Джерри Эхерн - Жажда мести
— Да, Джулия Пулман. Я вывез с острова в безопасное место всю свою семью, когда узнал о появлении здесь Евы Чапман и о нападении на Махмеда. Присаживайся, поговорим.
Калантос сделал широкий жест рукой, приглашая Фроста к мраморному столику посреди веранды. Капитан уселся в удобное кресло и повнимательнее присмотрелся к хозяину, живой легенде среди контрабандистов оружием. Это был невысокий жилистый смуглый человек лет под шестьдесят. Не столько его внешность, сколько манера держаться свидетельствовала о чрезвычайно богатом жизненном опыте.
— Судя по тому, что я слышал, ты — настоящий боец.
— Приходится быть бойцом, — скромно кивнул Хэнк.
— Я тоже был таким в молодости, — вздохнул Никос и замолчал, так как в это время появилась женщина с подносом, на котором стояли бутылки и два стакана.
— Что налить?
— Вот этого виски, пожалуйста.
— Мне тоже приходилось принимать участие в борьбе с нацистами еще во время прошлой войны. Вместе с англичанами мы сражались против Гитлера, выродка рода человеческого.
— Вот за это давайте и выпьем, — поднял свой стаканчик Фрост.
Они чокнулись и выпили до дна.
— Мне самому больше нравится виски, — заговорщицки проговорил хозяин, — но приходится всем гостям сначала предлагать узо. Это наш национальный греческий напиток.
— А почему вы живете здесь? — обвел рукой вокруг себя капитан.
— Ты имеешь в виду, почему не в Париже или в Монте-Карло? Все очень просто. Здесь умер мой отец. В те времена часто случалось так, что молодые бандиты позже становились монахами, каялись в своих грехах и умирали с миром. Так поступил и отец. Правда, я узнал о том, что он мой отец, только после его смерти. Он похоронен в монастыре на другой стороне острова. Наверное, тебе тяжело меня понять, это глубоко личное… Да и климат здесь очень хороший.
— Я пришел сюда, чтобы попросить рассказать о том, что вы знаете о планах Евы Чапман. Мне необходимо найти ее.
— И уничтожить? Одному? Нет, это не удалось бы сделать даже мне во времена молодости. Вряд ли и ты сумеешь перебить всю ее охрану без посторонней помощи. А что касается ее планов, пожалуйста. Она что-то затевает с закоренелым испанским фашистом Эстебаном Гарсиа-Руисом. Это отпетый националист, очень богатый, но совсем выживший из ума. Он серьезно болен, его заветным и, наверное, последним желанием является выгнать англичан из Гибралтара. Правительство Испании, я так подозреваю, тоже в душе лелеет эту надежду, но оно ни в коем случае не прибегнет к силе для решения этого спорного вопроса. Гарсиа-Руис, наоборот, ничего не признает, кроме насилия. Поэтому-то он и нанял Еву. Та сейчас зачем-то скупает английское оружие, снаряжение и военную форму. Не пойму только, зачем…
— Думаю, мы скоро это поймем, — проговорил Хэнк, потягивая второй стаканчик виски.
— Капитан, я хочу, чтобы мы вместе поужинали и ты остался в моем доме на ночь. У меня отличная повариха, и я хотел бы, чтобы она приготовила что-нибудь из американской кухни.
— Хот-доги? — поинтересовался Фрост.
— Ни в коем случае, лучше бифштексы. Владельцы местных магазинчиков почему-то неласково относятся к хот-догам, картофельным чипсам, арахисовому маслу и прочим американским деликатесам.
Они засмеялись.
— Так что если мне что-нибудь нужно, я сам доставляю это к себе в дом контрабандой.
— Представляю себе, — продолжал смеяться капитан. — Наверное, ваши ящики с надписью “оружие” оборудованы двойным дном, где вы прячете молочные коктейли и американский шоколад.
— Интересная мысль, — в тон ему откликнулся Калантос, — надо будет как-нибудь попробовать. Посмотрим, разделяют ли таможенники твое чувство юмора…
Хэнк в этом глубоко сомневался.
Глава двадцать восьмая
Фрост наелся до отвала и откинулся от стола, насладившись отлично приготовленным бифштексом.
— Да, повариха у вас действительно замечательная, — обратился он к Никосу, который дожевывал последний кусок.
— А моя жена готовит еще лучше, — откликнулся тот с набитым ртом. — Жалко, что ей пришлось уехать отсюда из-за этой Евы…
— Вы усилили охрану?
— Да. Я приказал установить телекамеры на всех возможных путях подхода, навесить пулеметы на вертолет, который ты уже видел. Наблюдательные посты усилены и численно, и вооружением. Не знаю только, поможет ли все это: Чапман если что-то вобьет себе в башку, то зубами будет грызть, а не отступит. И она охотится не только за тобой, но хочет отомстить и мне. Так что, принимая во внимание твое присутствие у меня, вероятность нападения ее головорезов на нас очень высока. Думаю, это произойдет или сегодня ночью, или завтра утром.
— Согласен, — подтвердил Хэнк его опасения.
— Ладно, посмотрим. Но одно нужно уяснить четко: если нам удастся отбиться от нее, мы должны будем не дать ей совершить задуманное в Гибралтаре. Для Англии это будет совсем не то, что Фолкленды. Испания — одна из сильнейших военных держав в Средиземноморье, и если между нею и Великобританией вспыхнет война за Гибралтар и пролив заполыхает, то это может послужить началом мировой войны. И американские, и советские суда окажутся запертыми в Средиземном море… Последствия представить нетрудно, не так ли?
— Совсем нетрудно, — тяжело вздохнул Фрост.
— Ладно, расскажи мне лучше о своем знакомом боссе сицилийской мафии.
— А у вас неплохо налажена разведка, — улыбнулся капитан. — Рассказывать, собственно, не особенно много: дон Адольфо — благородный человек, несмотря на свое занятие. Теперь и его организация была бы не против рассчитаться с Евой за то, что из-за нее один из их “солдат” — Деметриус — остался без ног. Если я правильно понимаю, вы хотели бы, чтобы они стали нашими союзниками в этом деле?
— Послушай, что я думаю. Если мы предупредим Испанию о том, что что-то заваривается в Гибралтаре, она начнет стягивать туда войска. Это может привести к никому не нужной войне. Если решим сообщить о готовящейся провокации Англии, получим тот же результат. Намекнуть американским спецслужбам? Так те или испортят все дело, или, опять же, сообщат испанцам или англичанам. Что же делать? Ты только представь, что однажды утром город проснется от взрывов и с ужасом поймет, что его захватила банда негодяев-наемников под предводительством этой сумасшедшей.
— У вас нет более точной информации о том, что она задумала?
— Нет. Если бы она доставала испанские оружие и военную форму, тогда было бы ясно: якобы Гибралтар готовятся захватить испанские коммандос. Но английские…
Фрост резко выпрямился, и выражение его лица заставило Калантоса остановиться на полуслове.
— Погодите, погодите… Нет, это чистое безумие!
— Что? Ну говори же, не тяни.
— Неужели она хочет повторить то, что когда-то ее отец совершил в Латинской Америке? Массовую бойню, расстрел своих же людей…
— Расстрел?
— А что если лжебританские коммандос собираются вторгнуться из Гибралтара в Испанию, напасть там на какой-нибудь населенный пункт и уничтожить мирное население? А затем якобы кто-то сообщит об этом испанским войскам и те застанут отряд английских коммандос на месте преступления, с руками по локоть в крови?
— В этом случае ни одна сторона не поверит другой. Немедленно начнется война!
— Великобритания не признает то, что это ее коммандос, а Испания станет отрицать, что ее войска расправились на месте со всем вторгнувшимся отрядом. Пресса раздует инцидент, и останавливаться будет уже слишком поздно. Наверное, так она и задумала: переоденет несколько десятков своих бандитов в английскую форму, прикажет им перейти испанскую границу, напасть на ближайший населенный пункт, а потом, когда этот отряд будет отходить назад, остальные ее головорезы нападут на переодетых коммандос и уничтожат их всех до единого. Реки крови, свидетелей нет — и начало войны между Испанией и Великобританией за Гибралтар, о чем так мечтает Эстебан Гарсиа-Руис.
— Уж слишком это похоже на кошмар! — воскликнул Никос.
— Нет, — мрачно возразил Фрост. — Это просто очень похоже на Еву Чапман. Ничем не уступает своему отцу. Жертвы ее не интересуют — ни среди своих, ни среди мирных жителей. Ей чуждо все человеческое.
Капитан допил виски, ощущая не удовлетворение из-за того, что удалось разгадать дьявольский план Ведьмы, а горестную опустошенность.
— Ты побледнел, Хэнк. Рана все еще беспокоит?
Фрост задумчиво потер правое плечо.
— Нет, не рана, — тихо ответил он и закурил. — Совсем не эта рана.
Глава двадцать девятая
Фрост долго стоял под душем, не зная, когда выпадет следующая возможность насладиться теплыми струями, затем забрался в кровать и постарался уснуть. Это оказалось не так-то легко сделать, и он долго ворочался, вспоминая смерть своих товарищей в Латинской Америке, которые были расстреляны по приказу отца Ведьмы — полковника Марка Чапмана.
