Андрей Воронин - Сквозь огонь и воду
– Переменился мир, – вздохнул Скачков, – некоторых слов раньше и не знали. В прежние времена скажешь “капуста” – и все ясно: качан имеется в виду или бочка с квашением. Теперь первым делом о деньгах подумаешь. Пли слово “голубой”… Раньше на него никто не обижался, а теперь и про небо страшно сказать, что оно голубое, непременно про пидора все подумают.
– Мир меняется, меняются и слова, меняемся и мы сами. Раньше по телевизору тишь да гладь была, теперь, как ни включишь, – трупы да кровь, и в кино, и в новостях. Сядешь поужинать, включишь телевизор, как увидишь голову очередного банкира, выстрелом развороченную, тут же кусок мяса поперек горла становится.
– Ты о банкирах не очень-то… Не к ночи будет сказано,. – напомнил Скачков и трижды сплюнул через левое плечо.
– Нашим хозяевам пока везет, никто на них не наезжает.
– Откуда ты знаешь?
– По мордам вижу. Они живут и никого не боятся, значит, крыша у них надежная.
– И мы под этой крышей свой кусочек от их пирога отгрызаем.
– Какой там кусочек, – махнул рукой Шишло, – одни крохи нам перепадают.
– А ты, в отличие от них, почти ничем не рискуешь. Они могут и разориться, и под прицел киллера попасть. А мы что? Люди простые, на своем участке несложную работу делаем.
– Я когда в инкассаторы шел, – задумчиво произнес Шишло, – думал, опасная работа, бандитов боялся. Поработал два года и понял, что не закоренелых уголовников опасаться надо.
– Кого же? – хитро прищурившись, спросил Скачков, уже заранее зная ответ. Каждый инкассатор приходил к нему самостоятельно.
– Людей надо опасаться, которые с тобой в одной машине едут.
– Правильно, – согласился Скачков. – Коллег опасаться приходится. Редко такие ограбления случаются, но все же бывают.
– Ездит человек, деньги возит, а потом у него шарики за ролики зайдут, он своих приятелей перестреляет и…
Скачков вздохнул:
– Мы бригада сплоченная…
– Признайся, Борис, – положил руку на плечо коллеге Валерий Шишло, – тебе никогда в голову не приходила мысль банковскими деньгами завладеть? Я вот думаю, можно же взять ружье, на пилота наставить и скомандовать: “В Турцию летим!”.
– И мне такое в голову приходит. Но одно дело подумать, другое – на преступление пойти.
– По-моему, все-таки, – Шишло посмотрел в иллюминатор, преступниками не становятся, ими рождаются.
– Кто его знает. Пока на своей шкуре не испытаешь, точно знать не будешь. – И тут Борис ни с того ни с сего произнес:
– Выпить бы сейчас по стаканчику. Почему это, когда пить нельзя, так сильно спиртного хочется, не знаешь?
– Знаю, – с готовностью отозвался Шишло.
– Научи старика.
– Потому что и любви хочется, когда женщины рядом нет.
Самолет дрогнул и осторожно пошел на снижение.
– Скоро мы с тобой море увидим, но искупаться нам не придется.
Самолет нырнул в облака, иллюминаторы затянула белая пелена, и вскоре из-под облаков появилась земля.
– Никак не могу понять, как мы заходим в аэропорт, – Скачков подобрался поближе к иллюминатору и посмотрел на открывавшийся пейзаж. “Море, линия берега, волны, корабли, – комментировал он. – Когда сверху смотришь, все такое спокойное, мирное, красивое. И лишь когда на земле окажешься, видишь, сколько вокруг проблем. Каждому хочется иметь больше, чем у него есть, каждый другому завидует. Всегда кажется, что у другого и конфета слаще, и жена темпераментнее”.
Если бы молодой человек бандитского вида с наушником в правом ухе не знал номер банковского броневика, он бы и не подумал, что обыкновенный зеленый УАЗ, подъехавший к воротам адлерского аэропорта, приспособлен перевозить деньги. Броневиком он назывался условно. Броневую защиту имел только сейф в салоне.
Парень нервно отпил несколько глотков кока-колы и перевел взгляд на небо. Где-то среди облаков кружил, ожидая разрешения на посадку, “АН-24” с деньгами на борту. Парень догадывался, что произойдет с машиной и людьми, которые вскоре окажутся в ней, но предпочитал об этом не думать. У него задание прослушивать телефонные разговоры, следить за теми, кто въезжает и выезжает из ворот, а потом докладывать по “мобиле” хозяину. Где сейчас Шпит, парень не знал. Вполне могло оказаться, что его хозяин в квартале отсюда, а может, и в Америке.
"АН-24” зашел на посадку со стороны моря, серебристой громадой проплыв над шашлычной. Скачков, Шишло и Высоцкий собирали свои нехитрые пожитки, в ушах еще отдавался рев моторов, хотя двигатели уже были заглушены.
– Ты на морду свою посмотри, – посоветовал Высоцкому Шишло.
– Что такое? – забеспокоился Владимир, проводя пальцами по щеке. Зеркала в транспортном самолете, конечно же, не нашлось. На щеке у Высоцкого четко отпечатался узел и крестом расходящиеся от него веревки.
– Я когда учился и на лекции опаздывал, всякую хрень придумывал, но однажды попался, – сказал Шишло. – Лектору наплел, будто меня в военкомат вызывали. Вся аудитория хохочет. Почему? Понять не могу. Оказывается, на щеке у меня пуговица от наволочки отпечаталась. В общаге после пьянки дрых.
Внутри самолета стало светлее. Рампа медленно поползла вниз. Темно-зеленый, выкрашенный в военную краску УАЗ подъехал к самому самолету. В машине был только водитель.
– Здорово, Яков, – Скачков спрыгнул с не до конца опустившейся рампы и пожал водителю руку, – соскучился ты, наверное, без нас.
– Мне скучать некогда, мотаюсь как черт, – пожаловался водитель. – Если начальство слутать, то выходит, что каждое дело срочное и важнее его ничего в жизни нет.
– С тобой я люблю ездить, но сменщик твой совсем водить не умеет, – польстил Якову Скачков, – пока довезет, всю душу вымотает, ни одной ямы не пропустит.
– Наверное, ему ты то же самое обо мне говоришь.
– Мужики, грузите, – Скачков бросил ключи Валерию.
Тот ловко словил их и пошел открывать сейф.
– Воздух у вас чудесный, – Борис дышал глубоко, наслаждаясь ароматом цветов, смешанным с йодистым запахом моря.
– Когда ветер с запада, дышать в городе можно, а если штиль полный, с ума сойдешь, – сказал водитель.
– Ты в Москве не был, там машин столько, что дышать невозможно, хоть прищепку на нос вешай, как в рекламе…
– Когда вы уже сейф нормальный в машину поставите? – возмутился Шишло, пытаясь провернуть ключ в замке. – Когда-нибудь закроете его, а открыть не сумеете.
– Вопросы не ко мне, а к начальству, я свое хозяйство в полном ажуре содержу, машина еще ни разу в дороге не ломалась.
– Сплюнь трижды, – посоветовал Скачков.
– Мне и плевать не надо, – Яков поставил ногу на приборную панель. – Мне моя машина нравится. Не люблю навороченных, когда приборов как в пассажирском лайнере и лампочек как на пульте управления электрической станцией. Здесь все просто, ничего лишнего, полный комфорт ощущаешь, плюй куда хочешь, старья не жалко.
Абсолютно буднично машина, груженная фальшивыми долларами, покинула территорию аэропорта. Парень, сидевший в шашлычной, проводил ее взглядом, затем достал телефон и связался со Шпитом.
– Все, они поехали. Я даже видел, как они загружались.
– Спасибо, молодец. Теперь можешь отдыхать, у тебя есть два выходных дня.
– Отдыхать не придется, теща просила на даче помочь огород копать.
– Это уже твои проблемы, – оборвал парня Шпит.
«И чего он такой злой» – подумал слухач, – обычно пошутит, подколет, а тут слова ему лишнего не скажи."
* * *Шпиту было от чего нервничать: еще вчера узнав точное время вылета “АН-24” из Москвы, он уже ни на шаг не отпускал от себя Давида. Во-первых, боялся, что тот передумает, а во-вторых, не любил разыскивать людей в городе. Давид – единственный из всей компании, у кого не было с собой мобильной связи. К обеду, за день до прилета самолета, Шпит, Давид и еще два сочинских бандита собрались на окраине города в доме Шпита.
– Лебедь, – представился коротко стриженный, с идеально круглой головой парень лет двадцати пяти и протянул Давиду руку.
– А я – Садко, – назвался второй.
– Это ничего, что кличками друг друга называть станем?
– Нормально.
Настоящих имен и фамилий бандитов Давид не хотел знать.
– Присядем на дорожку, – предложил Шпит, широким жестом указывая на деревянную скамейку, над которой густо вился виноград.
– Значит, так, – негромко проговорил он, нарушая правило сидеть на дорожку в полном молчании, – с собой никакого оружия не брать, абсолютно ничего. Границу мы должны проехать чистыми. Проверьте, документы все с собой взяли?
Шпит дождался, пока на стол перед ним легли три паспорта, собственноручно пролистал страницы, убедился, что все штампы в порядке, а фотографии соответствуют оригиналам.
– Карманы проверять не стану, – улыбнулся он.
– Шпит, обижаешь, – пробасил Лебедь.
– Едем, – Шпит легко поднялся и повел компанию к гаражу.
