Максим Шахов - Контейнер со смертью
– Спокойно, Маша, я Дубровский, – расплылся в довольной улыбке Андрей. – Прыгать с десяти тысяч он не станет. Пытаться на такой высоте открыть люк – это кранты самолету. Он должен был заставить летчиков сменить эшелон до приемлемых высот, вот что он должен был сделать. Они снижаются, а он прыгает. А снизиться они сами не могут без ведома диспетчеров аэропортов, которые находятся в этом районе. Обязательно где-то и у кого-то есть запись их переговоров, запроса экипажа. Они обязательно кого-то поставили в известность о характере причин, неисправности какой-нибудь. Понимаешь?
– Понимаю, – согласился Максим. – Надо наше начальство подключать. Пусть по своим каналам выясняют, не было ли происшествий с каким-нибудь пассажирским «бортом» в тех районах. Я другого не понимаю. Как можно выбраться из самолета, чтобы никто твоего побега не заметил. Как можно убедить летчиков, что у них неисправность. Я далек от мысли, что он угрожал пистолетом.
– Тебе не понять, ты не инженер, – махнул рукой Андрей. – А у Василича не голова, а Дом Советов. Чего-нибудь придумал, уж будь спокоен. Все, собираем манатки и жмем в Алжир! Учти, что у него «на хвосте» террористы.
В ресторане отеля, где остановился Хайяни, было полно туристов с самых разных концов света, но большинство все же были европейцами. Каждый вечер, когда солнце начинало прятаться за Крестовую гору, которую местные чаще называли Батареей, бары и рестораны наполнялись разноязычным гомоном.
Хайяни сидел у самой балюстрады, где вечерний морской бриз сдувал табачный дым и алкогольные ароматы. Как правоверный мусульманин, он отрицательно относился к курению и употреблению алкоголя. Через зал, протискиваясь мимо спин немцев и шведов, столпившихся у стойки бара, к нему пробирался Ашобади Беспалый. Этот невысокий и щуплый сириец когда-то промышлял заказными убийствами. Однажды ему не удалось скрыться. Разъяренная охрана убитого им шейха отрубила у киллера половину кисти на правой руке. Его вывезли в пустыню и бросили истекать кровью, посчитав, что мучительная смерть будет лучшим возмездием.
Ашобади никому и никогда не рассказывал, как ему удалось выжить. К Хайяни он примкнул не столько из-за денег, сколько потому, что хитрый араб пообещал ему найти и отдать на кровавую расправу тех людей, которые его изувечили.
– Есть новости, хозяин, – зашептал Ашобади, повинуясь кивку и садясь на стул рядом. – В Каире он из самолета не вышел. Его там не было, потому что твои люди обыскали весь самолет спустя три часа после прибытия.
– Ты уверен, что хорошо искали? Судя по всему, этот европеец хитер.
– Уверен, – ответил сириец и тихо засмеялся. – Они сообщили в полицию, что в самолете спрятана партия наркотиков, а потом наблюдали полицейскую операцию от начала и до конца. Самолет был пуст.
Телефон в кармане европейского костюма Хайяни зазвонил, и сириец тут же замолчал, полагая, что его новости подождут ради, возможно, более важных. Он не ошибся. Новость, которую сообщили Хайяни, заставила его резко выпрямиться в кресле, а рука непроизвольно сжала подлокотник, как будто это была шея его врага.
– Повтори еще раз! – пылая темным огнем в глазах, потребовал Хайяни.
– Два аэропорта фиксировали передачу, – снова заговорил неизвестный помощник. – Экипаж затребовал аварийную посадку и снижение эшелона полета. Проблемы были с электроникой и сигнальными приборами. Кажется, что-то там с шасси, которые непроизвольно грозили выйти во время полета. Замыкание в цепи или что-то в этом роде. Но самолет все равно ушел в Каир, так и не воспользовавшись возможностью аварийной посадки. Наверное, все обошлось.
– Самолету разрешили снижение? – потребовал Хайяни. – Он снижался или нет?
– Да, говорят, что он шел на предельно низкой для этого типа высоте.
– Где это было? В каком районе?
Сириец сидел и терпеливо ждал, когда хозяин закончит разговор по телефону. Ашобади никогда не спешил. И когда был киллером, и особенно после того, когда чудо позволило ему выжить и сделало его философом. Что предначертано, предопределено Аллахом, то неизбежно. А то, чему не бывать, то и не случится.
– Слушай меня! – вкрадчивым, но каким-то зловещим голосом заговорил Хайяни, впиваясь взглядом в сирийца. – Ты знаешь этого европейца в лицо, ты выследишь его и убьешь. Но сначала ты должен спросить его, что он узнал, что он увез с собой на том самолете. Ты должен так спрашивать, чтобы он захотел тебе рассказать.
– Я знаю, как спрашивать, хозяин, – кивнул головой сириец. – Я знаю много способов, которые заставляют людей плакать, как женщин, и молить, чтобы я задавал как можно больше вопросов и чтобы у него была возможность отвечать. Где его искать?
– Ты вылетишь в Испанию. Немедленно. Там позвонишь по телефону, который я тебе дам. На побережье тебя будут ждать люди, которые доставят тебя в Алжир. Они будут знать, в каком районе может находиться европеец. Ты его там должен найти. Я знаю, как ты умеешь искать, Ашобади.
– Он воспользовался парашютом, хозяин? – догадался сириец. – Он мудро поступил. Он боится, что смерть вырвется из контейнера, поэтому выбрал безлюдные районы. Но он не знает, что в пустыне нельзя спрятаться. Я найду его, клянусь Аллахом!
Сириец ушел, а Хайяни еще час сидел в ресторане. Со стороны казалось, что он рассматривает европейцев, наблюдает, как они веселятся. На самом деле араб размышлял. Приняв какое-то решение, он решительно поднялся и, бросив на стол деньги, двинулся к выходу. Из-за соседнего столика поднялись еще двое человек и пошли следом за Хайяни. У выхода к ним присоединились еще двое. В сопровождении этих людей араб вышел к набережной.
Большой белый катер принял на борт всех пятерых, утробно заурчал мотором, вспенив морскую воду за кормой, и стал отваливать от пирса. На свободной воде мотор взревел и кинул большое судно вперед, уверенно задирая нос над спокойной водной гладью. До материка было совсем недалеко, когда плавно покачивающийся неподалеку маленький синий катер вдруг сорвался с места и резко пошел наперерез катеру Хайяни.
Охранники закричали, размахивая руками, и стали выхватывать из-под сидений автоматы. Рулевой положил судно на левый борт, пытаясь уйти от сближения с неизвестным катером, но расстояние быстро сокращалось. Несколько автоматных очередей высекли искры из корпуса синего катера, и он сразу свернул в сторону. Хайяни, пригнувшись, пытался рассмотреть тех, кто на него нападал. Но тут с маленького катера сорвалось белое облако. Гром долетел до катера террориста тогда, когда маленькая ракета почти уже его настигла. Двое охранников бросились на борта, намереваясь выпрыгнуть, но тут пол катера взорвался огнем, раздирая судно на части.
Хайяни задохнулся от огненного воздуха и взрывной волны, ударившей его в грудь. Оглушенный, обожженный огнем, он погрузился в воду. Страстное желание жить, бороться до конца заставило его заработать руками и ногами, несмотря на страшную боль в ступне. Вокруг него в воде клубилось темное облако, но сверху мерцал голубой свет, там была жизнь.
Хайяни вынырнул с рычанием дикого зверя. Боль в ноге была невыносимой, она как будто горела заживо. В полуобморочном состоянии он увидел над собой лицо человека. Оно расплывалось, двоилось и покачивалось. К своему ужасу, он понял, что это лицо женщины. И тут в глаза ему ударил огонь. Этот огонь расколол ему голову и бросил в небытие.
Несколько катеров, которые находились в пределах прямой видимости, застопорили ход, а пассажиры уставились в ту сторону, где в воздух вдруг взлетел дым и обломки маленького судна. Капитан пассажирского парома, который проходил в трех кабельтовых от места происшествия, связался с береговой охраной. Когда к месту взрыва подоспели первые спасатели, то на поверхности воды плавали только несколько обломков и три мертвых человеческих тела.
Бензиновое пятно расплылось, охватив радужной пленкой уже добрую сотню квадратных метров водной глади. И на краю этой пленки уже метались плавники рифовых акул. Хищники, почуявшие запах крови, боялись запаха разлитого бензина и пока держались в стороне. Потом они осмелели, и в прозрачной глубине стало видно, как они начали рвать что-то темное, будто свора голодных собак…
Глава 4
Свернутый в несколько раз кусок парашютного шелка Росляков использовал для защиты головы от нещадно палящего солнца. Изделие было простым и хорошо знакомым для русских – квадратная шапочка с четырьмя узелками по углам. Не хватало только майки и старых трико с вытянутыми коленями, тогда бы он совсем был похож на отечественного дачника, которые таким образом делают головные уборы из носовых платков.
С короткими передышками он шел почти всю ночь, стараясь уйти подальше от места своего приземления. В дикой природе нельзя бросать ничего, потому что не знаешь, в какой момент и что тебе может пригодиться. Поэтому Росляков не стал закапывать или другим образом прятать свой парашют. Большой кусок прочной нейлоновой ткани, несколько метров прочных строп – таким богатством, если ты собрался выжить, не разбрасываются. Завернув все свое имущество в парашют и свернув его наподобие рюкзака, Михаил Васильевич нес его на спине, двигаясь все время на восток. Там в виднеющихся в колышущемся мареве скалах он намеревался найти себе убежище на срок, который пока не определил. Срок подскажет ситуация.
