Альберт Байкалов - Отпуск на войну
Он отошел к прорытой вдоль дорожки траншее и подобрал удобно уместившийся в руке кусок старого асфальтного покрытия.
Соловьев если и увидел Никиту в зеркало заднего вида, то лишь в последний момент. Для лежавшего на заднем сиденье парня он и вовсе оказался сродни грому среди ясного неба. Никита рванул дверцу на себя. Парень лишь приподнялся, подставив под удар темя, а кусок асфальта раскололся об его голову. А Никита тут же резко повернулся к Соловьеву.
– Ах! – подпрыгнул тот. – Что?!
– Сиди ровно и не вздумай дернуться! – приказал Никита, обхватив рукой с перочинным ножом его шею так, что любое движение – и лезвие бритвы порежет горло.
Соловьев дернулся было вперед, но тут же замер и подался назад.
– Я же предупреждал, – процедил Никита. – Тихо!
– Если нужна машина, я оставлю ключи, только не убивай! – захныкал Соловьев.
– Не прикидывайся. Мы оба знаем, кто ты…
– Чего тебе надо?
– Не мне. Один человек узнал о твоем бизнесе.
– Кто?
– Догадайся!
– Какой бизнес? – спохватился Соловьев. – Мы русским помогаем!
– Разберемся! – окончательно входя в роль бандита, которого отправили разобраться с «беспредельщиками», прошипел Никита.
– Чего разбираться? Мы – общественная организация…
– Вы работали под вывеской общественной организации, – уточнил Никита. – Нехорошо…
– Ты сказал, что один человек хочет разобраться, – напомнил Соловьев. – Кто?
– Сам догадайся.
– Понятия не имею…
– На чью территорию залез?
– Так ты от Вартана? – ужаснулся Соловьев.
Никита понятия не имел, кто такой Вартан, но догадался, что этот человек внушает Соловьеву страх.
– Догадливый…
– Я отстегну долю, – пообещал Соловьев. – Еще…
– Такие деньги Вартану не нужны, – перебил его Никита. – Он велел все узнать и наказать…
– Как? – ужаснулся Соловьев.
– По головке погладить… Ты ведь ему авторитет подпортил. Кто поверит, что без Вартана такой беспредел в районе творился?
– Послушай, мы все вернем и больше не будем…
– Прямо как в детском саду, – усмехнулся Никита. – С «терпилами» как поступаете?
– Да никак.
– А со мной что собирались сделать?
– Отпустить…
– Врешь!
– А куда бы ты пошел? – в подтверждение его мыслям спросил Соловьев.
– Ну, например, в полицию.
– Ты сейчас на моем племяннике сидишь, – ошарашил Соловьев. – Он – сержант полиции…
– Так у вас семейный бизнес! – восхитился Никита. – Молодцы! А женщина на складе?
– Моя жена…
– Куда же вы вещи деваете?
– Распродаем, – признался Соловьев. – Ты отпустишь нас?
– Что твоему племяшу будет за потерянную «ксиву»? – пропустив вопрос мимо ушей, спросил Никита.
– Уволят!
– Вот и хорошо, – убирая удостоверение в карман, выдохнул Никита. – Сам-то кем работаешь?
– Бухгалтером. У жены…
– Офонареть! Вот компания для криминальной хроники!
– М‑мм! – застонал сзади племянник, открыл глаза и осторожно, словно страшась, что голова взорвется, тронул рукой висок.
– В общем так, парни. – Никита открыл дверцу. – Ксиву вам вернут, когда вы все за собой приберете…
– Ты кто? – прошептал полицейский, пытаясь приподнять голову.
– На вас напали, а я оказался рядом! – догадавшись, что он еще не соображает, нашелся Никита.
– Кто? – хрипел раненый.
– Помолчи, Коля! – взмолился Соловьев.
Сказано это было таким тоном, что Никита вдруг понял, затея с криминальным бизнесом принадлежит именно полицейскому родственнику.
«Ну, и хрена тебе лысого, а не ксива», – окончательно принял он решение и толкнул дверцу:
– Ждите. Мы знаем, где вас искать.
– Это что, наезд? – Родственник наконец сел.
– Заткнись! – цыкнул на него Соловьев.
– Пока, парни! – выходя из машины, бросил Никита.
Глава 18
Неоправданные надежды
– Сейчас подъедет машина, – комендант поднял взгляд на стоявшего позади Балуна и Крыма ополченца, – передашь их…
– Ну что, беглецы, кру-гом! – скомандовал конвоир.
Они вышли во двор детсада. На улице было тихо и безлюдно. В посеченных осколками ветвях тополя чистил перья воробей.
«Контуженый, наверное, – отчего-то подумал Балун и неожиданно вспомнил, как увидел в такой же птичке знак. – Нет, дорогой, больше я на твои намеки не клюну!»
– А кто за нами должен приехать? – поинтересовался Крым.
– Тебе какая разница? – Ополченец навалился плечом на стойку качели и достал сигареты.
– Слушай, угости! – неожиданно жалобно попросил Крым и протянул руку.
Балун не узнавал рецидивиста.
«Может, задумал что?» – мелькнула мысль, и тут же Крым схватил у ополченца ремень автомата и дернул.
– Стой! – выкрикнул тот, но лишь поймал пустоту.
– Тихо! – Направив ствол автомата ему в грудь, Крым щелкнул предохранителем и лязгнул затвором. – Я с такой игрушкой на раз управляюсь! На воле, почитай, с ней жил. Пять налетов…
– Брось шутить! – Губы ополченца затряслись, он испуганно посмотрел на окна.
– Боишься, разгильдяй! – протянул Крым, пятясь задом, и скосил взгляд на Балуна: – Чего стоишь, беги!
– Не стреляй! – Балун не на шутку перепугался. Что, если шмальнет? Обоим не жить…
– Беги! – топнул ногой Крым.
Балун перемахнул через забор и устремился вдоль улицы. Выстрелов не было, но сзади кто-то неожиданно спрыгнул с забора и побежал за ним. Балун оглянулся и увидел Крыма. В руках рецидивист держал автомат.
Они на одном дыхании добежали до конца улицы и повернули за угол трехэтажного дома. Навстречу, толкая перед собой коляску, шел старик. Балун лишь успел закрыть глаза и выставить вперед руки, как раздался грохот, и он оказался на земле, но тут же вскочил на ноги. Старик же сидел на асфальте и морщился, рядом с ним перевернутая коляска. «Неужели ребенка угробил?» – ужаснулся Балун, завороженно глядя, как пульсируют блеском спицы вращающегося колеса. Увидев, что по асфальту катятся бутылки с водой, он облегченно вздохнул, наклонившись к старику:
– Извини, отец!
Мимо, не останавливаясь, проковылял Крым, с трудом волоча ноги.
– Чего встал? Беги! – прохрипел он.
Балун устремился следом.
Крым оглянулся назад и свернул во двор разрушенного частного дома.
– Ох! – Автомат вылетел у него из рук на землю, а сам он согнулся и упер руки в колени.
– Ты зачем автомат забрал? – вспылил Балун. – Нас ведь теперь точно искать будут!
– Пошел ты! – С хрипом втягивая в себя воздух, Крым медленно выпрямился. – Я на тебя понадеялся! Чего сопли жевал?
Балун понял, что Крым поступил верно. Не было у них другого выхода.
– Просто я не знал, что за забором, – попытался он оправдаться.
Крым неожиданно подскочил к нему и приблизил лицо вплотную так, что он ощутил запах гнилых зубов:
– Запомни, что в зоне, что там… Везде за забором – воля!
– Так или иначе, но оставаться нам здесь себе дороже. – Балун выглянул через остатки забора на дорогу. – Сваливать из города надо. Если поймают, мало не покажется…
– Еще бы, я ведь его прикладом приложил.
– Зачем? – Балун обхватил голову руками. – Теперь нам точно не жить!
– Не скули! – цыкнул на него Крым. – Пока все путем. Надо лишь дождаться темноты…
– Или обстрела, – неожиданно осенило Балуна.
– Типун тебе на язык, – испуганно округлил глаза Крым. – Вот ствол надо спрятать.
– Забрось его в бочку.
Они прошли через огород и оказались на соседней улице. Это была самая окраина города и самая пострадавшая. От некоторых домов остались лишь печи.
– Прибило кого-то, – показал взглядом на лужу крови и обрывки бинтов Крым.
– Как в страшном сне, – находясь под впечатлением увиденного, не удержался Балун. – В голове не укладывается.
– Не зона, а машина времени. Сели в настоящем, бежали в прошлом…
– Тебя как зовут? – неожиданно спросил Балун.
– Зачем тебе? – насторожился Крым.
– Я в комендатуре подумал, вдруг что случится, а я даже не знаю, с кем бежал…
– Что может случиться? – Крым повысил голос: – Ты так не говори! Накаркаешь!
– Я не суеверный, – вздохнул Балун. – Ты ведь в комендатуре не свое имя назвал.
– Не свое. Крымчук моя фамилия. Зовут Сергей… Сергей Анатольевич, – добавил он и хмыкнул: – Мать мечтала, что, когда вырасту, врачом стану.
– Это почему? – удивился Балун, пытаясь представить Крыма в белом халате. Но не смог. Казалось, он сразу родился вором и даже маленьким никогда не был.
– Отец известный во Львове хирург был…
Навстречу прошла женщина с ребенком. Придерживая под руку старушку, следом шел какой-то мужчина. Поливая дорогу мелкой струйкой из пробоины, проехала водовозка. В начале улицы появился бронетранспортер.
Крым схватил Балуна за локоть и устремился в переулок.
