Максим Шахов - Пуля в подарок
– Есть! – молодцевато щелкнул каблуками Артем, зная, что батя смерть как не любит этого проявления армейского подобострастия.
– Вперед, – буркнул полковник. – Конспекты прошлогодние в учебной роте возьмешь…
Через час Артем с папкой под мышкой вошел в аудиторию – огороженное фанерными щитами подобие беседки, укрытое болотно-зеленой камуфляжной сеткой. Аудитория по стойке «смирно» приветствовала капитана Тарасова.
– Тактика, ребята, это когда два бойца застали боевиков, только что выпивших и закусивших, врасплох и посекли из автоматов в мелкую капусту, – бросив папку на стол, сказал Тарасов. – При этом соотношение сил – где-то один к десяти…
– А что такое оперативная задача? – спросил какой-то умник.
– Это то же самое, только на одного нашего бойца – двадцать боевиков…
– Товарищ капитан! Вас комбат срочно вызывает! – крикнули из-за камуфляжной сетки.
– А вот это уже стратегия, – подняв палец, сообщил Артем и вышел под гул аудитории, забыв свою папку на столе.
Комбат курил, сидя за столом. Пепельница перед ним была полна окурков.
– Поигрались, и хватит! – грохнул бас Мезенцева. – Все меняется – вдруг и надолго. Мне только что звонили насчет тебя из Москвы. Странный звонок… Я дал абоненту твой мобильный, хотя это и против правил… Что смотришь? Вопросы есть? Меньше вопросов – больше ответов, знаешь? Отправляйся в Москву, передохни пару суток. Может, позвонит тот человек…
Итак, впереди были два выходных.
Выйдя из кабинета, Тарасов только головой покачал: непредсказуемым батя становится. Времена такие…
После нервной прогулки по Воробьевым горам со злой, как чертенок, Алькой, – зачем ее туда потащило? В кафе могли бы посидеть! – Артем возвращался домой. Личная жизнь становилась все более неясной.
– Командировки, командировки… – сетовала Алька. – Ты осесть в Москве думаешь или нет?! Все войны закончились, а ты шныряешь по стране – где бы еще пострелять! Как маленький, ей-богу…
– Я не шныряю – меня посылают… – пробовал оправдаться Тарасов.
Алька откусила слишком большой кусок эскимо и заскулила: холод обжег зубы.
Прогулка была испорчена. Алька в отместку ушла домой, погрозив на прощанье наманикюренным пальчиком.
Мрачный возвращался Тарасов домой, на свою московскую квартиру.
– Можно вас на минутку? – окликнули Артема у самого парадного.
Паренек корректного вида говорил без акцента, хотя в нем сразу можно было узнать горячего кавказского парня.
– Чего надо? – спросил Артем без раздражения.
– Вас хочет видеть один человек…
Паренек выступил на свет, и Тарасов понял, что угрозы от молодого джигита не исходит.
– Кто?
– Ихсан…
Прозвучавшее имя авторитетного вора в законе заставило Артема многозначительно поджать губы. Уж кто-кто, а Ихсан имел что сказать капитану спецназа, изъездившему Чечню вдоль и поперек с не самыми мирными намерениями.
«Один и без оружия», – подумал о себе Тарасов, а вслух сказал:
– Поехали…
Стального окраса «Опель» стоял здесь же, на асфальтовой дорожке. Паренек предупредительно открыл перед Артемом заднюю дверцу. Машина, колыхнувшись на бордюре, покатила в сторону главной улицы.
Через час они были в неприметном офисе на Покровке. Ихсан – рослый мужик с двумя шрамами, причудливо украсившими его лицо, – встречал гостя в полуосвещенном коридоре.
– Откуда знаешь меня? – вместо приветствия спросил Артем.
– Мне правильно сообщили: ты в 2001-м лично Афганца брал? – вопросом на вопрос ответил Ихсан.
– Допустим… И что?
– А то, что Афганец откинулся по амнистии и тебя в Москве сегодня видел. Ты мороженое кушал и с девушкой гулял… Уважает тебя Афганец: говорил, что ты трех его джигитов положил, пока до него самого добрался… Продолжать надо?
Тарасов пожал плечами:
– У Афганца ко мне претензии, что ли? Я его самого мог тогда на месте завалить, но решил доставить по назначению – то есть по закону сделать…
– Догадываюсь, что по закону, – кивнул Ихсан. – Потому к тебе и обращаюсь…
Артем хлопнул ладонью по столу и проговорил:
– Хватит предисловий, уважаемый! Даю тебе пять минут. Если не раздуплишься, я встану и уйду. И твоя охрана, заметь, меня не остановит…
– И об этом догадываюсь, – загадочно промерцал глазами Ихсан. – В двух словах: я знаю Умара. Этот человек мутит воду, льет кровь и торгует наркотиками. И я готов отдать тебе Умара. Лично тебе, Тарасов. Мои земляки получат мир, а ты – медаль…
– Орден, – иронически поправил Артем. – Если так, давешней ошибки с Афганцем я не повторю и Умару лично горло перережу…
– Правильно! – с жаром подхватил Ихсан. – Но ты сам понимаешь, что мое имя не должно всплыть ни при каком раскладе. Поэтому постарайся не попасть в плен: бойцы Умара пытать еще не разучились…
– Считай, что моим словом ты уже заручился, – сказал Тарасов. – Ну, сказывай, где Умара искать, агарянин…
Ихсан не понял, что значит «агарянин», но обижаться не стал.
– Я ведь твоему командиру не зря позвонил, – сказал авторитет. – Думаешь, легко было его телефончик получить? Так вот, записывай координаты…
Артем записывал телефоны, соображая, должен ли он будет доложить Мезенцеву содержание этого странного разговора. Выйдя из офиса, он принял окончательное решение: не перегружать батю лишней информацией.
Слухи о стрельбе и трупах в Чечне доходили до Ростова-на-Дону и прочно оседали в обывательских мозгах. Марина сидела в офисе своей газеты, анализируя по каплям просачивающуюся информацию. Она отложила на дальнюю полку репортаж о губернаторе, заботящемся о пенсионерах и малоимущих, целиком погрузившись в вечную кавказскую проблему. Выпускающий редактор Коля уже дважды прибегал, экспансивно требуя сдать материал к сроку, но Марина отмахивалась от назойливого хлыща. Картинка последних событий складывалась перед ней, как мозаика. Вырисовывалась серьезная аналитическая статья, которой она, начинающий журналист, может козырнуть перед зазнавшимися столичными коллегами. Нужно позвонить в «Московский комсомолец», есть там один неравнодушный человек…
– Марина, ну черт возьми! – заныл Коля, в очередной раз вырастая в дверях.
– Иди ты! – окрысилась Марина.
– К тебе тут мальчик, – сказал Коля. – Говорит, что у него для тебя интересные сведения…
Чернявый мальчик вошел следом и, мягко выговаривая звук «г», проговорил:
– Здравствуйте! Это вы, говорят, Чечней занимаетесь?
– Я, а что? – улыбнулась Марина симпатичному гостю.
– Где мы можем поговорить без свидетелей? – поинтересовался мальчик.
– Да в кафе на углу. Пошли!
Выпускающий редактор визгливо заорал вслед:
– Марина, а материал?! Применю штрафные санкции, так и знай!..
По дороге Марина спросила:
– Тебя как зовут?
– Дмитрусь… пардон: Дима, – ответил чернявый.
– Ты оттуда?
– Нет, что вы!..
Они вышли из здания редакции, миновали сигаретный ларек.
– Теперь сюда, – указала Марина в сторону переулка. – Срежем путь… Я диктофон забыла на столе. Может, вернуться? Блокнот я все-таки взяла… что… ах…
Лицо девушки с расширенными глазами обернулось к Дмитрусю.
Для верности он выдернул нож из-под обтянутой футболкой тощей лопатки и погрузил его еще раз. Подхватив обмякшее тело, уложил Марину у стены и быстрыми шагами миновал полутемный проулок.
Никто не заметил.
Через час Миша Тарасов звонил Артему.
– Брат, убили ее!.. Марину мою убили!.. Застрелили!.. Я не знаю…
И Миша расплакался, некрасиво подвывая басом.
– Не чепуши. Я прилечу завтра, – сжав зубы, ответил Тарасов. – Жди!
Артем вытряс из своей папочки конспекты занятий и вложил туда коряво исписанный лист. Бегом пересек плац и взлетел на ступеньки штаба. Батя как раз что-то втолковывал дежурному.
– Разрешите обратиться, товариш полковник?
– Ну? – обернулся Мезенцев.
– Товарищ полковник, мне нужно…
– Что в папке? – ткнул пальцем Мезенцев.
– Это рапорт.
– Насчет чего?
– Насчет недельного отпуска.
– Совсем охренел, что ли?! – возмутился комбат. – С каких таких делов? А, Тарасов?!
– Мне срочно нужен отпуск.
– Отставить! – рыкнул Мезенцев.
– У меня и второй рапорт есть, – сказал Артем. – Насчет увольнения из Вооруженных сил.
– Совсем охренели офицеры! – почти простонал полковник. – Батальон, того и гляди, в Ханкалу кинут в полном составе, а этот…
– Вот потому и рапорт, товарищ полковник.
Подкатил к крыльцу «газик» комбата.
– Давай свою бумажку, – буркнул батя.
– Какую из двух?
– Рапорт об отпуске, мля!
Поставив размашистую подпись, Мезенцев прыгнул в «газик» и укатил.
– Что вы и вправду, товарищ капитан! – сказал дежурный прапорщик, все это время стоявший навытяжку перед комбатом. – Тут такие дела завариваются…
