Сергей Самаров - Русский адат
Отец постучал вилкой по горлышку только что выставленной на стол бутылки.
– После этого не советую…
– Я если попробую, то только около гаража… В город выезжать не буду…
– Пора машину с «автоматом» покупать…
– Папа, а машина с автоматом в кого стреляет? – спросила Анастасия.
– Она, доча, не стреляет, она скорости переключает в автоматическом режиме. А машину с «автоматом» давно хочется… Только пока все другие заботы… Да и моя пусть уж доездит до конца, сколько сможет… Продавать за копейки жалко…
* * *Утром, отправив жену на работу, но еще до того, как отца посадить на поезд, Алексей сам себе промыл раны биглюконатом хлоргексидина, порадовался, что раны заживают быстро, и скоро отвалится последняя корочка коросты на входном отверстии пуль, а короста на местах разреза мышц, через которые пули удаляли, уже отвалилась, оставив только красные рубцы и точки в местах швов. Потом сделал себе перевязку новым эластичным бинтом. Бинт умышленно сделал тугим. Долго такой тугой носить трудно, нога затекает. Но на время как раз будет впору. И пошел в недалекий от дома гаражный кооператив, где держал свою машину. Но понятие «недалекий» казалось нормальным здесь, в большом городе, в областном центре. Там же, в дагестанском поселке, для преодоления такого расстояния обычно вызывают машину или бронетранспортер. Но дошел Алексей до гаража, на удивление, без усталости, чему сам порадовался. Хотелось и еще попробовать нагрузки, другие, например быстрым шагом походить, но пока он не отважился на такое.
В гараже, прежде чем машину завести, вытащил из тросточки клинок и наточил его на наждачном станке. Металл был жестким, точился плохо. Видимо, закалка делалась после первоначальной заточки. Но вообще-то этот клинок был колющим оружием, а не рубящим, и ему ни к чему было иметь острые края, главное, чтобы острие было заточено, а острие точилось легко, там сталь после закалки была «отпущена». Только закончив заточку и собрав клинок в трость, Алексей сам сообразил, что постоянно оттягивает время, не желая сесть за руль. Словно боится отрицательного результата. Но попробовать силы следовало, и он сел, сначала не заводя машину, и просто несколько раз отжал сцепление. Радости это занятие доставляло мало, тем не менее и боль была совсем не такая, чтобы от нее сознание терять. А если сознание терять не от чего, можно позволить себе ездить…
Алексей выехал. И даже гаражные ворота не поленился закрыть, хотя садиться в машину и высаживаться из машины было ему неудобно. Когда садишься, сначала правую ногу ставишь, а тело на левой держится. Когда из машины выбираешься, сразу на левую ногу опираешься, и весь вес тела туда же приходится. Но ворота он закрыл, чтобы ногу еще раз испытать, хотя сначала не намеревался закрывать их, потому что проехать собирался только от одного конца гаражного кооператива до другого конца, развернуться и вернуться в гараж. Но потом передумал. И выехал в город. И сразу выбрал себе задачу не просто до дома добраться, а на заправку заехать, где тоже следует машину покидать и пешком ходить. Пора было привыкать пересиливать боль, превращать ее в привычную, как это было в госпитале, не обращать на нее большого внимания и ехать… Но скоро Алексей почувствовал, что городская езда сильно отличается от езды между гаражными боксами. Чтобы притормозить перед провалом асфальта в дороге, можно было и просто на тормоз нажать, но он привык нажимать на тормоз только одновременно с отжатием сцепления, как учили его когда-то специалисты ГРУ по экстремальному вождению. И этот стиль вождения въелся в его натуру прочно, стал автоматическим. Можно было бы, конечно, по ходу дела переучиваться. А можно было ногу тренировать одновременно с тренировкой нервной системы, обучая ее переносить боль не как что-то экстраординарное, а как обыденную вещь. По большому счету, боль – что это такое? Это только сигнал, точно такой же, как сигнал автомобиля, предупреждение… Но бывает ведь, что перегорит в автомобиле предохранитель, и приходится ездить без сигнала, пока не попадется на глаза вывеска магазина автомобильных запасных частей и не вспомнишь, что следует предохранитель купить. Можно и здесь какое-то время без сигнала обходиться… То есть не обращать на боль внимания, и когда она поймет тщетность своих усилий, она не будет сигнализировать так резко…
Можно и просто таблетки использовать. При выписке из госпиталя медсестра дала Алексею целую баночку кетонала, сильного болеутоляющего средства, которое на протяжении двух недель давала ему дважды в день – утром и вечером по таблетке. С тех пор как покинул госпитальные ворота, Алексей о таблетках не вспоминал. Но в поездке можно и их использовать…
Езда по городу удовольствия доставила мало. Слишком много в городе светофоров, слишком много развелось машин, переключать скорость и отжимать тормоз приходилось часто, и это всегда отдавалось болью. Но боль с каждым новым преодоленным километром становилась все терпимее… Как Алексей и предполагал, он снова начал к ней привыкать…
И только убедившись в этом, он поехал к дому. Скоро нужно будет отвозить на вокзал отца. Лучше самому сделать это, чем пользоваться услугами такси…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
Проводы отца и прощание много времени не заняли. Все было по-военному суховатым.
– Когда мне тебя ждать? – спросил старший Пашкованцев.
– Прибуду, товарищ полковник, через три, думаю, дня… Может, и раньше… Впрочем, я позвоню сегодня вечером… С Людмилой посоветуюсь… Хотелось бы и ее с Анастасией взять… Бабушке в радость…
– Жду звонка… Бабушке радость доставить надо… И еще… Надо бы, конечно, всем вместе приехать… Чтобы подумать… Есть у мамы мысль хорошая… Анастасию у нас прописать, чтобы в школу ходила в московскую… Там все-таки другое образование…
– Вот здесь, папа, я буду категорически против… Мне всегда не нравились московские дети… В провинции люди проще, и дети проще… Они человечнее… Московские или слишком лощеные, или наоборот… Пусть лучше дома учится… И Людмила не согласится…
– Подумаем… – оставил отец решение вопроса «на потом».
До Москвы ходил не пассажирский поезд, а скоростной экспресс. Чуть больше двух часов в дороге, и отец будет дома. Конечно, можно было бы и Алексею поездом воспользоваться, но одна мысль о том, что по Москве ездить в метро и в другом городском транспорте, наводила на него тоску. Лучше уж с болью в ноге, но на машине…
Пожав отцу на прощание руку, Алексей ушел, не дождавшись отправления поезда. Так между отцом и сыном было заведено. Некоторая армейская простота, хотя и не лишающая их взаимной любви. Но всегда, еще с детства, отец учил Алексея не тратить напрасно ни минуты. Пришел проводить, посадил на поезд, попрощался – что еще?…
Через город младший Пашкованцев ехал быстро. Жена, по случаю приезда мужа, обещала на обед домой прийти. Но он все равно опоздал и застал Людмилу уже дома.
– Ты уже рулишь вовсю… – она словно бы радовалась этому.
– Ногу надо разрабатывать… В Москве в ГРУ загляну, хочу туда не хромым зайти…
– В сам «Аквариум», что ли?
Она тоже читала ту глупую книжечку, написанную для западных умников и российских дураков. Читал ее и сам Алексей, сначала злился, а потом просто смеялся, потому что иного труд неудавшегося разведчика не стоил. Но от названия здания ГРУ «Аквариумом» всегда раздражался.
– Я не карась, чтобы в аквариум ходить… Я пойду в ГРУ… – сказал серьезно.
Людмила его серьезный тон всегда принимала, как команду в строю, и не возражала.
– А что тебе за службу предлагают? – все же поинтересовалась.
– Два предложения. Первое стать командиром роты… Сразу на капитанскую должность. Могут и звание до срока подкинуть… Второе в отдельную мобильную офицерскую группу…
– А это что такое?
– Там, где нет солдат, одни офицеры… Фильм «Чапаев» смотрела?
– Когда-то… В детстве…
– Психическая атака… «Каппелевские» полки… Вот что-то похожее, только чуть-чуть получше… Но ты все равно не поймешь…
– И что ты выбрал?
– Я не выбираю… Выбирают меня… В офицерскую группу надо экзамен пройти… Не пройду – стану командиром роты…
– И я в армию служить пойду… – вдруг заявила Людмила.
– Откроешь бригадную телестудию…
– Ты когда в Москву думаешь? – вдруг переменила она тему.
– Хотел бы дня через три… И… И с тобой вместе хотелось бы, и с Анастасией… Даже бабушка просит, чтобы вы приехали. У нее для нас для всех серьезный разговор припасен… Правда, я уже почти отказался… Но разговор все равно состоится, с уговорами… Что у тебя с работой?
– И что за разговор?
– И что у тебя с работой? – понял Алексей, что она уходит от темы.
– Я вчера не сказала… Десять дней отработать осталось, остальные я уже отработала… И все… Наш цех прикрывают, вместо шести человек будет сидеть один оператор компьютера… Он уже сидит, а мы просто так ходим… По закону нас сразу выгнать нельзя… Отрабатываем…
