Анатолий Сарычев - Боевые пловцы. Водолазы-разведчики Сталина
— Напротив нашей школы неделю назад открыли сберкассу. Довезешь до школы, старшина? — лукаво прищурилась девчонка, отставив стройную ножку в сторону.
— Не вопрос, красавица! — жестом показал на заднее сиденье Федоров, снимая мотоциклет с подножки.
Руками держась за руль, Федоров толкнул ногой кик-стартер, и мотор сразу завелся.
Оседлав своего стального коня, Федоров разок газанул и, обернувшись, хлопнул левой рукой по заднему сиденью ладонью левой руки. Девчонка мигом оказалась сзади и сразу затараторила:
— Сначала ехай прямо, потома направо. Чуток проедешь и налево. А тама ужо и наша школа на перекрестке.
— Ты случайно не родственница Ивана Сусанина? — не оборачиваясь, спросил Федоров, трогаясь с места.
— Поляков бы завела в лес, а моряков нашего Военно-морского флота никогда! — по-пионерски отдав салют, лихо выпалила девчонка.
— Старая ты для пионерки! — оценил жест пассажирки Федоров, переключая на вторую скорость, невольно подумав:
«На «ВМW» намного удобнее переключать скорости! Насколько фашисты предусмотрительны и расчетливы! Если военврач не обманет, то скоро на «ВМW» сам ездить буду!»
Пять минут, и мотоциклет остановился напротив двухэтажного каменного дома, на фронтоне которого было написано: «Средняя общеобразовательная школа № 6».
Как раз напротив школы на первом этаже трехэтажного здания и находилась сберкасса, сиявшая новой вывеской с золотыми буквами.
— Ты, старшина, приезжай к школе или ко мне домой! — предложила девчонка, соскакивая на землю.
— Ты в каком классе учишься, подруга? — спросил Федоров, с удовольствием окидывая точеную фигурку девушки оценивающим взглядом.
— Восьмой «Б», а живу на улице Строительной, дом номер десять, квартира пятнадцать. Это всего два квартала от того места, где мы встретились. Я буду ждать! — снова по-пионерски отсалютовала девчонка, так и не сказав, как ее зовут.
«Если понадобится помощь, то я сразу найду! Тогда и имя узнаю!» — решил Федоров, ставя мотоциклет на подножку и на всякий случай откладывая встречу с девушкой на дальний срок.
— Могу я открыть выигрышный вклад на предъявителя? — с порога спросил миловидную девушку, сидевшую за деревянной стойкой, Федоров, как только вошел в полутемное помещение сберкассы, где еще пахло свежей краской.
— Даже можете открыть номерной вклад без сберегательной книжки! — согласилась девушка, кладя перед Федоровым листок с напечатанным жирными буквами типографским шрифтом.
— И это все? — удивился Федоров, кладя бескозырку справа от себя.
— Вам надо только придумать слово — шифр с буквами и цифрами! — напомнила девушка, с удивлением смотря на толстую пачку банкнот, которую положил перед девушкой Федоров.
«Пусть будет «БМВ» тридцать восемь!» — решил про себя Федоров, заполняя второй экземпляр заявления.
— Всего двадцать тысяч двести рублей! — подняла голову девушка.
— Тебе сто и мне сто! — решил Федоров, вписывая буквами: «Двадцать тысяч рублей ноль копеек» в типографский бланк.
— У меня сегодня день прекрасно начался, товарищ моряк! — согласилась девушка, протягивая Федорову два листа бумаги, а сверху добавила одну сторублевую купюру.
— Я вот пришел из дальнего похода и решил деньги положить в банк, — складывая второй лист с двумя печатями вчетверо, пояснил Федоров происхождение денег.
— Я вам дала инструкцию по пользованию выигрышными вкладами. Вы смотрите в «Известиях» выигрышную таблицу с номерами вклада. Дай бог, чтобы вам повезло в жизни, как сегодня у нас в сберкассе! — со значением заявила девушка, глазами показывая на второй лист.
Федоров широко открыл глаза, всем своим видом показывая, что не понимает, в чем дело.
— Только три дня, положив на этот вклад деньги, ты, матрос, получаешь пятнадцать процентов годовых! И только в трех сберкассах по всему городу! Если у ваших друзей есть деньги, то пусть кладут в нашем отделении сбербанка!
— Тебя как зовут, матросик? — спросила, улыбаясь, девушка.
— Сергей, — негромко ответил Федоров.
— А по отчеству? — уточнила настырная кассирша.
Луч солнца, выскочив из-за туч, на секунду осветил лицо девушки за стойкой.
У девушки обнаружились приличные морщины около глаз и на шее. Да и кассирше было явно больше тридцати лет.
— Вениаминович! — выдавил из себя Федоров, совсем не понимая, зачем тридцатилетняя девушка об этом спрашивает.
— Пусть ваши ребята с деньгами приходят в нашу кассу и кладут деньги на счет. Но только обязательно скажут они от Сергея Вениаминовича, — объяснила кассирша, подавая еще один листок бумаги с отпечатанными условиями сверх выгодного вклада.
— Зачем это вам? — удивился Федоров.
— Вам повышенные проценты по вкладу, а мне премия за перевыполнение плана сбора денег у населения! — пояснила девушка свою заботу о сослуживцах Федорова, протягивая еще один маленький листок бумаги, на котором было написано: «Улица Лазо, 19».
На вопросительный взгляд Федорова кассирша пояснила:
— Это мой домашний адрес. Я заканчиваю работу в пять вечера.
Глава двенадцатая. Ночные погружения
— Сегодня на погружениях будет присутствовать заместитель командующего ТОФ.
Наша задача: выйти точно на берег по компасу и произвести три выстрела каждый по подсвеченной мишени! — пояснил задачу военврач, передавая Федорову трехлинейную винтовку, упакованную в резиновый мешок. Мешок имел длинные брезентовые лямки, с помощью которых винтовка удобно угнездилась на спине.
Федоров молча повесил на пояс шлюпочный компас, снабженный маленькой электрической лампочкой, смотря, как военврач вешает на свой пояс еще один небольшой брезентовый мешочек.
Федоров не стал ничего говорить, а прикрепил к правой руке наколенный компас, а к поясу кинжал, отобранный у бандитов.
— Тебе приходилось погружаться ночью? — спросил военврач, усаживаясь на откидное сиденье около рубки.
— Ночью нет, но на сорок метров ходил. Там тоже совсем ничего не видно.
— Кинжал откуда? — не отставал военврач, смотря, как матросы убирают с катера трап.
— Нашел на дороге, — недовольно буркнул Федоров, отворачиваясь в сторону моря.
— Так прямо шел и нашел? — не отставал настырный военврач, с трудом поворачиваясь в сторону Федорова.
— Шел по улице, щелкал подсолнухи. Смотрю: около деревянного крыльца кинжал валяется. Нагнулся и подобрал. Под водой такая игрушка может очень пригодиться! — извиняющимся тоном пояснил Федоров.
— После погружения мне передашь. Тебе опасно владеть холодным оружием. Ты все-таки водолаз, а не морской пехотинец! — приказал военврач, оглядываясь по сторонам.
— Слушаюсь! — с сожалением согласился Федоров, протягивая руку к поясу.
— Потом отдашь! Пока владей! — отрицательно махнул головой военврач.
Мотор катера сменил тональность, и Федоров понял, что катер пришел на место погружения.
Две минуты спустя катер остановился, и в воду пошел якорь, а с правого борта был спущен водолазный трап.
— Я иду первый, а ты за мной! — приказал военврач, вставая на ноги.
— Слушаюсь! — развел руками Федоров, подавая страховочный конец.
— Идем на расстоянии десяти метров один от другого! — приказал военврач, и в этот момент водную поверхность залил яркий электрический свет.
Штук пять мощных электрических прожекторов залили всю поверхность от катера до берега, на котором стояла группа военных в черной флотской форме.
«Хорошо, что включили электрический свет. На дне будет немного светлее!» — оценил находчивость неведомых помощников Федоров, спускаясь по трапу.
Едва Федоров встал на грунт, как последовали два рывка конца[32], привязанного к поясу.
Федоров два раза дернул в ответ и сразу посмотрел на шлюпочный компас, циферблат которого был еле виден.
«Черт бы побрал этих организаторов побед чужими руками!» — выругался про себя Федоров, поднимая правую руку с немецким наколенным компасом.
Стрелка четко стояла на своем месте, слабо светясь почти в полной темноте.
«Начали работать!» — сам себе скомандовал Федоров, делая первый шаг по направлению к берегу.
Через три минуты движения Федоров взмок, но продолжал идти вперед, гадая, сколько им еще придется идти.
Дно тем временем начало повышаться, и Федоров понял, что он идет правильно. Но буквально через минуту конец задергался, показывая, что военврач просит помощи.
Федоров дернул два раза, показывая, что он понял сигнал, и сразу пошел влево, откуда тянулся конец, к которому был привязан военврач, наматывая трос на ладонь, не допуская его слабины.
Через двадцать семь шагов Федоров в полумраке увидел какой-то зыбкий ком, около которого стоял водолаз и дергал левой рукой.
