Андрей Воронин - Слепой в зоне
«Только этого мне не хватало, – с горечью подумал Глеб. – Все было так хорошо, и вот какие-то подонки решили нам испортить праздник. Эх, если бы здесь не было Ирины! Ну ладно, ничего, не впервой приходится учить мерзавцев».
Глеб почувствовал, что его ладони вспотели. А негр, скаля белые зубы, приплясывал, словно рядом звучали тамтамы. Он посмотрел на Ирину и загоготал – громко и развязно. Он потянулся к ней рукой, но Ирина отступила на шаг.
Приблизились еще двое. Один, коренастый, чуть сутуловатый, на кривых ногах, быстро зашел Глебу и Ирине за спину, загораживая дорогу к отступлению.
"Подраться – это не проблема, – думал Глеб. – Но если вдруг начнутся разборки с полицией… Хотя, в общем-то, документы у меня в порядке, и если что, можно обратиться в посольство, попросить их позвонить Судакову. Да, был бы я один!..
Сразу отпала бы куча проблем".
Глеб соображал быстро, высчитывая расстояние до каждого грабителя. Свет фонаря бликами играл на отполированном лезвии ножа в руках верзилы. Верзила что-то сказал негру, его голос прозвучал по-бабьи визгливо. В руках у негра тоже появился нож. Глеб понял – это профессионалы, а не просто какие-то оборванцы, решившие разжиться чужим кошельком.
«Ну что ж, посмотрим, кто кого!» Глеб медленно сунул руку в карман и прошептал Ирине:
– Ты сейчас встанешь к стене, только резко и не раздумывая. Как только я отдам портмоне, ты должна встать у стены. Ты все поняла?
– Да, – испуганно, каким-то не своим голосом ответила Ирина.
Негр нервно взмахнул ножом в полуметре от лица Глеба, показывая этим движением, чтобы незадачливый прохожий поторопился.
Глеб вытащил бумажник, подал негру. Тот, почувствовав на ощупь его толщину, сообразил, что в бумажнике много денег, и, даже не раскрывая, бросил его предводителю. Из горла главаря, когда он развернул бумажник и увидел пачку долларов и франков, вырвался удовлетворенный клекот, и он сделал шаг в сторону, давая понять, что мужчина и женщина могут быть свободными. Ирина уже стояла, прижавшись спиной к шершавой стене. Глеб поклонился. Негр засмеялся. И это был последний звук, который он издал этой ночью. Глеб резко и сильно, в высоком прыжке ударил правой ногой негра в голову – так, как футболист бьет с разгона по летящему над полем мячу. Удар получился невероятной силы. Негра бросило в сторону. Нож, выпав из его рук, со звоном покатился по мостовой. Глеб уже знал, темнокожий вряд ли встанет, скорее всего шейные позвонки сломаны. И тут же, с разворота, продолжая совершать свое просчитанное наперед движение, Глеб нанес следующий удар – в пах коренастому, который стоял у него за спиной. Но тот оказался проворный, и удар Глеба его не зацепил.
«Да, парни серьезные. Придется повозиться, – пронеслась в голове Глеба мысль, и он в два прыжка настиг коренастого, который уже успел принять низкую стойку. – Главное, чтобы они не бросились на Ирину». Глеб сделал обманное движение и рубанул ребром ладони своему низкорослому сопернику прямо по гортани. Но и на этот раз коренастый крепыш успел поставить блок. «Ах, да ты действительно силен!» – уже зверея, подумал Глеб и, развернувшись на месте, изо всей силы ударил его ногой в пах.
По звуку удара Глеб понял, что достиг цели. Коренастого подкинуло в воздух, потом он плашмя растянулся на асфальте. Следующий удар пришелся ему по голове. Сиверов решил ни с кем не церемониться. Осталось двое. Но один уже бежал к Ирине. Между Быстрицкой и Глебом было шагов шесть. Он видел лезвие ножа в руках грабителя. А верзила водил маленькой крепкой головой из стороны в сторону, словно не понимая, что происходит и как это так получилось, что какой-то иностранец, да к тому же богатый легко положил на землю двух его приятелей. Стремительным прыжком Глеб оказался рядом с Ириной и успел перехватить руку с ножом, уже занесенным для удара. Дикий хруст… от которого Ирина зажмурилась сильнее, чем от блеска металла перед собой…
Рука, вывернутая в предплечье, плетью повисла вдоль тела, а улицу огласил душераздирающий крик. Коренастый крепыш корчился на земле и, уперевшись лбом в бордюр, пытался подняться. Но, как он ни старался, встать на ноги не мог. Негр лежал неподвижно, у него изо рта и из ушей текла густая темная кровь. Подсечкой Глеб свалил шатающегося от боли третьего грабителя, а , затем двинулся на главаря. Но в двух шагах от бандита, когда тот уже готов был распрощаться с жизнью, Сиверов остановился и тихим, вкрадчивым, и потому особенно зловещим голосом попросил вернуть свой кошелей. Но профессиональная гордость есть и у грабителей, просто так, за здорово живешь бандит расставаться с добычей не собирался. В ответ послышался скрежещущий, тонкий, похожий на поросячий взвизг смех, и верзила провел перед собой, очертив в ночном воздухе полукружие, лезвием ножа. На нож Глеб не смотрел. Он знал, смотреть надо в лицо и только краем глаза ловить движение ног.
Сверкающее лезвие еще раз плавно проплыло в воздухе, расслаивая темноту.
Глеб выпрямился, опустил руки, продолжая смотреть противнику в глаза, выругался:.
– Ну хрен с тобой, ублюдок долбаный, сейчас ты у меня ляжешь!
Бандит что-то хрюкнул и бросился на Глеба всей своей массой. Он был почти на голову выше Глеба и значительно шире в плечах. Но Глеб был проворен и искушен в драках. Поэтому бросок верзилы не увенчался успехом. Он проскочил, как бык мимо тореадора, а вот удар Глеба достиг цели. Кулак со свистом рассек воздух, и верзила замер, словно уткнулся в стену. Затем, пошатнувшись, стал разворачиваться. Ему досталось еще два удара: один ногой в пах, а второй – растопыренными пальцами – в глаза, налитые кровью. Грабитель рухнул на колени, выронив из сведенной судорогой руки нож.
Глеб быстро поднял оружие, затем вытащил из кармана джинсовой куртки грабителя свое портмоне и бросился к Ирине. Та смотрела на все происходящее широко открытыми от страха глазами.
– Скорее, бежим!
– Я… – зубы Ирины стучали.
Глеб схватил ее за руку и потащил по переудку.
– Некогда бояться.
– Я знаю…
Через четверть часа, а может быть, чуть больше или чуть меньше – уследить за временем, когда бежишь сложно – Глеб и Ирина были уже у входа в отель. Ирина запыхалась, раскраснелась, из ее глаз готовы были брызнуть слезы. А вот на лице Глеба не отражалось никаких чувств, кроме беспокойства за спутницу. Он сам дышал ровно и спокойно.
– Ну как ты, дорогая? – останавливаясь у дверей и поворачивая Ирину лицом к себе, спросил Глеб и заглянул ей в глаза, чтобы понять, насколько сильно она перенервничала.
– Я…я…
– Пару раз вздохни поглубже, и успокоишься.
Ирина хотела расплакаться, броситься на грудь Глебу, но у входа в отель было довольно много народа, и она сдержалась.
– Ничего, дорогой, ничего, все в порядке.
– Надеюсь, они тебя не зацепили?
– Вроде бы нет… Все на месте, даже сумочка.
– Вот и прекрасно.
– Кто они? – срывающимся голосом спросила Ирина. – Что они хотели от нас?
– Как это что… Неужели тебе не понятно? Они хотели легко заработать деньги. Даже не заработать, а просто забрать их у нас.
– Господи, Глеб, надо было отдать бумажник и не связываться с этими мерзавцами! Они же могли тебя убить! Как ты мог рисковать?
– Меня убить? – ухмыльнулся Глеб.
– Ты не бессмертный, я – тем более.
– Знаешь, дорогая, в общем-то меня можно убить, но это не так легко сделать, как они себе вообразили. А тебя я в обиду не дам.
– Нет, нет, Глеб, к черту! Все это к черту! Их же было много.
– Ну и что из того? – Глеб беспечно махнул рукой.
Но в то же время, хоть на его лице и было показное равнодушие, он пристально посматривал вокруг себя, цепляясь взглядом за каждое подозрительное лицо, за каждую малозначащую деталь. Если вдруг кто-то опускал руку в карман, Глеб тут же подбирался и незаметно, чтобы не потревожить Ирину подозрениями, прикрывал ее собою. Но все его опасения были напрасны.
У входа в отель все было как всегда. Подъезжали автомобили, выходили из них парочки. Мужчины галантно помогали дамам подняться на крыльцо отеля, швейцар услужливо открывал перед гостями дверь, кланялся. Многих из проживающих Глеб узнавал, ведь он обладал удивительной зрительной памятью, цепкой, почти фотографической. Стоило ему лишь мельком что-то увидеть, обратить на что-то внимание, и он через неделю, даже через месяц мог абсолютно точно вспомнить, какие туфли были на ногах незнакомца, какого цвета галстук, была ли застегнута верхняя пуговица на рубашке, какие часы поблескивали на руке. Но самое главное, Глеб запоминал лица. И если бы он был художником, то без труда мог бы изобразить случайно увиденного им человека, например, того, кто сидел за соседним столиком в кафе и лениво покуривал сигарету.
Вот и сейчас Глеб пробежался взглядом по лицам. В общем-то все было спокойно – волноваться ни за Ирину, ни за себя не стоило.
