Владимир Колычев - Бархатный капкан
— А на Яну зачем работаешь?
— Так это, не на нее, а у нее. Вышибалой в клубе остался. Жить-то на что-то надо…
— Информацию на меня сливал?
— Ну-у… Они моей семье угрожали.
— Приехал зачем?
— Яна сказала… Она боится, что ты мстить будешь… Ну, не то чтобы боится… И еще про золото просила узнать. Ты что-то там про деда говорил…
— Нет здесь никакого золота. И никогда не было. Так этой суке и скажи.
— Если отпустишь, скажу… — успокаиваясь, сказал Саватей.
— Было бы из-за кого грех на душу брать, — презрительно скривился Глеб. — И твоим хозяевам я мстить не собираюсь.
— Они не хозяева…
— А кто?
— Ну, хозяева… — понуро согласился Лева.
— Плетью обуха не перешибить. Здесь останусь, женюсь, буду жить. Дом вот ставлю.
В дверь постучали.
— Долго вы там? — с кокетливым возмущением спросила Анюта.
Запала она на Саватея, жениха в нем увидела, Глеб сразу это понял.
— Сейчас! Лева мне про жену и сына сейчас расскажет!
На этот раз Анюта выразила возмущение своей походкой. Глеб услышал, как скрипит снег под ее нервными торопливыми шагами.
— Погостишь пару дней. — Глеб угрюмо глянул на Леву. — Отдохнешь с дороги. А потом проваливай. Будешь клеиться к Анютке, убью!
— Да нет, не буду. Зачем это мне?.. Я свою Галку люблю. Я ж ради нее и повелся. Ты правильно сказал, у нас там в Лазурном все свои. Все свои, пока сам чужим не станешь. А с тобой я чужим стать мог…
— Ну, не стал же. Сдал друга, всего-то делов, да?
— Не сдал… — насупился Лева.
— Откуда Яна про Покрова знает?
— Там у тебя в паспорте было… — понурился Лева.
Глеб с пренебрежением махнул рукой — не нужны ему жалкие оправдания.
— Петыга тоже меня продал?
— Витя? Да нет. К нему даже не подъезжали. А так бы и он! — неловко развел руками Саватей. — Ты правильно все сказал, чужой ты в Лазурном. Аллочка знаешь, где сейчас работает? Так и осталась секретаршей. Угадай, почему?
Глеб усмехнулся. И для Аллочки он тоже оказался чужим. И она помогала лазурской мафии выбить его из директорского кресла. А он еще с собой ее звал. Ну, не идиот!
— Никому в этой жизни нельзя доверять. Угадал?
— Извини, не стали мы для тебя своими, — виновато сказал Саватей.
— В этом есть и моя вина, — поморщился Глеб. — Много на себя взял.
— Хорошо, что ты это понял. Хорошо, что с Яной не сцепился… Здесь хоть и холодно, но жить можно. А в Лазурном не выживешь…
— Это угроза?
— Да нет, случай тут был, пацаны рассказывали… Знаешь, из-за чего эта беда с «Аэлитой» началась? За Казаяном серьезные люди стояли, Роберт его терпел, а потом в «Аэлите» на его дочь серьезно наехали. Два каких-то хмыря на пляж ее затащили, изнасиловать хотели. Их, говорят, прямо на месте и утопили. В море вывезли, и все. И с Казаяна за этот беспредел спросили. Он, может, и не при делах был, а все равно спросили. Предлог нашли. Роберт этот клуб на дочь отжимал, а ты влез. Ты же знал, что там за беда, а все равно влез! — распалился Лева.
Глеб сильно хлопнул его по плечу.
— Охолонись! Что было, то было!.. Пошли к столу, ждут нас!..
Все правильно сказал Саватей. Была на клубе табличка «Не влезай — убьет». А он влез. И его чуть не убило. Сам во всем виноват, но все равно до коликов обидно. Однако не об обидах сейчас надо думать, а о будущем. Неспроста Яна отправила к нему Саватея, переживает она за свою безопасность. Вряд ли Лева приехал, чтобы убить его, но все возможно. А еще вполне вероятно, что вслед за ним в этих местах появится реальный киллер. А может, он уже здесь…
Глава 8
Шторм на море — колючий ветер, злые волны, мерзкий дождь. И это — июль месяц, разгар сезона. Вчера еще было жарко, безветренно, народ вовсю веселился на открытой летней площадке, а сегодня с гор налетел ветер, тучи с той же стороны нахлынули.
— Кошмар, а не погода! — глядя в окно, не зло, но нервно сказала Яна.
И еще атмосферное давление резко поднялось, а как еще объяснить то, что ей вдруг стало тяжело дышать? Хотя была и другая версия…
— У природы нет плохой погоды, — перекатывая в руке стальные шарики, отозвался Дик.
Он только что приехал из боулинг-клуба, которым по-прежнему владела Яна. Нельзя было там пускать дела на самотек.
— А если это не к добру? — Она ладонью потерла между ключицами.
— Это ты о чем?
— Да предчувствие нехорошее.
На столе запиликал мобильник, и Яна вздрогнула. И к телефону она рванула подстреленной птицей.
— Яна? — тяжелым гнетущим голосом спросил Стас.
— Ну а кто еще? — вскричала она.
Не зря он спросил, кто у телефона. Этот вопрос — предисловие для тяжелого разговора.
— Яна, ты должна взять себя в руки…
— Что с отцом?
— Его больше нет.
— Как нет?! Что с ним, сердце?.. — Яна почувствовала, как у нее отнимаются ноги. И рассудок затуманивался… Какая разница, сердце у него отказало или что? Ясно же сказано, что нет его больше.
— Нет, не сердце… Убили его.
— Как убили?
— Это моя вина, — вздохнул Стас.
— Где он?
— Шашлычная «Козерог»… Он еще там…
Стас хотел сказать еще что-то, но Яна отключила телефон.
— Отца убили! — Пространство, казалось, вращалось вокруг нее, а Дик извивался, как дым из трубы, и расплывался перед глазами.
Ей пришлось сделать усилие, чтобы сфокусировать на нем взгляд. Но при этом Яна потеряла равновесие и стала падать. Дик подхватил ее на руки, усадил в кресло.
— Я сейчас!
Он рванул в приемную, принес стакан холодной минералки, валерьяновые капли.
Воду Яна выпила, а валерьянку отшвырнула в сторону. И решительно поднялась.
— Поехали!
Отец погиб, но жизнь продолжается. И по этой жизни Яна должна идти твердой походкой, несмотря ни на что!
Она вышла из клуба, увлекая за собой Дика, села в машину. Телохранитель чуть замешкался — он выбежал из клуба, когда она уже сорвала с места свой «мерс». Останавливаться она не стала, не до него.
— Куда едем? — спросил Дик.
— Шашлычная «Козерог», там его… Стас извинился, а толку?
— Место поганое. Площадка открытая, а справа сразу гора. И лес.
— Да знаю… И хрена он в эту забегаловку сунулся?
С этой шашлычной для отца когда-то все началось. В середине восьмидесятых вместе со своими друзьями он поставил за поселком железную будку, сколотил брезентовый навес, и дело пошло. До сих пор шло, пока на той же шашлычной и не закончилось. Если, конечно, Стас ничего не напутал. Или Яна не так его поняла.
Но, увы, Стас ничего не напутал. Яна еще только подъезжала к шашлычной и уже увидела лежащее на носилках тело, с ног до головы накрытое простыней. Труп укладывали в машину с красным крестом.
Яна остановила машину, бросилась к носилкам, человек в милицейской форме попытался ее остановить, но куда там. Откинув простыню, она увидела отца. Он был мертв. Вместо правого уха зияла жуткая дыра…
— Кто это сделал?.. — сжимая кулаки, взвыла Яна. — Проклинаю эту мразь!
Стас нервно дымил сигаретой, не решаясь подойти к ней. Он уже давно бросил курить, а сегодня не сдержался. Но это его не оправдывало!
Яна рванула к нему, остановилась в шаге, замахнулась и влепила ему пощечину. Стас мог бы блокировать руку, но он не стал этого делать. Но как должное этот удар он воспринимать не стал. На Яну он глянул с пониманием, а на Дика зыркнул волком. Дик шел за ней, он должен был остановить ее, но этого не произошло. А Стас не один, Кармаль с ним, а он мужик авторитетный. И менты здесь рядом, они все видят и делают выводы.
— Почему?
— Мы ничего не смогли сделать, — Стас кивком указал на гору, у подножия которой стояла шашлычная.
Железная будка и кондовый навес давно уже канули в Лету. Сейчас на их месте располагалось солидное здание, выполненное в стиле восточной крепости с большим внутренним залом и вместительной верандой, к которой вплотную подступали кривобокие лесные деревья. Отец очень любил это место, он часто бывал здесь.
— Что вы не смогли сделать?
— Парни стояли, смотрели, а он из-за куста… Подкрался, дал очередь и бежать… — Стас опустил голову, и его «быки» последовали его примеру.
— А вы где были?
— Азамата зацепило.
— Да мне плевать, что с Азаматом! Почему отца не уберегли?
— Там профи работал.
— Ты плохой кот, Стас! Был хорошим котом, да разжирел на сытных харчах! Мышей перестал ловить!
Стас не перечил Яне, но зло глянул на Дика, который соглашался с ней. Не нравилось ему поведение бывшего подчиненного. Да и вообще, он завидовал Дику, которого Роберт прочил на свое место. Не зря же он выдал за него Яну. Еще недели не прошло, как они вернулись из Испании, где провели медовый месяц…
— А что я мог сделать? Я говорил твоему отцу, опасно здесь. Место гиблое. Спустился с гор, отстрелялся и обратно.
