Сергей Алтынов - Крылатая гвардия
...Двое новоявленных «эсэсовцев», схлопотавшие по ногам, неподвижно лежали на асфальте, притворяясь убитыми. Третий, получивший ранение в руку, ретировался за угол дома. Кажется, пришел и наш черед.
– Давай за мной! – Я дернул Таню за руку, и мы в темпе дернули к забору в глубине двора – я знал, что любой забор в жилом квартале является полупроводником – пропустит аборигена и задержит чужака. Протискиваясь вслед за Татьяной в узкую щель, сотворенную юными первопроходцами, я успел услышать команду Логуна:
– Быстро по машинам! Обойдем их с другой стороны... Сами на нас и выскочат!
– А эти... пострадавшие? – с трудом сдерживая дрожь, спросил Рома.
– А чего им станется? Симулянты, мать их так. Пусть пока полежат... Сейчас не до них, делай, что говорю, иначе упустим эту парочку. Ты с ребятами в «УАЗ», я в «БМВ», быстро!
Молодец Логун, он рассуждал логично: если кому надо слинять из этого квартала и он не совсем сумасшедший, самое милое дело чесать на проспект Бубнова, к городскому парку культуры, где мы с Таней должны оказаться минут через десять. Именно там нас удобнее всего перехватить. Ну а если нас не будет, придется обшаривать подъезды ближайших домов.
Если мы не сумасшедшие... Только полный идиот не дернет к парку культуры, и уж совсем сумасшедший попрет туда, откуда рвал когти минуту назад. Значит, туда нам и надо – назад, к месту ДТП, в толпу... Честно говоря, возвращаться не было ни малейшего желания – кругом милиция.
Возвращаться назад крайне нелогично, однако десять лет службы в разведке научили меня выходить из гиблых ситуаций, играя как раз на полном отсутствии здравого смысла. Значит – назад, в исходную точку, где толпа и занятые аварией менты...
Ко всему прочему, мне жалко оставлять свой «мерс» в качестве трофея этим ублюдкам. Второго Толя Говор может и не подарить!
– Это ваша машина? – Ко мне шагнул уже примелькавшийся прапорщик милиции, отягощенный бронежилетом.
– Ага, – непринужденно ответил я, запуская в салон Татьяну.
– Документы, – потребовал прапорщик. Вокруг «мерса» начало смыкаться кольцо его коллег. Кажется, получив пинок от участников «спецоперации», они решили все-таки проявить героизм.
– Пожалуйста. – Я протянул техпаспорт и офицерское удостоверение.
– Игорь Васильевич Зимин, гвардии капитан... – бесцветным тоном произнес прапорщик. Немного поколебавшись, вернул документы.
– На пару минут вышли в продуктовый... – кивнул я на соседнее здание, усиленно изображая дурачка. – А тут стрельба какая-то... Что стряслось-то?
– Да ничего, все в порядке... – с трудом скрывая раздражение, ответил прапорщик.
Круто каша заварилась...
– Как сквозь землю провалились! – Рома констатировал этот печальный факт с тайным удовлетворением.
– Да не сквозь землю, – досадливо махнул рукой Логун. Он предчувствовал подобное. – Затаились где-то... Ничего, мы их и из-под земли достанем.
– Надо достать! Очень надо, Иван Семенович! – Голос Кукшина прозвучал для Логуна неожиданно. За время «боевых действий» особист и его охрана находились на разумном расстоянии от места событий, позволив себе приблизиться только сейчас. – Их надо достать в ближайшие сутки, ясно, полковник? И обезвредить надежно, в смысле навсегда, – неожиданно резко и зло бросил особист. – И чтобы с местным УВД все утрясли, без бумажек обошлись...
– Кажется, стреляют... А сейчас вроде смолкли.
– Да, Боря, круто каша заварилась.
– Кто же ее будет расхлебывать, а? Нет, Владимир Михайлович, я считаю, пора двигать главные силы. Смотрите, уже несколько раненых... Если так пойдет и дальше, то скоро будут трупы.
– Не нервничай, Боря. Уверяю тебя, насчет раненых тебе показалось. Нет, наше дело пока – наблюдать, а кроме того... Поехали. Светиться не будем, свернем во двор.
Микроавтобус остановился около длинного ряда гаражей.
– Посмотрим, как и что дальше сложится, – подытожил Владимир Михайлович. – А кроме того, похоже, пора выходить на открытый контакт с Зиминым и Степновой. Другого выхода не вижу.
– А стрельба? Что, если их...
– Всякое может быть. Но мне кажется, они живы. Подождем минут двадцать и тронемся к «Чайке», постараемся выяснить, что к чему. Там и сориентируемся.
Митрич и Будулай
(Игорь Зимин)
«Мерседес» мчался по загородному шоссе. Мы ехали вдоль небольшого дачного поселка. Небольшие аккуратные домики садоводов, неторопливые прохожие, велосипедисты, ленивые собаки, у некоторых калиток – табуретки, на них букеты цветов, овощи...
– Игорь! – неожиданно окликнула меня Татьяна, по-прежнему сидевшая на заднем сиденье и молчавшая до сего момента. Голос какой-то странный...
– Что? – не оборачиваясь, отозвался я. Видимо, моя фотомодель хотела узнать, куда ее везут. Ничего, придет время – узнает!
– Игорь, я тут... Понимаешь... Я, кажется... – Голос ее вдруг задрожал. По-моему, она боялась чем-то расстроить меня.
– Ну говори, не стесняйся... Если тебе нужно, можем остановиться.
– Да нет, не то... Я ранена.
– Что?! – Я непроизвольно надавил на тормоз, оборачиваясь к ней. – Где? Куда?
– Вот... – она протянула испачканную кровью ладонь, – бок задело...
Вот и планируй что-то с этим детским садом...
Мы заехали в лес, где для меня пришло время практических занятий по полевой медицине. Из хирургических средств у меня имелось безотказное боевое мачете, из обеззараживающих – недопитая бутылка водки.
– Я вначале думала, что поцарапалась, когда в кусты падала... И боль только сейчас почувствовала, – объясняла мне Татьяна тонким голосом.
Впрочем, мне и так все было понятно. Шоковое состояние... Бок у Татьяны в крови, но пуля, похоже, повредила только верхний кожный покров. Слава богу, в автомобильной аптечке оказался бинт.
– Временно перевяжу, – комментировал я свои действия, – но к врачу нужно обязательно. Эх, раньше бы знать...
– А может, не надо к врачу? Перевяжи потуже... Я думаю, само заживет... Мы куда едем-то?
Татьяна храбрилась, хотя куражу явно поубавилось. Само-то заживет, но когда? Без нормальной обработки раны сепсис обеспечен. Значит, надо опять менять планы. И есть только один вариант...
Нас встретил дружный, громогласный собачий лай.
– Нам рады! – прокомментировала ситуацию Татьяна. Несмотря ни на что, баскетболистка не теряла присутствия духа.
– Что за «мерс» там в чистом поле? – Раздавшийся рядом громоподобный бас перекрыл собачий лай.
– Не пугайся, – предупредил я Таню, – это Паша-Будулай. На лицо ужасный, но добряк внутри...
Предупреждение было отнюдь не лишним. Первое впечатление от Павла Игнатьевича Будунчука по прозванью Будулай обычно вызывало легкую дрожь. Во-первых, рост, превышающий два метра. Во-вторых, длинные жилистые руки, на концах которых болтаются огромные кулачищи. Шеи нет, сутулые, но мощные плечи и бочкообразная грудь, и при этом ни грамма жира.
Родом Паша с юга Украины, он смугл и черноволос, отсюда и прозвище. Был до недавнего времени старшиной в моей разведроте.
Пару месяцев назад Пашу комиссовали и очень глупо сделали. Теперь он охраняет дачные участки, взяв в напарники еще одного отставника – капитана медицинской службы Крючкова Юрия Дмитриевича, в просторечии Митрича.
– Никак Игорь?! Родный ротный заехал навестить своего прапора и лепилу[11] , – оценил ситуацию Паша.
– Приветствую, Паша. А ты все растешь... Митрич на посту?
– Как всегда... Немного принял, но в норме... С девушкой познакомишь?
– Конечно! Таня, это Павел... Внешность нестандартная, но ему я доверяю, как себе, – отрекомендовал я баскетболистке своего бывшего подчиненного. – Паша, это Татьяна Степнова, фамилия тебе должна быть знакома. Выручай, Паша. У нас тут небольшая неприятность...
– Рад знакомству... Не смущайтесь, Танечка. Здесь у нас, конечно, не высший свет, но жить можно! Пойдемте, сейчас я мобилизую Митрича, и все устроится в лучшем виде... – Паша просек ситуацию с одного взгляда. – Митрич! К нам гости, Игорь с дамой! Есть вопросы по твоей части, приводи себя быстро в порядок и давай сюда...
Митрич был не в лучшей форме. После того как от него ушла жена, капитан медицинской службы пристрастился к зеленому змию. Возможно, одно наложилось на другое – восемь месяцев вместе со всей бригадой военврач Крючков не вылезал из Чечни. Груды искромсанного человеческого мяса были повседневной заботой Митрича. А супруга... Она тоже не теряла времени понапрасну. Когда Митрич наконец вернулся, то обнаружил пустую квартиру и записку... Что в ней говорилось, Митрич не рассказывал, но это было понятно и так. Мы с Пашей отлично понимали его состояние. Наши «половины» проделали с нами ту же операцию, только раньше и по-людски. А Митрича это ударило сильнее...
Сегодня он был на ногах, взгляд спокойный и печальный, лишь пальцы рук немного дрожали.
