Анатолий Гончар - Бомба мощностью в один гигабайт
Комбат, после сообщения о раненых метавший громы и молнии, получив сведения об уничтоженном противнике и захваченном оружии, слегка успокоился, подобрел и уже больше не обещал наказать и смешать с грязью командиров, допустивших хоть и восполнимые, но все же какие-никакие потери на первом же боевом выходе.
В качестве эвакуационного средства обещали прислать «вертушки», что было совсем неплохо, разве что портил настроение приказ вытащить на площадку приземления не только оружие-имущество, но и трупы убиенных боевиков.
Подходящая для приземления «Ми-8» площадка обнаружилась неподалеку, так что перетащить убитых особого труда не составило. Завернули в их же шмотье и перетащили. Пока суд да дело, ротный распорядился насчет обеда.
– В тройках, – довел он собранным в круг командирам отделений, – двое ведут наблюдение, один ест. Увижу по-другому, жрать не будет никто, ясно?
Собравшиеся поспешно закивали, тупых не было.
– Ожидаемое время подлета «вертушек» – час, успеете поесть. Все, инструктаж закончен, дуйте, вперед и с песней.
«Комоды» (командиры отделений) разошлись, а офицеры (вопреки всем наставлениям и простой разумности) собрались вместе.
– Может, по маленькой? – оглядевшись по сторонам, нет ли поблизости бойцов, предложил Давыденков.
– А у тебя есть? – спросил ротный и покачиванием головы выразил свое осуждение.
Капитан виновато вздохнул и вытащил из нагрудного кармана тонкую металлическую фляжку, потряс ею в воздухе – внутри что-то булькало.
– И за каким псом ты это с собой брал? – Ротный всерьез вознамерился провести разъяснительную работу.
– Мало ли, пригодится… – неопределенно пожал плечами владелец спиртного.
– И все-таки? – продолжал настаивать Каретников.
– Командир, какая разница зачем? Ведь пригодилась же. То есть пригодится.
– Чтобы в первый и последний! – строго потребовал ротный.
– Ага. Само собой! – не слишком убедительно согласился Давыденков, и Каретников махнул рукой:
– Черт с тобой, наливай…
Выпили, закусили. Еще выпили, пошли разговоры, тихие, приглушенные, но разговоры. Что толку таиться после боя? Противник и без того знал, что они где-то неподалеку.
– Вот ведь как случается… – Ротный открыл банку шпика и, надев небольшой кусочек на острие ножа, медленно подносил его ко рту. – Бывало, ищешь-ищешь, а тут первый выход, и нате вам – сюрприз.
– Повезло, – заметил Ухтырцев.
– Повезло, – согласился с ним Каретников, только он, в отличие от старшего лейтенанта, имел в виду нечто другое: повезло им не в том, что они обнаружили и уничтожили банду, а в том, что сами только чудом не напоролись на неприятности. Не почуй Кислицын неладное, не настои Давыденков на высылке разведдозора, еще неизвестно, как бы все обернулось. Ведь, следуя своим заранее намеченным маршрутом, они безошибочно выползали на «чеховское» охранение. С рюкзаками, да еще двигаясь всей толпой, трудно было не шуметь. А подними «чехи» тревогу заранее? То-то и оно!
Над лесом раздался знакомый звук приближающихся вертолетов.
– Дымы! – скомандовал ротный, и все пришло в движение.
Эвакуация завершилась без происшествий.
Глава 12
В ПВД Андрея Кислицына ждала нечаянная радость. Письмо. От девушки. Привезли прибывшие на выдачу денег «финики» (финансисты). Обратный адрес оказался незнаком, фамилия, имя отправителя – тоже. Но какой нормальный пацан оставит без внимания девичье письмецо? Только дурак или еще хуже. А уж когда он взглянул на первые строчки, его сердце вообще застучало с удвоенной скоростью. «Я та самая девчонка…» – этой фразы хватило, чтобы понять самое главное: мечты иногда все же сбываются – письмо пришло от, казалось бы, безнадежно и навсегда потерянной девушки.
– Алина, Алина, Алиночка! – посмаковав на языке красивое имя, Андрей принялся читать дальше.
«Андрей, кажется, я влюбилась! Влюбилась в тебя!» — Дойдя до этих строк, он чуть не подпрыгнул от радости. Дальнейшее и вовсе растекалось по сердцу подобно божественному нектару: «Как бы я хотела встретиться с тобой вновь. Ответь, напиши мне, пожалуйста! Не спеши выбрасывать это письмо и забывать мой адрес». Как она вообще могла такое помыслить?
Андрей сходил в штаб и выпросил у штабного канцеляра несколько стандартных листов, два конверта и шариковую ручку. Своей ручки у него не было – зачем солдату на войне ручка? Писать письма родным? А зачем, когда есть сотовый?
«Здравствуй, любимая! Я безумно рад твоему письму. Я тебя тоже искал, но не сумел найти. Нет, я бы обязательно тебя нашел, но позже. Я бы не смог жить без тебя. Ты одна, и на всю жизнь! Эдельвейс мой ненаглядный, звездочка моя лучистая! – Андрей и сам не знал, откуда он выискивает такие красивые слова. – Будь у меня крылья, я бы прилетел к тебе, ведомый той нитью, что соединяет наши сердца», – писал он. И это, и еще тысячу подобных «благоглупостей». И все их он выдал одним залпом, на одном дыхании, почти не задумываясь. В конце письма Андрей указал номер своего телефона и сделал приписку: «Если я почему-то не отвечаю, можно позвонить Алексею – моему брату, он мне все передаст», – и снова телефонный номер, на этот раз Кислицына-старшего.
Когда послание было дописано, Андрей сложил лист пополам, словно опасаясь нанести вред получившимся строкам, ласково и осторожно прогладил ладошкой, положил в конверт и все так же аккуратно написал адрес. Теперь оставалось лишь с ближайшей оказией передать его на «большую землю». Оказией представлялись все те же самые финансовые работники.
Едва он успел отнести письмо на ЦБУ (где собирали для отправки все подобные послания) и войти в палатку, как ему тут же высказали претензии.
– Где тебя носит? – сердито спросил Глушко.
– А че такое?
– Группник сказал собраться в учебной палатке, что-то доводить будет. Мы только тебя и ищем. Я уже минут пятнадцать назад доложить должен был. Сейчас придет, ругаться начнет.
– Нас ругать, что небо красить, – философски заметил Кислицын, удачно ввернув давнюю армейскую присказку.
– А, – сокрушенно проворчал Глушко, – тебе хоть кол на голове теши. Стучи не стучи, все равно не достучишься. Пошли!
– Пошли, – с беззаботной легкостью согласился Андрей.
– Разрешите? – Когда они вошли в палатку, в которой обычно проводились занятия по ОГП (общественно-государственной подготовке), Ухтырцев находился уже там.
– Заходите, – попросту сказал группник, хотя обычно начинал сразу прорабатывать опоздавших, и, дождавшись, когда вошедшие усядутся, поднял руку, призывая к тишине. – Что, господа, проведем разбор полетов?! – предложил он и приступил к детальному анализу действий личного состава группы в недавнем боестолкновении.
Для большинства этот бой был первым, для самого командира, собственно, тоже, но, как помнил Кислицын, головы он в бою не потерял: и сам действовал правильно, и за другими следить не забывал. В общем, руководил боем как мог, а мог, как выяснилось, неплохо. Даже в том, что Синякову прилетело по самое не балуй, его вины не было. На то он и бой, чтобы такое иногда случалось. А вот то, что Куницын метнулся на помощь раненому без надлежащего прикрытия, командир заметил и не преминул теперь высказать об этом свое мнение.
– Ты, конечно, молодец, лихо Синяка нашего вытащил, но на будущее сразу говорю, случись подобное еще раз – голову оторву.
– А че такое? – всполошился мнивший до того себя чуть не героем Куницын.
– А ниче! – резко повысил голос группник. – Тебя кто прикрывал? Сам знаешь – никто, а если бы и тебя там же «мочканули»? Мы бы как вас двоих вытаскивали? Тебе просто повезло, что «чехи» не держали оборону, а поспешно драпали. Ладно, проехали, но в следующий раз… Я это говорю и тебе, Глушко, нечего в окно пялиться! Так вот, прежде чем куда-то лететь сломя голову, озаботьтесь тем, чтобы вас поддержали огнем. Понятно?
– Да пока до кого достучишься, можно и кровью истечь! – проворчал обычно молчаливый ефрейтор Злобин.
– Ты думаешь, будет лучше, если рядом с одним и второй ляжет? Нет. Я вам говорю, я приказываю: подход к раненым либо по безопасному маршруту, либо при хорошей огневой поддержке. И еще: не надо осуществлять перевязку на открытом пространстве, вначале оттащите раненого в укрытие. Думайте немного головой. Теперь идем дальше: ты, Глушко…
Разбор полетов продолжался, а Кислицын-младший весь был в мыслях об Алине…
– Кислицын! – вывел его из сладостных мечтаний рык группника. – Снова в облаках летаешь? Когда-нибудь ты точно встрянешь. И хрен с тобой! Теперь что касается всех: нам послезавтра на задачу…
– Опять? – не подумавши, брякнул Кислицын.
– Не опять, а снова, – ухмыльнулся группник. – Если не считать состоявшейся стычки, мы на выходе, считай, и не были. Сколько всего в лесу пробыли? Часов девять?
