Джерри Эхерн - Коммандос Четвертого Рейха
Не успел он преодолеть и половины расстояния, отделяющего его от спасительных машин, как к ним вдруг подрулил черный “ситроен” и из него вывалилось трое вооруженных бандитов.
— Остановите его! — снова раздался за спиной крик Либлинга. — Хельмут, вот он! Спускайте собак!
Хэнк резко остановился, повернулся на каблуках и, израсходовав последний патрон, во весь дух помчался к лесу, виднеющемуся за домом.
— Давай, давай, только не останавливайся, шевели ногами, — подбадривал он себя на бегу, стараясь вскидывать повыше плохо слушающиеся коленки. Едва он достиг первых деревьев, как услышал сзади злобный собачий лай. Бросив через плечо настороженный взгляд, Фрост в отчаяния увидел нескольких огромных животных, в исступлении рвущихся с натянутых поводков, с мощными мышцами, ходуном ходящими под гладкой кожей, с темно-багровыми пастями, брызжущими слюной и длинными клыками.
Доберманы!
Капитан в ужасе ломанулся сквозь осенний лес, оставляя на сухих сучках и колючках лоскуты одежды и кожи. Лай, тем не менее, становился ближе, а боль в ногах — все сильнее. Он на секунду остановился, чтобы вздохнуть полной грудью, и заметил, что по изорванным штанинам стекают капельки крови — отличная приманка для собак-людоедов. Успев поднять голову к небу — утро было в полном разгаре, часов девять, — Хэнк снова побежал куда глаза глядят.
Тяжело переставляя ноги, он понял, что уйти от доберманов и их хорошо вооруженных хозяев не удастся. Слишком много крови он потерял и совсем запыхался, хоть и преодолел не более мили. Придерживая в карманах оба пистолета и патроны к ним, Фрост вдруг заметил большую поляну и заспешил к ней. Необходимо захватить автомат, чтобы хоть как-то увеличить шансы на спасение.
На середине поляны он споткнулся и упал. Поднявшись на колени, он оглянулся — нацисты с собаками уже выбегали на поляну, поливая очередями кусты перед собой. Тщательно прицелившись из кольта, капитан постарался унять дрожь в руках и нажал на спусковой крючок. Он не надеялся на удачный выстрел, но действительность превзошла все ожидания — ближайший противник свалился на землю, продолжая строчить из автомата и случайно изрешетив свою собственную собаку, прыгающую вокруг него на поводке. Хэнк выстрелил еще раз — мимо — и побежал дальше, заметив, что за ним кинулись три добермана.
Он достиг деревьев, растущих с другой стороны поляны, и прижался спиной к тоненькой сосне. Первая собака неслась на него огромными прыжками, раскрыв кровожадную пасть и выставив смертельно опасные клыки. Фрост всадил ей пулю прямо в грудь и доберман споткнулся о нее в высоком прыжке, словно натолкнувшись на каменную стенку. Беглец снова пустился наутек, проклиная фашистов за то, что они научили животных охотиться на людей и жалея о пуле, истраченной на собаку, а не на ее хозяев.
Он старался не замедлять свой бег и несся зигзагами между деревьями, чувствуя горячее дыхание погони. Перепрыгивая через поваленную березу, капитан споткнулся и тяжело упал на землю. Едва он успел перевернуться, как на него сверху бросился доберман, брызгая слюной и пытаясь вцепиться в горло. Хэнк сумел защитить шею левой рукой и перебросить злобное животное через себя, но в ту же секунду на него налетела еще одна собака. В этот раз Фрост вскинул пистолет и вогнал две пули в голову зверя, который безжизненно свалился в опавшие листья, словно пробитый воздушный шар.
Он приподнялся на коленях и хотел застрелить собаку, отлетевшую двумя секундами раньше в сторону, но патронов в обойме больше не оказалось и затворная рама так и осталась в отведенном положении. Доберман прыгнул, рассвирепев от неудавшегося первого нападения и намереваясь растерзать жертву на куски, и капитану ничего не оставалось, как отвести кулак с зажатой в ладони рукояткой кольта, как кастетом, и изо всей силы садануть распластанную в прыжке собаку по голове. Животное отлетело в сторону и затихло, а Фрост охнул от боли и бросил взгляд на костяшки своих пальцев — из-под ободранных лоскутков кожи стала обильно сочиться кровь.
Он неуклюже поднялся, вогнал в пистолет новую обойму и заспешил вперед, ощущая сзади топот бегущих преследователей и жаркое прерывистое дыхание алчущих зверей. Деревья стали редеть, и за ними неожиданно выросла живая изгородь из густого кустарника. Хэнк кинулся прямо на нее, замедлив свой бег и стараясь пробиться сквозь густые ветки. Прорвавшись на другую сторону этой естественной стены, он отбежал десятка два шагов, развернулся и припал на одно колено, готовясь дать бой преследователям, когда тем придется тоже приостановиться, тараня плотную изгородь. Сколько их осталось — человек пять? Фрост сжал кольт обеими руками и попал первым выстрелом прыгнувшему на кусты нацисту прямо в переносицу. Тот без единого звука свалился назад, на руки своих подоспевших сообщников. Вторая пуля сразила на лету одну из двух оставшихся собак, проскользнувшую между ветками и метнувшуюся черной молнией на беглеца. За этим последовала захлебывающаяся от бессильной ярости очередь, и капитан нажал несколько раз на спусковой крючок, расстреливая в упор преодолевшего кустарник и бегущего прямо на него автоматчика. Тот рухнул оземь, продолжая поливать свинцом ближайшие деревья, не в состоянии разжать сведенные предсмертной судорогой пальцы. Но за ним последовал еще один нацист и Хэнк едва успел перекатиться и снять его, запыхавшегося от бега, последним патроном.
Не теряя ни секунды, он бросился на четвереньках к убитому им перед этим автоматчику и выдернул спасительное для него оружие из холодеющих рук. Это оказался девятимиллиметровый пистолет-пулемет времен корейской войны.
— Взять, Фриц! — вдруг услышал он бешеный вскрик и не успел поднять автомат, как на него налетел доберман и повалил навзничь на землю, стараясь достать до горла. Капитан не смог выдернуть оружие из-под огромного животного, распластанного прямо на нем, — и щелкающего клыками перед самым лицом, он лишь сжал кулак и изо всех сил ударил собаку в шею. Та взвизгнула и сползла с него, потом заскулила и отбежала в сторону.
Краем глаза Фрост заметил, что к нему спешат два нациста, готовясь прикончить свою жертву. Он перевернулся на живот и сам бешено застрочил, выкрикивая в ярости какие-то ругательства. В глубине мозга вертелся навязчивый вопрос — неужели и он помешался и перешел границу, отделяющую жестокое, но справедливое возмездие, от безумия?
Противники покатились по земле, сраженные свинцовым дождем, а Хэнк подскочил к одному из них, все еще дергающемуся, и добил его ударом приклада. Наверное, это все-таки было безумие…
Он сам устало опустился на ковер из опавших листьев рядом с убитыми врагами, не в силах сдержать охватившую его слабость, не видя перед собой ничего, кроме расплывающихся цветных кругов. Магазин автомата был расстрелян полностью и из оружия при нем остался лишь дамский пистолет да бритва… Единственный оставшийся в живых доберман лежал совсем недалеко и тихо рычал, не спуская с Фроста взгляда угольно-черных глаз и подрагивая оскаленными губами.
Капитан обессилено закашлялся и вытянул по направлению к собаке окровавленные ладони, приготовившись к последней схватке в своей жизни, — он понимал, что не сумеет справиться с доберманом. Но тот чего-то выжидал, видимо, выбирая удобный для нападения момент. Хэнк стал дрожать от холодного ветра, поднявшегося в лесу, зашелся в кашле, разрывающем надорванные бегом легкие, в снова перед его глазом все поплыло… “Воздуха, не хватает воздуха!”, — требовал мозг, не выдерживая напряжения, в Фрост погрузился в темноту…
Он открыл глаз, чувствуя, что лицо покрыто грязью, и посмотрел на окровавленную руку и ободранные пальцы в засохшей коричневой корке с прилипшими к ней листочками. “Собака!”, — вдруг вспомнил он и, дрожа, поднял голову. Животное так и не сдвинулось со своего места и продолжало смотреть на него. Увидев, что человек зашевелился, доберман стал медленно подползать к нему на животе. Капитан дернулся было за пистолетом или за бритвой, но собака неожиданно уткнулась мокрым носом в израненную ладонь и стала ее лизать, потом вскочила и встала рядом с распластанным на земле Хэнком.
Он с трудом поднялся, заметив, что ранен в левое плечо, на котором расплылось пятно засохшей крови. В горячке боя он даже не почувствовал попавших в него пуль. Доберман снова ткнул капитана мордой в руку, и тот недоуменно посмотрел на него, не в состоянии объяснить такое поведение. Он нерешительно погладил животное, негромко обращаясь к нему:
— Что, брат, и тебе больше нравится дружба, чем война? Ну что же, я не против, давай дружить.
Стараясь не поддаваться вновь охватившей его слабости, Фрост медленно подошел к лежащим рядом трупам, все еще с опаской поглядывая на своего нового друга. Забрав автомат с тремя запасными магазинами, он стянул с одного мертвого нациста теплую куртку, не сильно изрешеченную пулями, и толстый свитер, который положил на раненое плечо.
