно. Но что больше поразило старшего лейтенанта, так это ее лицо – детское и невинное, как у ребенка. Ему оставалось только удивляться, каким образом это юное создание может помочь ему в предстоящей операции, о которой и он сам имел еще смутные догадки.
– Вы меня, конечно, извините, я никого не хочу обидеть, – обратился к полковнику старлей, – но секретная операция – это не конкурс красоты.
– И не чемпионат по бодибилдингу, – по-русски, с сильным латиноамериканским акцентом, парировала девушка, – не судите по внешнему виду.
– Она хорошо говорит по-русски, – Павлов чувствовал себя неловко.
– Кармен Диаз, – представилась девушка, – а вы, как я понимаю, тот, про кого мне так много рассказывали.
– И что же вам обо мне говорили? – перешел в наступление Михаил.
– Познакомиться еще успеете, время у вас будет, – контр-адмирал Косенков поднял руку и кивнул полковнику.
Улыбающийся Лавринович, внимательно следивший за разговором между Михаилом и Кармен, вмиг сделался серьезным.
– Внешность... кх-кх... иногда бывает обманчива, кх... – откашлялся он. – А в деле, которое предстоит вам вместе выполнить, это обстоятельство, возможно, обернется большим плюсом. Она два года тому назад окончила полный курс подготовки боевых пловцов у нас в России. Так что в ее профессионализме можете не сомневаться.
На столе контр-адмирала неожиданно зазвонил телефон. Он посмотрел на часы и устало вздохнул.
– Вы можете быть свободны, мой помощник проведет с вами инструктаж. – Косенков поднял трубку и тут же опустил на рычаги, после чего добавил: – А вы, товарищ полковник, задержитесь.
Как только Павлов и Диаз удалились, контр-адмирал вышел из-за стола и подошел к окну. Из-под поднятых им гардин в кабинет хлынул солнечный свет. Полковник поморщился и отвернулся от окна.
– Чувствую себя полным идиотом. Я уверен, что старший лейтенант справился бы с заданием и в одиночку, – произнес Косенков, – но кубинцы вечно боятся, что их обведут вокруг пальца. Во времена Союза они доверяли нам куда больше.
– Мы не могли отказаться. Ее участие в операции было главным условием кубинских спецслужб, как и совместная работа в этом направлении после, – развел руками Лавринович, – они имели право выставить встречные условия. Иначе какой смысл им делиться с нами своими наработками? Ведь без них мы ничего не узнали бы о теперешней жизни Майкла Баумана. А они его выпасают не первый год. С тех пор, как у них возникло подозрение об искусственном происхождении торнадо, то и дело обрушивающихся на их остров.
– Ладно. Что имеем, то имеем, – вздохнул контр-адмирал, – главное, чтобы они сработались.
– А куда они денутся? – усмехнулся спецслужбист. – Ведь им придется разыгрывать роль молодоженов, отправившихся в свадебное путешествие на Аляску.
– А вот этого я опасаюсь больше всего. Смотри, чтобы она нашего старшего лейтенанта не охмурила да на свою сторону не перетащила.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – полковник сплюнул три раза через левое плечо и постучал кулаком по деревянному подлокотнику.
Глава 17
Та легкость, с которой генерал Хаутауэр отправил Майкла Баумана в отпуск, была лишь кажущейся. До этого куратор проекта по созданию искусственных торнадо долго сомневался. Ведь ученый, как и большинство творческих людей, имел одну слабость. Он умел только работать. Если же его мозг ничем не был занят, рука сама тянулась к рюмке. Это обстоятельство особо было отмечено в личном деле Баумана как склонность к употреблению алкоголя.
Но, с другой стороны, генерал видел, что ученый работает на износ. Об этом свидетельствовали темные круги под глазами, нервные движения. Да и врачи предупреждали, что при таком бешеном ритме Майкл долго не протянет. Вот и пришлось выбирать из двух зол меньшее…
Проводить Баумана генерал приехал лично. Он прибыл на полигон лаборатории очень рано, когда ученый еще спал. Поблескивали антенны на высоких мачтах. Чуть слышно поскрипывали под ветром развернутые в нерабочее положение деревянные щиты.
– Доброе утро, мистер Бауман, – окликнул ученого генерал, когда тот уже топал возле машины, за которой на лафете возвышался катер.
Сказано это было таким непринужденным тоном, словно Хаутауэр каждое утро спозаранку прогуливался в здешних местах и просто наткнулся на Баумана.
– Доброе, – не слишком приветливо отозвался ученый.
– И это не пустые слова. Погода вам благоприятствует, мистер Бауман.
– Я не управляю погодой. Я только ее использую.
– Снова скромничаете.
– Вы же обещали мне, что с этого дня никто за мной шпионить не будет.
– Какое шпионство? – делано изумился Хаутауэр. – Я же пришел просто по-дружески, проводить.
Насчет того, что в машине Баумана нет ни грамма спиртного, генерал не сомневался, его люди осмотрели все сегодняшней ночью. Ведь для алкоголика, продержавшегося без спиртного хоть год, хоть десять, без разницы, выпьешь сто граммов или бутылку – пойдешь в разнос.
– Не стоило беспокоиться, – отозвался Майкл Бауман. – Если вас волнует мое пристрастие, то я не собираюсь к нему возвращаться.
– Никаких сомнений. Я решил сделать вам еще один подарок на дорогу, очень скромный, уже от себя лично, – заулыбался Хаутауэр, показывая на стоящий на крыльце ящик с кока-колой. – Вы же любитель, я знаю.
– Спасибо, что помните мои слабости, но я предпочитаю «Пепси», – ученый тем не менее подхватил ящик и поставил в багажное отделение машины.
От Хаутауэра не скрылся оттопыренный нагрудный карман Баумана, он несколько дольше, чем требовали приличия, задержал на нем взгляд.
– Вас озадачило это, – с легкой улыбкой произнес ученый, расстегивая клапан и извлекая плоскую металлическую фляжку. – Она пустая. И если бы я хотел ее спрятать, то сделал бы это куда искуснее.
– Как вы могли такое подумать? Не надо ставить меня в дурацкое положение.
Несмотря на протесты, Бауман открутил пробку и перевернул фляжку горлышком вниз.
– Ни капли, вожу с собой как воспоминание о прежних днях.
После короткого обмена любезностями и извинениями Бауман и генерал пожали друг другу руки.
