Сергей Анохин - Самки
– Мне туда не по кайфам, – твердо глядя ему в глаза, заявил Витек, и спокойно откинулся на сиденье, медленно выпуская дым из рта.
– А что так? – металлически спросил Отвертка.
«Один… два… три… четыре…» – мысленно отсчитывал он. Нельзя сорваться.
– Я же говорил. Меня каждая собака в этом дворе знает. Это все равно как если бы ты в своем подъезде соседа битой грохнул. И как бы тебе потом там жилось?
В сиденье Эдика пришелся легкий толчок сзади. Скосив глаза, он увидел ухмылку рыжего Баяна. Этот уникальный отморозок – двадцатидвухлетний ветеран чеченской войны – был твердо уверен, что держит позицию звеньевого и ближайшего сподвижника Отвертки. Толчок означал: видал, каких ты набираешь? Я б в жисть такого не привел…
– Ладно, – процедил Эдик. – Время идет, надо что-то решать. Если уже приехали.
– Решайте, – безразлично бросил Витек. – Я за рулем страхую, базара нет. Только отгоню машину за дом. Проруливайте, и я в хвост пристраиваюсь.
Эдик пристально взглянул на него, но тот даже не повернулся. Все-таки этот вертлявый белобрысый парнишка, ростом с семиклассника, умел произвести впечатление. Что в очередной раз ломая «нелегала» битой, что теперь, откровенно наплевав, как подумают о нем кореша.
– Я могу сейчас одному товарищу позвонить, – напряженно произнес Отвертка, берясь за рацию. – Он тут рядом. Скинетесь ему в пополаме. Может, согласится.
– Звони, – сказал сзади Баян. – Только имей в виду: если он задник включит, я его грохну. По-любому.
– Не включит.
– Давай, если уверен. Но я предупредил.
Спокойная обыденность этих слов не оставляла сомнений в их серьезности. Эдик не блефовал. Он действительно мог позвонить последнему из пришедших в бригаду, но совсем не последнему по своей значимости бойцу – тот согласился бы без разговоров. Но звать его Эдик все же передумал.
– Еще какие варианты?.. – спросил он. И поторопился ответить сам: – Пошли, Баян.
– Удачи, – сказал Витек, заводя мотор. – Я за домом жду.
Автостоянка была защищена словно тремя рубежами. Демонстративно горел свет в сторожевой будке, похожей на охранную вышку. Метра на два в ширину растянулся ров, наполненный жидкой болотистой грязью – лишь на асфальтовую полосу въезда можно было ступить без риска провалиться по пояс в хлюпающую слякоть. И на таком фоне – новенькая, до блеска оттертая железная ограда. Золотистый «Крайслер-Конкорд» (между прочим, продающийся под этой маркой только в Штатах) выделялся среди других тачек, как роза на куче навоза. Он был припаркован пятым в ряду, почти упираясь бампером в забор.
– Слушай, Отвертка, – проговорил Баян, профессионально оглядывая позицию. – Почему все-таки хрень такая с оплатой? Дело стремное, хер знает как выйдем – и копейка на рыло? А?
Эдик видел, как на глазах меняется Баян, – ужесточаются черты, леденеют глаза, ржавеет голос. Он знал уже это свойство, но не мог к нему привыкнуть. Да и вообще – постоянное отирание с мокрушниками никак не создавало привычки.
«Уторчался он опять, что ли? Лучше бы за ворот заложил…»
– Ты нарезался?
– Ну да. Таджик-Чечня, типа.
– Там всегда перед боем закладывали?
– А ты как думал? Как иначе под пули идти? Только я ведь не про это трактую.
– Сказано уже: так Колокольчик сказал. Ему за уважуху опустить козла надо. Сказал – расколдобить – значит расколдобить. Что у него с хозяином, не знаю, вместе не флудили.
– Ну ни хера он ферзь! Больше ему ничего не надо?! Носильщики не нужны? Или баланс на телефоне пополнить?
– Слушай, кончай елдить. Могли отказаться.
– Мы-то могли, а с тобой как?
– Чего со мной? Ты почему об этом грузишься?
– По своим резонам. Потом договорим. Система понятна?
Ладно, уже проще. Стоять у ограды становилось скучновато. Надо как-то кончать с этой лабудой. Выйдет не выйдет – лишь бы свалить побыстрее. А Колокольчик, правда, оборзел вконец. Завтра из кремлевского гаража за уважуху закажет. Вернемся еще с ним к беседе, твердо решил Отвертка, не менее твердо зная, что, если выгорит, он завтра же все Лехе забудет. Ну, к делу…
– Я держу сторожа, ты работаешь с тачкой. Раскромсать по полной. Железка у тебя?
Баян хлопнул по поясу:
– Ствол давай.
Эдик едва откинул куртку, как ПМ уже перекочевал из его плечевой кобуры в карман Баяна.
– Сначала я его на прицеп возьму, – выстреливал Баян. – Потом ты с ним останешься. Главное, следи, чтоб он на тревожную кнопку не нажал. Если нажмет, «увошники» через две минуты приедут. Я тогда шмалять на поражение буду, но, скорей всего, – нам обоим хана.
А так мне работы минуты на три… Перед уходом сторожу всечешь рукояткой в висок и беги за мной к машине. Если задержишься больше чем на минуту, я возвращаюсь. Без тебя не уйду, не стремайся. Но и валить тогда всех подряд буду. Иди вперед.
Медленно, с силой ступая, поднимался Отвертка по винтовой лестнице сторожевой будки.
– Эй, кто, куда? – донесся встревоженный голос. Немолодой сторож почти бежал сверху навстречу.
– Да нормально все, – разухабисто откликнулся Эдик. – Поговорить надо. Машину хотим поставить.
– Некуда ставить, заняты все места. Давайте вниз, ребята.
Эдик поднялся на верхнюю площадку, но не успел ответить. Шедший за ним Баян каким-то образом оказался впереди. А сторож уже молчал, опустив руки, – ствол «петра михалыча» упирался ему в ребра.
– Тихо, батя, – процедил Баян. – Пару маслят засажу, не хер делать. Пошел в будку! Руки по швам, вякнешь – стреляю.
– Да что вам, парни? – негромко проговорил сторож. – Надо чего – делайте. Кнопки у меня нет.
– Пошел, сказано! – Сильным толчком Баян втолкнул его в сторожевое помещение.
Следом зашел Эдик.
– Следи. – Баян сунул Отвертке пистолет. – Я пошел. А тебя, батя, предупредили – без манды, – еще раз бросил он сторожу.
Сторож сел на топчан у окна, положив руки на колени ладонями вверх.
– Не двигайся, – проговорил Эдик, присев на табурет.
Вцепившись в рукоятку ПМ, он, вопреки инструкциям знающего Баяна, инстинктивно направлял его в пол.
– Не собираюсь. А что вам тут надо, если не секрет?
– Неважно. У тебя своя работа, у меня своя. Ты не дергайся, главное. И учти – счастье твое, что здесь я остался, а не этот парень.
– Да я понял уже.
Взвизгнула и монотонно заревела сигнализация «Крайслера». Отвертка глянул через окно вниз. Мощными прицельными ударами Баян методично выбил все стекла и теперь, неторопливо обходя машину, охаживал по корпусу, прогибавшемуся как консервная жестянка. Он отвел глаза от этого кошмара и посмотрел на сторожа. Тот глубоко вздохнул и выпрямился.
– Сидеть!.. – Эдик вскочил и направил пистолет ему между глаз. О предстоящем в следующую секунду он старался не думать – без мыслей пройдет лучше. Но одно сверлило: бля, если бы хоть дело, а не непонятка Колокольчикова.
Леха Николин не обладал железным взглядом, не давил на уши истериками, не сжимал волю магнетизмом Перстня, но как-то последнее время не получалось не то что ему возразить, но хотя бы просто переспросить. Кипучая, прямо-таки брандспойтом бьющая энергия и напор босса не оставляли места для дискуссий.
– Да успокойся, ничего я, ничего, – с торопливым испугом забормотал сторож. – Сижу я, сижу…
Эдик снова сел. Убрал пистолет под куртку:
– Говорят же тебе: не двигайся!
Кажется, три минуты прошли. Но и Баян, в общем, закончил. Спрятав стальную трубу обратно под куртку, он забрался на «Крайслер» и прыгал с крыши на капот, стараясь посильнее продавить искореженную поверхность. Сигнализация, видимо поврежденная ударами внутрь салона, давно стихла.
Дело сделано по первому разряду, репутация остается на высоте. Вот только зачем делали? Редко когда перед Отверткой с такой резкостью вставал этот вопрос.
Баян спрыгнул с машины и побежал к воротам.
– Ну, пока. Ментам описаний не давай, – не оборачиваясь крикнул Эдик, бросаясь вниз.
Для него наступало самое трудное – бежать. Трижды он рухнул в грязь, каждый раз поднимаясь из этой трясины все с большим трудом. Он так и не узнал, кто кричал, столкнувшись с Баяном, что сломалось у первого, куда отлетел второй. И лишь резкий удар каблуком по лицу, который Баян нанес третьему, выламывая руку, надолго запечатлелся.
По асфальту Эдик шел уже шагом, дыша почти через крик.
– Бегом, я сказал! – раздался голос Баяна.
Дальше его уже тянула стальная рука, сам он почти волочился по асфальту. Что-то, посмеиваясь, говорил Витек, но Эдик почти не слышал. Очнулся он лишь от вопроса Баяна:
– Ты этому старому пердуну всек?
– Да, – соврал Эдик, изо всех сил разлепляя пересохшие губы.
– Молодец, что всек. Но вообще херовый базар. Вооруженное нападение как в жопе, по-темному, без понятий за что – не разговор. Ты все-таки прикинь с Колокольчиком. Пусть либо объясняет, почему так надо, либо въезжает, что так нельзя.
