Андрей Ростовский - Русский синдикат
— Я хочу поднять тост за тебя, Феликс, — человека из России, который волей счастливого случая оказался в нужное время в нужном месте. Если бы эти подонки совершили то, что собирались совершить, я не знаю, как смогла бы с этим жить. Спасибо тебе, мой дорогой русский друг. — Она выпила виски и поцеловала молодого человека в губы.
Этот жест юной девушки очень понравился Феликсу. Мужчина всегда должен оставаться мужчиной, но тем не менее форсировать события ему не хотелось. Он не собирался поддаваться искушению и овладеть этой очаровательной малышкой, используя ее благодарность и доверчивость.
После нежного поцелуя Феликс глотнул виски, которое приятно обожгло его горло.
— Тина, а чем ты занимаешься?
— Я учусь в колледже. Хочу стать юристом. Адвокатом. Помогать людям, выигрывать процессы. А кем работаешь ты?
— А я работаю волшебником, — засмеялся Феликс. — Я маг, чародей. Помогаю несчастным девушкам, попавшим в трудные ситуации. Могу, например, еще сделать хорошую погоду. Завтра, к примеру, подарю тебе солнечный день.
— Солнечный день? Хороший подарок, спасибо.
— Не за что. Это моя работа, ведь я работаю волшебником.
— Замечательно. Но а все же, если серьезно?
— Зачем о серьезном в эту прекрасную ночь?
— Хорошо, но только завтра ты мне обязательно расскажешь и о себе, и о России. О'кей?
— О'кей.
— А сейчас предлагаю взять с собой виски, кофе и направиться во двор к бассейну. Только быстренько переоденусь. — Тина выскользнула из гостиной и через пару минут вернулась в зеленом махровом халате.
Она поставила на поднос чашки с кофе, бокалы, вазочку со льдом и бутылку «Джони Уокер». С этим подносом девушка вышла во внутренний двор. Феликс последовал за ней.
Бассейн был большой и имел голубую подсветку, от чего вода казалась лучистого небесного цвета. Вокруг бассейна росли красивые декоративные пальмы и яркие тропические цветы. Молодые люди расположились за невысоким столиком в удобных плетеных креслах. Тина включила магнитофон, из которого лилась мягкая музыка и пела своим приятным голосом обворожительная певица Шаде. Девушка снова наполнила бокалы и произнесла:
— Я бы хотела выпить за…
— Извини, пожалуйста, Тина, но этот тост я желаю поднять за тебя, — вежливо перебил ее Феликс. — Я на самом деле очень рад нашему знакомству. Я рад, что в этой далекой стране познакомился с такой милой и очаровательной девушкой. И за тебя я хочу выпить этот бокал до дна, хоть и не принято так пить виски. — Феликс встал и опрокинул в себя содержимое бокала, опустошив его до дна.
— А я хочу выпить опять за тебя, за моего спасителя. — Она неожиданно встала и, последовав примеру Феликса, выпила виски до конца.
Затем, отставив стакан, Тина вплотную приблизилась к молодому человеку, обвила его шею руками и страстно поцеловала. На этот раз Феликс не стал противиться своему естеству и тоже обнял девушку, сливаясь с ней в горячем поцелуе.
Он почувствовал, что под халатом девушка совершенно нагая. Ее упругое тело приятно ощущалось через нежную махровую ткань. У Феликса возникло необузданное желание в тот же миг овладеть ею. Она как будто читала его мысли и судорожными резкими движениями расстегивала кожаный ремень его брюк. Он же, распахнув халат, обнял ее обнаженное горячее тело. Его сильные руки плавно заскользили по ее талии, спине, ягодицам. Их дыхание участилось, и Феликсом овладело неудержимое желание слиться с Тиной в единое целое, в один восторженный, возбужденный организм. Он не стал противиться своему порыву и, повалив девушку на пушистую декоративную траву, со страстью вошел в нее. Все тело Тины вздрогнуло, и из ее уст раздался сладострастный стон. Яростными, безумными движениями он входил в нее, и она отвечала ему синхронными движениями своих бедер, страстно впиваясь пальцами в его спину. Он покрывал горячими поцелуями ее шею, грудь, лицо. Движения учащались и становились все более неистовыми. Их обоюдные стоны сливались в гамму любовной симфонии. И вот наконец эпический момент. Сладострастие достигло своей кульминации, и оргазм, как всепоглощающий взрыв наслаждения, объял их существа. Они как бы оторвались от земли и парили в пространстве, погруженные в море умопомрачительного экстаза.
После взрыва ощущений настала очередь приятного расслабления. Феликс откинулся на спину, разметав руки. Они лежали на спине несколько минут с закрытыми глазами, ощущая внутри себя волны удовольствия.
Когда Тина встала, ее стройная обнаженная фигура очаровательно смотрелась на фоне голубого света, источаемого бассейном. Девушка сделала шаг по направлению к воде и красиво нырнула, подняв каскад сверкающих брызг. Феликс нырнул вслед за ней. Прохладная вода приятно остудила разгоряченную кожу, и молодой человек мощными движениями натренированного тела поплыл вслед за своей подругой.
Они долго плескались и кувыркались в лазурной воде приятной искусственной лагуны. Почувствовав новый прилив сил и снова ощутив желание, в порыве страсти влюбленные слились в воде, наслаждаясь красивыми телами друг друга.
Позже они перешли в спальню девушки, где продолжили заниматься любовью почти до самого утра. С восходом солнца они, обессиленные, уснули.
Когда Тина, проснувшись, открыла глаза, время приближалось к полудню, Феликса рядом уже не было. Дела и проблемы грядущего дня заставили его покинуть ложе любви еще утром. На подушке лежал клочок бумаги, где было написано: «Спасибо за замечательную ночь. Я обязательно еще появлюсь в твоей жизни. До встречи! Волшебник».
Тина посмотрела в распахнутое окно, ей оттуда улыбалось яркое лучезарное солнце.
Компьютерные иллюзии
Когда в назначенное время Феликс со всей компанией посетил клуб «Фудзияма», Шигеро Мацумото их ждал вместе со всеми основными руководителями лос-анджелесского клана «Якудза». После взаимных приветствий господин Мацумото произнес:
— Мы с моими братьями тщательно обдумали ваше предложение. Мы и наше руководство в Токио сочли его целесообразным. Мы согласны объединить наши усилия для совместных действий.
В течение двух часов русские, итальянцы и японцы тщательно обсуждали все подробности и нюансы достигнутого соглашения. Глава клана «Якудза» Лос-Анджелеса мягко и технично обошел историю, которую наблюдал Симон в Чайнатауне. Он не подтвердил и не опроверг причастность «Якудзы» к казни в ресторане «Золотой дракон». Обойдя эту тему, все же оповестил гостей о недавнем происшествии:
— Трое наших людей в Нью-Йорке были расстреляны два дня назад. У нас есть мнение, что это дело рук китайцев. Мы произвели ответный ход и сумели захватить в плен одного из руководителей китайской «Триады», имя которого в их преступном клане переводится как Бумажный Веер, и его телохранителя. Бумажный Веер занимает высокое положение в иерархии «Триады». Считается идеологом в китайской преступной организации, пользуется большой властью и непререкаемым авторитетом. Именно сейчас от этих пленников мы пытаемся добиться информации о том, где искать средства компании «Сателлит интернэшнл» и как отыскать самого господина Тарасюка. Мы думаем, что он является основным ключом к решению проблемы возврата денежных средств и наших, и ваших. Сейчас приглашаю вас проследовать на нижние этажи, где мои люди ведут работу с китайцами.
Спустившись на нужный уровень, хозяева и гости зашли в небольшое помещение, одна стена которого была сделана из стекла. Через него была видна комната, напоминающая средневековую камеру пыток, только модернизированную сверхсовременным оборудованием и оформленную в японском стиле. В ней находился пристегнутый ремнями к предмету, напоминающему спортивный тренажер, китаец. Над ним с вдохновением трудился огромный, похожий на борца сумо, японец. Его оголенный шарообразный торс покрылся обильным потом от тяжкого труда — он наносил монотонные удары в болезненные точки китайского страдальца.
— Стекло в комнате прозрачно только с одной стороны, — произнес господин Мацумото. — В данный момент вы видите, как одним из пленников занимается наш человек — Куроки. Куроки не палач и не садист, просто из тех трех убитых наших братьев один был его отцом. Ему поручили любыми путями и средствами добыть информацию у наших пленников. В случае с Бумажным Веером он перестарался, сердце того не выдержало, и китаец скончался от инфаркта. В данный момент Куроки безуспешно занимается его телохранителем. Он не может выбить из него нужной для нас информации. Китаец упорно молчит.
— Простите, что вмешиваюсь, Шигеро-сан, — вежливо обратился к японцу Феликс. — Я сомневаюсь, что под пытками этот человек может что-либо выдать. Я слышал, что законы «Триады», простите, по своей суровости и строгости не сильно отличаются от законов «Якудзы». Поэтому, мне кажется, путем бессмысленных истязаний вы не вытяните из этого китайца необходимые для вас сведения.
