Эльмира Нетесова - Подкидыш
— Она сама врач! Ее чахоткой не запугать! «Колесами» станет напихивать!
— Э-э! Нет, мужики! Если она после этого письма напишет ответ и скажет, что согласна взять Николая, такую надо простить!
— Конечно! Куда ей деться? С двумя хоть какое-то прикрытье надо!
— Пусть письмо идет! Как есть. И, ежели эта курва напишет, что рада и такому Кольке, я первым пожму его клешню! — гаркнул Макарыч, положив конец спорам.
Письмо уже утром было передано водителю машины, и он повез его прямиком в Красноярск. Зэки барака, затаив дыхание, ждали, что будет…
Николай с тоской оглядывался на административный корпус. Все ждал, когда рупор позовет его за письмом. Вот и месяц прошел, второй…
Калягин понял: он снова перестал быть нужным. Письмо сломало. Чего же ждать от жизни? И Николай снова охладел к воле…
«Кому я нужен там? Куда подамся? Нет родни у меня, нет семьи. Все ищут выгоду друг в друге. Без нее никто мне двери не откроет», — сник человек. И вдруг услышал:
— Калягин, зайдите за почтой…
«Долго думала. Теперь уже опоздала. Остыло все», — взял в руки письмо.
«Коля! Не обижайся, что долго не писала. Болели дети. Оба простыли. Лежала с ними в больнице. Павлик поправился сравнительно быстро. А у Наташки — двухстороннее воспаление легких. Она и теперь на уколах. Все как назло. Моя мать не может сидеть с детьми. Резко ухудшилось здоровье. Радикулит сломал. Живет в деревне. Я одна мучаюсь. Все надеюсь на лучшее. Будет ли оно? Напиши, как ты себя чувствуешь? Я интересовалась у врача твоей зоны состоянием твоего здоровья. Мне сообщили официально, что ты работаешь и ни на что не жалуешься. Но я получила довольно странное письмо. Уж и не знаю, кем и с какой целью написано? В нем о тебе — сплошная ложь. Неужели это ты решил меня проверить? К чему? Я люблю тебя! И даже если бы каждое слово в том письме было правдой, не откажусь от тебя и не оставлю. Лишь бы скорее вернулся домой. Напиши хоть пару строк. Не мучай меня и сына. Ведь мы ждем тебя…»
У Николая снова гора с плеч свалилась.
— Дурак!! Болван! Если бы любого тебя приняла, зачем врачу писала? Значит, проверила, стоит ли делать ставку на тебя? — говорили мужики.
Но Калягин их уже не слушал:
«Арпик! Осталось полгода. Всего полгода до моего освобождения. Я так жду этого дня, когда смогу выйти из-под запретки. Я вернусь. Конечно, к тебе и сыну! Мы снова будем вместе! Судьбе было угодно проверить нас. Но мы должны устоять. Я приобрел хорошие специальности. И на воле не останусь без дела! Ты не будешь знать нужду. И мой сын станет жить достойно. Подождите немного. Скоро, уже скоро все наладится…»
Он отправил письмо, не сказав никому ни слова. И ждал…
Мужики барака все реже интересовались его планами на будущее. Да и то верно, не до разговоров стало. В последний месяц пришлось трудно. Поредели бригады. Одних амнистировали, другие вышли по звонку. А тут, как назло, трое, один за другим, в бараке умерли. Они работали на варке целлюлозы. Были опытными. Таких враз заменить — не просто. Пришлось работать с утра до ночи всем. Какая там смена? Попробуй выполни план, когда за воротами зоны очередь заказчиков скопилась. Случалось, ночами работали. Спали по три, четыре часа. Даже не раздеваясь. В бараке от спецовок стоял удушливый запах кислоты. Людей раздирал кашель.
Казалось, вот только прилег на шконку, а уже — побудка. Опять на работу надо, в сырой, холодный цех. Заменить тех, кто не спал, работал всю ночь.
«Когда все это кончится? Вот выйду на волю, устроюсь на мебельную фабрику. Там всегда тепло. И заработки неплохие. Буду жить дома, со своими, в тепле», — мечтал Николай, подсчитывая дни, оставшиеся до воли…
Глава 3 Женихи
Варвара и впрямь дала объявление в газете. Его ей в редакции немного подправили, сократили, убедив бабу, что подшлифовали текст в ее интересах. Чтоб читатели поняли: интеллигентная, добрая женщина обратилась с объявлением, а не деревенская дуреха.
— Вы себе мужа найти хотите? — спросил Варвару молодой журналист, оглядев бабу с ног до головы вприщур.
У Вари под ложечкой заныло. Конечно, нужен мужик. Ведь баба она. Устала от одиночества. Но что поймет этот мальчишка? У него свои догадки в голове закрутятся. По себе мерить станет.
Варваре неловко и зябко стало. Спрятала сокровенную мечту поглубже за пазуху, куда деньги в узелок запихнула, и ответила:
— Нет! Не себе! Дочке! Она — грамотная, фельдшерица, в городе училась. Да и молодая. Мне мужик не нужен…
Журналист сразу посерьезнел. Предложил присесть. Расспросив о Стешке, внучках, даже не глянул в Варькин текст, свой написал мигом. И пообещал, что в конце недели их объявление будет напечатано в газете.
— Если кто-то откликнется, письмо вам переадресуют мигом! — пообещал, улыбаясь.
Варвара, попросив его не потерять адрес, вышла из редакции.
— Ну что, мам? — встретила Стешка у ворот.
И, заведя Шурку в стойло, села напротив, ожидая подробный рассказ.
— Пропечатают. Так обещались. А уж сыщутся на твою долю мужики иль нет, то от везенья. Может, скоро появится какой-нибудь. А может?.. Кто знает?
— Почтальонку попросила, чтоб эту газету нам принесла. Она аж подавилась и спрашивает: «Варя! А тебе зачем?»
«Жопу вытирать стану!» — ответила я ей.
«Чем? Иль лопухи поизвелись?»
«Я теперь культурная! Газеты пользую!»
Стешка долго смеялась. Что и говорить. Она надеялась на объявление. Верила, что ей обязательно повезет. А потому, даже настроение выровнялось,
Стешка стала чаще смеяться.
Она сразу заметила объявление в газете, выделенное рамкой. Прочла его вслух. Текст понравился. И Стешка мечтательно уставилась в окно. Стала ждать.
За окном валил снег. Густой и пушистый, как пух из худой перины. За ним не видно дорогу из деревни. Сплошная пелена и холод… Как в судьбе. Изменится ли она?
А через две недели принесла почтальонка два письма. Подала Варваре.
— Может, от Николая? — вспыхнула баба.
Но, глянув на адреса, Стешка зарделась:
— На объявленье клюнули! Сразу двое! — побежала в дом читать письма.
«Мне тридцать семь лет. Я — художник-пейзажист. Все последние годы мечтаю жить в деревне. Меня вдохновляет наша русская природа. По натуре я — мечтатель. Люблю тишину, уединенье. Был женат. Но жизнь не сложилась. Жена оказалась грубой материалисткой. Потому расстались. Детей нет. Я — свободен как ветер. Если вы и впрямь интеллигентная и романтичная женщина, давайте встретимся, познакомимся поближе. Возможно, счастье улыбнется нам! Я верю в это чудо! Саша».
— Пустобрех! Ну на что такие нужны нам? Он — художник! А дрова рубить, косить сено, говно в сарае почистить он умеет? В нахлебники просится, изверг! Ишь, ему романтику подай, политую мечтаньями! Он тишину любит! А девки заголосят? Скотина взвоет сголодавшись? Куда побегит? Жену бывшую облаял! И тут только про свои желанья! Про твои не спросил. Ничего не обещается! У! Ирод! — осерчала Варвара и велела: — Закинь про этого обормота! Не годится он нам в избу!
Стешка вскрыла второе письмо:
«Здравствуйте! Ознакомился с вашим объявленьем в газете. Вряд ли у вас найдутся желающие, потому рискну предложить себя.
Мне сорок лет. Образование среднее. Рост хороший. Худощав. Профессий много. Умею все, что нужно. Был женат. Имею двоих детей. Старший сын — в армии. Дочь — в техникуме. С женой разведен. Но пока уйти некуда, живем в одной квартире. В деревне я никогда не жил. И не имею о ней представления. Но думаю, что приживусь, освою все. Я токарь и фрезеровщик, слесарь по ремонту электровозов. Работал на военном заводе. Думаю, в деревне справлюсь. Если вы такая, какой я представляю себе, сообщите свой адрес, Я не промедлю. Антон».
— Это уже получше. Но где сыщем паровоз. И кто его под сорок лет к хозяйству приноравливать станет? Иль я буду учить его косить сено, запрягать кобылу? Не-ет, Стешка, видать, и это не для нас. Путине все при деле, при семьях. Они не ищут приключеньев. А всякая шелупень и нам не нужна!
— Погоди, мам! Это еще только начало. Не спеши! Будет и над нашей крышей солнце! — успокоила Стешка Варвару. А на ночь еще раз перечитала письмо художника. Чем-то оно запало в душу. «Не бросовый мужичонка, культурный человек появился, — вздохнула томно. — Эх, если бы не эти заботы со свиньями, огородами, с дровами! Была б женой культурного человека — художника! Хоть бы раз увидеть его! Пройтись с ним под руку по Дубровинке. Все бабы от зависти хвосты б пообмочили. Перестали б ревновать к своим вонючим козлам! — думает Стешка, вытирая невольные слезы. Вспомнилось, как попросила деревенского шофера Степку подвезти ей комбикорм. Пообещала бутылку поставить. Тот и спросил:
— А натурой можешь расплатиться?
Стешка шутя ответила, что за ценой не постоит.
А на следующий день жена шофера чуть глаза не выцарапала в магазине. Кто-то передал ей услышанное. Стешка едва вырвалась от брюхатой бабы, оравшей истошно на всю деревню. Она материлась так, что мужики краснели. Никто не вступился. Бабы, смеясь, показывали пальцем. Срамили. Мол, мало тебе двоих выблядков, третьим вздумала обзавестись?
