Пётр Разуваев - Путь самурая
Настораживала загадочная фраза насчёт «компетентного руководства». Обычно после подобных заявлений я начинаю пристально вглядываться в небо, ежесекундно ожидая падения сверху тяжёлого пыльного мешка. Кстати сказать, эти предчувствия меня никогда не обманывали, и «мешок» каждый раз обрушивался на мою голову с завидной точностью, придавая жизни свежесть и аромат прошлогодних анчоусов. Жаль только, что поделать с этим я ничего не мог. За последние сутки меня один раз пытались убить, отмутузили до потери сознания, и я чуть было самолично не свёл счёты с жизнью. Парень я, конечно, крепкий, но для одного дня это всё же многовато.
– Послушайте, Келлерман, раз уж вы решили сыграть роль доброй феи, так сделайте это побыстрее. Если вам нравится сидеть здесь и нюхать чужие носки, это ваше дело. Лично я устал и хочу домой.
– Прошу прощения, месье Дюпре, – серьёзно ответил он, – боюсь, что вы не совсем понимаете пикантность сложившейся ситуации. Между моим ведомством и министерством обороны сложились не самые тёплые отношения, и вытащить вас отсюда не так легко, как вам кажется. Именно этим сейчас и занимается мой коллега, а нам с вами остаётся только ждать. И надеяться на лучшее.
Последние слова Келлермана мне не понравились. Пикантность ситуации меня волновала меньше всего, и возвращаться на электрический стул я не собирался ни под каким видом. Что же, если гора не желает идти к Магомету, Магомет с чистой совестью может снести эту гору бульдозером. Келлерман не выглядел опытным бойцом, и у меня были все шансы одолеть его в нечестном поединке. Правда, я был выше на пару дюймов, и его костюм оказался бы мне маловат, но это лучше, чем бегать голышом неизвестно где. А вдруг за дверью дамы?
Сделав вид, что замерзаю, я начал заново обматывать вокруг себя плед, незаметно высвобождая ноги и руки. От кресла, которое облюбовал симпатяга Келлерман, меня отделяло не более трёх метров, и я гарантированно смог бы достать его одним прыжком. Даже после всей этой утомительной ночи. А уж там будь что будет. К тем, кто ждёт у моря погоды, в гости частенько приходит буря, этот урок я усвоил твёрдо.
К счастью для него, Келлерману так и не суждено было узнать, какую неприятность я ему готовил. В тот момент, когда в моём мозгу начался «предстартовый отсчёт», дверь резко отворилась, и в комнату вошли три человека. Один из них был мне незнаком, зато остальных я смог бы узнать даже на ощупь – Хампти-Дампти, собственными персонами. Их лица выражали столько отрицательных эмоций, что я сразу понял: вопрос мой решён положительно, и, несмотря на явное неудовольствие армейской разведки, расстаться нам с ними всё же придётся. Причём незамедлительно.
Выступив вперёд, «кольцеухий» Дампти швырнул мне картонную коробку с моими вещами.
– Одевайтесь, мистер Дюпре, – сказал он зло. – Вам повезло. Наша игра отменяется. На время.
Незнакомый мужчина в расстёгнутой тёмной куртке, из-под которой выглядывал уютный вязаный жилет, посмотрел на мистера Дампти с укоризной. Затем он улыбнулся мне и, сделав шаг навстречу, протянул руку:
– Рад с вами познакомиться, мистер Дюпре. Меня зовут Джерри Сен. Мне и мистеру Келлерману поручено забрать вас отсюда. В коробке ваши вещи, всё в целости и сохранности, я проверил по описи. За исключением пистолета. Если вы не против, я верну вам его позже, в машине. Мы вас сейчас оставим, одевайтесь, пожалуйста. Можете не торопиться, мы подождём.
За всё это время мистер Хампти не проронил ни слова, старательно делая вид, что его это совершенно не касается. Похоже было, что бедняга крепко обиделся. Молча развернувшись, он первым вышел из комнаты, не удостоив меня на прощание даже взглядом. Остальные последовали за ним. Дверь уже закрывалась, но я всё же услышал, как Келлерман спрашивает своего напарника:
– И как это было? Я начал думать, что тебе придётся поднять с постели самого Тони.
– Ты почти… – И дверь захлопнулась, отсекая от меня окончание фразы. Видят Боги, я человек недоверчивый, но если эти ребята меня разыгрывали, то у них были все шансы отхватить за своё исполнение «Оскара». Возможно, говоря о «Тони», они имели в виду Тони Блэра? Что же, эта мысль немало польстила моему самолюбию. Хоть и мелочь, а приятно.
Вещи мои и впрямь оказались в полной сохранности, сотовый телефон работал, и даже вышеупомянутая визитная карточка Чарльза Л. Доджсона вернулась в портмоне. С большим трудом натянув брюки и надев рубашку, я доковылял до боковой двери, за которой обнаружилась туалетная комната с зеркалом, раковиной и неизменными двумя кранами для холодной и горячей воды. С наслаждением умыв физиономию, я, наконец, решился взглянуть на своё отражение. Против ожидания выглядело оно вполне прилично, если не считать распухшей нижней губы. Круги под глазами, нездоровая бледность, но в целом очень даже неплохо. Приятно всё же иметь дело с цивилизованными людьми. Где-нибудь в Афганистане мне бы давно звёздочки на лбу вырезали, и ушей бы я наверняка лишился. А эти Хампти-Дампти даже в морду лишний раз заехать остерегаются. Европа, одно слово. Шипя и ругаясь, я натянул пиджак и, подхватив под мышку куртку, вышел из комнаты. За дверью обнаружился длинный серый коридор, явно относящийся к шедеврам казематной архитектуры. От одного вида этих унылых серых стен любому узнику уже должно было захотеться к маме. Снаружи меня поджидали представители МИ-6 в компании мистера Дампти, ожесточённо расхаживавшего по коридору с сигаретой в зубах. При моём появлении Сен и Келлерман прервали свою беседу и с облегчением шагнули навстречу, всем своим видом выражая готовность двинуться в путь. Похоже, что им тоже было не по себе в этой обители скорби. Окинув меня с головы до ног сочувствующим взглядом, Джерри Сен спросил:
– Возможно, вы захотите показаться врачу? Сейчас ещё довольно рано, но мы можем…
– Благодарю вас, мистер Сен, – вежливо ответил я, – это излишне. Если вас не затруднит, ответьте мне на один вопрос?
– К вашим услугам, – серьёзно кивнул разведчик.
– В данный момент я свободен?
– Разумеется. Ваш арест – это досадное недоразумение. Всё уже улажено, я получил на этот счёт письменное распоряжение, подписанное лично мистером Робертсоном.
– То есть – министром обороны Великобритании? Забавно. Это означает, что у правительства нет ко мне никаких претензий?
– Разумеется, месье Дюпре, – вмешался Келлерман. – И я уже говорил вам об этом. Лейтенанту Либби поручено принести вам официальные извинения за ужасную ошибку, которую допустило его ведомство.
И, усмехнувшись, он кивнул в сторону «кольцеухого» юноши, с независимым видом застывшего чуть поодаль.
– Спасибо, джентльмены, – с чувством произнёс я. – Это всё, что я хотел узнать.
И, резко развернувшись, я изо всех оставшихся сил врезал лейтенанту Либби тыльной стороной кулака по физиономии. Удар получился неоднозначным – с одной стороны, я ударил гораздо слабее, чем мне бы того хотелось, но в то же самое время – намного сильнее, чем требовалось этому ублюдку. Его буквально впечатало в стену, и фонтаном хлынувшая из разбитого носа кровь внесла приятное разнообразие в серость коридорного пейзажа. Невнятно урча и всхлипывая, завзятый палач-любитель и просто крутой парень с педерастическим имиджем сполз по стене на бетонный пол.
– Вставь ещё одно колечко, сестрёнка, – посоветовал я, не обращая внимания на суету, поднявшуюся за моей спиной. – В нос. Будешь походить не только на педика, но и на барана. И постарайся больше мне не попадаться, потому что в следующий раз я тебя просто убью.
Оправившиеся от изумления Сен и Келлерман с трудом сдерживали натиск двух охранников, рьяно желавших поучаствовать в рукопашной. Мне показалось, это были те самые Пат и Билль.
– Пойдёмте, джентльмены, – предложил я коллегам из МИ-6, старательно не замечая злобных физиономий Билля и его напарника. – Я уже выслушал извинения лейтенанта Либби и нахожу их вполне удовлетворительными.
* * *Пост службы безопасности с бдительными охранниками в военной форме остался позади, и наша машина безо всяких затруднений покинула подземный гараж. К моему величайшему изумлению, оказалось, что за то время, пока я пребывал в бессознательном состоянии, господа из армейской разведки успели перевезти моё тело из центра Брайтона почти в самый в центр Лондона. Насколько я помнил курс теоретической подготовки, некогда в этом здании на Нортумберленд-авеню располагался отель со звучным названием «Метрополь». Ныне же здесь прописались различные службы министерства обороны, в том числе и штаб разведки, с которой я это ночью свёл весьма близкое знакомство. Между прочим, о подвалах с электростульями и о вредных привычках обитателей этих подвалов в том самом курсе ничего не говорилось. Наверное, поэтому он и назывался «теоретическим».
Было около девяти утра, и в этом районе, вплотную примыкающем к деловой части города, уже вовсю бурлила жизнь. Взглянув на часы, я очень кстати вспомнил о миссис Дакворт. Последние два года мне в основном удавалось вести оседлый образ жизни, и, приходя каждое утро в мой дом, миссис Дакворт привыкла заставать меня именно там. Сегодняшнее утро было редчайшим исключением, и милая женщина вполне могла связать моё отсутствие со вчерашним убийством молочника. Последствия подобной догадки предугадать было трудно, поэтому я молча вытащил из кармана телефон и набрал свой домашний номер. Сидевший рядом со мной Джерри Сен при этом демонстративно отвернулся, сделав вид, будто никогда в жизни не видел здания Черинг-кросс, а Келлерман на переднем сиденье и вовсе уткнулся носом в какие-то бумаги. Когда миссис Дакворт ответила, я как можно безмятежнее справился о её здоровье. Выяснилось, что на здоровье моя экономка как раз не жалуется. Зато на меня она была готова пожаловаться кому угодно.
